— Где твой телохранитель? — резко спрашивает он.

Я напряженно думаю. Если он здесь из-за Кая, возможно, я смогу уйти и найти помощь, но я не оставлю Кая на произвол судьбы, чтобы его подстрелили или еще хуже того, пока меня не будет.

— О, знаешь, он вышел за завтраком. — Не самая лучшая моя идея, и никто в здравом уме в это не поверит.

— Ну, это чушь, поскольку я все утро провел на улице, а потом здесь после убийства вашей охраны. Он не выходил из квартиры. — Брат Сэла хватает меня за руку и поворачивает лицом к себе, пистолет теперь упирается мне в шею. — Теперь скажи мне, где он, и я не убью тебя. — Он обводит мое тело взглядом. — По крайней мере, пока.

Каждый член его семьи ― мерзкий мудак или что? Можно мне от них отдохнуть?

— Боюсь, я ничем не могу помочь.

Кай выходит из квартиры, держа свой пистолет направленным на незнакомца.

— Но я могу. Отпусти девушку, и я не убью тебя прямо здесь. Не отпускай ее, и ее украсит твоими мозгами, и, уверяю тебя, ей будет все равно. Она может даже насладиться этим.

Я встречаюсь взглядом с Каем поверх плеча незнакомца, мое сердце беспорядочно бьется в груди. Забавно, что когда кто-то угрожает моей жизни, я ничего не чувствую. Но когда Кай здесь и может пострадать, я начинаю переживать. Он слегка кивает мне, показывая, что он здесь, со мной, и мне удается вздохнуть глубже.

Мужчина быстро поворачивается, двигаясь позади меня, хватает меня за шею и приставляет пистолет к моему виску.

— Убьешь меня, и я убью ее. В любом случае это плохо кончится.

Кай, должно быть, узнает что-то в лице мужчины, так как медленно опускает свой пистолет. Не полностью, но чтобы создать иллюзию отступления.

— Успокойся, и мы сможем выяснить, как помочь друг другу получить желаемое.

Учитывая, что я хочу, чтобы голова этого человека оказалась в консервной банке, я сомневаюсь, что в конце концов мы все будем счастливы.

— У меня есть право голоса в этом?

Кай качает головой, его взгляд серьезен. В нем нет веселья, как в прошлый раз, когда мы столкнулись с членом ничтожной семьи Сэла, что означает, что он знает что-то, чего не знаю я. Я замолкаю, намереваясь позволить им все выяснить, по крайней мере, пока я не смогу придумать какой-нибудь план, который не будет включать наши смерти.

Дыхание мужчины обдает мое ухо, когда он заговаривает, и этого достаточно, чтобы у меня появился рвотный рефлекс.

— Я не хочу убивать никого из вас. Мои инструкции ― доставить вас обоих живыми. Но она разменная монета, так что… не сопротивляйся, и тогда нам не придется отстирывать кровь с одежды сегодня.

Кай делает шаг вперед, и пистолет впивается мне в голову так сильно, что я закрываю для защиты глаз с той стороны.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты положил пистолет на пол и сделал один медленный шаг назад. Тогда мы все выберемся отсюда целыми.

Я вздыхаю. Похоже, что в некоторой степени умный кузен Сэла получил возможность выйти и поиграть. Я вновь открываю глаза и встречаю пристальный взгляд Кая. Он выглядит грустным, уставшим и будто сдавшимся. Этот взгляд не сочетается у меня с Каем, и я ненавижу это. Он борется со мной на каждом шагу, никогда не сдаваясь, а сейчас перестает?

— Ты собираешься сопротивляться мне? Я пристрелю вас обоих и потащу за собой, если потребуется, — говорит он.

Я не слушаю его, потому что сосредоточена на Кае. На его острых скулах, ключицах. По крайней мере, в какой-то момент он надел штаны.

— Прости, — шепчет он, и я качаю головой, говоря ему, что не хочу этого слышать. Не здесь, не сейчас. Мы не закончим так.

Кай наклоняется и перебрасывает пистолет по полу другому мужчине. Я даже не думаю об этом, так как его внимание сосредоточено на Кае. Я пытаюсь выхватить прижатый к моей голове пистолет из его руки, но тот выскальзывает из моих пальцев, когда он наклоняется вперед и берет другой.

Затем меня охватывает темнота и резкая боль в затылке.

КАЙ

Когда я прихожу в сознание, я тут же понимаю, что что-то не так. Вокруг кромешная тьма, я переворачиваюсь и извергаюсь на бетонный пол. Я обещал себе, что никогда не вернусь сюда, если только не приду, чтобы сжечь это место дотла с запертой внутри председательской сукой.

Я отодвигаюсь от рвоты и принимаю сидячее положение. И опять они забрали мою одежду, обувь, все, оставив меня в одних черных боксерах. А это значит, что она планирует сделать со мной то же самое, что и в прошлый раз. Одной этой мысли достаточно, чтобы мне вновь захотелось проблеваться.

Мое зрение расплывается, и я пытаюсь восстановить его, но в голове тоже туманно. Они наверняка накачали меня, прежде чем бросить сюда.

Я поднимаю руку и кладу ее на колени. Да, точно накачали. Кажется, это тот же коктейль, который они давали мне раньше. В коридоре не слышно ни звука, ни медлительных шагов охранников за моей дверью. Несмотря на царящую здесь тьму, я больше никого не слышу, значит, они держат Роуз в другом месте.

Я сжимаю кулаки. Если они навредят ей, тогда ничто не сможет остановить меня от разрушения этого здания и каждого человека в нем, члена совета или нет.

Я осторожно встаю и провожу по краю скамьи до ее конца, затем по стене до двери. Она, конечно, заперта, но я прижимаю ухо к двери, надеясь уловить хотя бы звук ее голоса, чтобы знать, что с ней все в порядке.

За дверью гробовая тишина, и я сыплю проклятиями, сползая вниз и садясь на холодный пол. Я ненавижу это гребаное место и все, что оно представляет. В последний раз, когда я был здесь, эта сука сказала, что хочет сломать меня. Я сказал, что ей никогда не удастся. Похоже, она нашла единственный в мире способ добиться успеха. Если я потеряю Роуз, тогда у меня ничего не останется.

Она не понимает, что если она сломает меня, я заберу ее задницу с собой. Надеюсь, болезненно и в ее крови.

Эти мысли успокаивают мою кровожадность, вытесняя тьму и воспоминания о моем последнем пребывании здесь. Меня ужасает, что настанет момент, когда я вновь услышу ее голос, но я не могу контролировать это. По крайней мере, сейчас.

Я закрываю глаза, все еще чувствуя сонливость. Ей понадобится гораздо больше наркотиков, если она надеется на мою готовность. В прошлый раз это не имело такого значения. На этот раз я не сделаю ничего, что могло бы ранить Роуз, а позволив этой суке использовать меня, я точно раню ее.

Не то чтобы у меня был особый выбор, если она продолжит накачивать меня наркотиками. Даже сейчас я чувствую, как они циркулируют по моему телу, замедляя меня и ослабляя мою концентрацию. В этом состоянии я бессилен защитить Роуз и себя.

Я ударяю головой в дверь, надеясь, что эффект рассеется, но это не помогает.

Во всем этом есть лишь одно утешение: Роуз не заперта вместе со мной в бескрайней тьме этого короба. Где бы ее ни держали, я надеюсь, что там лучше. Адриан или, может, люди моей сестры скоро придут за ней. Нельзя допустить, чтобы исчезнувшая наследница Барон всплыла лишь для того, чтобы погибнуть из-за своей неосторожности. Нет, нельзя.

Я опять встаю, шатаясь на ногах так сильно, что ударяюсь о дверь. Сначала я опять проверяю ручку, но безуспешно. Как и в прошлый раз, я двигаюсь вдоль швов двери, проверяя петли и пол на наличие какого-либо способа вырваться на свободу, но все так же непроницаемо, как и раньше.

Другая сторона комнаты повторяет противоположную, но я ступаю осторожно, не зная точно, где меня стошнило раньше. Я чувствую запах в воздухе, но у меня нет желания опускаться на пол и искать это место.

Надеюсь, они приведут все в порядок. К счастью, они сделали это в предыдущий раз, не оставив меня в зловонной вони на время моего заключения. Председательской суке это бы не понравилось. Ей я нужен чистым и незапятнанным, когда она использует меня для своего удовольствия.

Хуже всего было то, что я тоже находил в этом удовольствие. Не добровольно, но между наркотиками и теплом ее тела, как бы мне это ни было противно, у меня не было выбора. Иногда биология берет верх.