Я обвожу Роуз взглядом с головы до пят, начиная со спортивного костюма, у которого она подвернула штаны в районе лодыжек и рукава на запястьях, заканчивая растрепанным пучком на макушке.

— Когда ты в последний раз принимала душ?

Она закоченевает.

— Вчера.

— И когда ты в последний раз мыла волосы?

На этот раз Роуз вздергивает подбородок.

— Какая тебе разница, чистые мои волосы или грязные? Ты здесь не живешь.

Только вот Роуз не знает, что я прихожу сюда чаще, чем она думает. Роуз просто проводит слишком много времени в своей спальне, что едва замечает, когда я проверяю камеры и пробираюсь в дальнюю комнату квартиры, которую держу запертой. Когда я впервые оставил Роуз, то убедился, что она поняла, — это было под запретом, и Паркер тоже об этом знала. Никто не заходит в мою комнату без разрешения, мне бы и дальше хотелось все оставить так. Насколько я могу судить, Роуз и не пыталась, по крайней мере, судя по камерам, которыми я снабдил каждый сантиметр этого места.

Я вздыхаю и кидаю пиджак на спинку дивана.

— Я устал. Быстро приму душ, и тогда нам нужно будет поговорить.

— Ты сказал правду об отпуске? Мы уезжаем отсюда или ты соврал, чтобы выпроводить Паркер?

Я не утруждаю себя взглядом через плечо, когда отпираю дверь и перешагиваю через порог.

— Солгал. Я больше не позвоню ей.

С моей стороны жестоко оставлять Роуз вот так с вопросами, но во мне сейчас нет сил объясняться с ней. Адриан ― единственный человек, который не заставляет меня объясняться почти после каждого предложения. Все остальные обычно требуют объяснения или направления. Хотя бы раз в жизни я бы очень хотел, чтобы кто-то смог самостоятельно разобраться и все понять, чтобы мне не пришлось все разжевывать. Это утомительно.

Я снимаю одежду и кидаю её в кучу в ванной. Прямо сейчас мне хочется лишь смыть со своего тела смрад председательской суки. Даже сейчас я могу чуять запах ее парфюма и пизды. Я сильно давлюсь и прижимаю руку ко рту, чтобы не стошнило. Генриетты здесь нет, но я не доставлю ей удовольствия.

Выкручиваю горячую воду на максимум и захожу под брызги. Они обрушиваются на мои плечи, ослабляя напряжение, которое я приобрел за последнюю неделю в заключении. Всего через несколько минут я вытираюсь, но делаю это дважды и проверяю запах, чтобы убедиться, что я чувствую только легкий аромат моего мыла. Я лучше сожгу свою одежду, чем надену еще хоть раз, даже если этот костюм стоит небольшого состояния. Деньги есть деньги. Всегда можно найти больше, когда это необходимо.

Ванная окутана паром, когда я выхожу и выключаю воду. Чищу зубы и быстро бреюсь. Не уверен, как долго мы будем путешествовать, и у меня может не быть шанса еще несколько дней.

Когда я заканчиваю, вхожу в примыкающую гардеробную и нахожу одежду, которую хочу надеть. Не мой обычный костюм, а кашемировый свитер, брюки и туфли. Крайне буднично для меня, но достаточно удобно, чтобы путешествовать несколько дней. Кроме того, никто обычно не видит меня без костюма. Если совет наблюдает за мной, они могут упустить меня, если я облачусь в другую одежду.

Беру одежду в спальне и резко останавливаюсь с вешалками на пальцах. Роуз сидит, скрестив ноги, на моей кровати.

Я судорожно сглатываю, молясь, чтобы она не сидела здесь долго. Если ее запах впитался в постельное белье, я никогда больше не смогу уснуть.

— Какого хрена ты тут делаешь?

Роуз распахивает рот, пока смотрит на мою голую грудь, полотенце низко обернуто вокруг моих бедер. Я вытерся, но мои короткие волосы по-прежнему достаточно влажные, чтобы капли воды упали с них на мое тело. Ее взгляд сконцентрирован на одной капле, и она следит за ее продвижением от моей ключицы до края полотенца, за которым та исчезает. В этом больше зрительного контакта, чем я получил за месяцы заботы о ней.

Я щелкаю пальцами.

— Смотри сюда. Что ты здесь делаешь?

Роуз вздрагивает, и по ее шее к щекам ползет румянец, окрашивая ее лицо в ярко-розовый.

— Ты сказал… ты сказал, мы куда-то собираемся. Мы уходим?

Я бросаю одежду на кровать прямо подле нее, заставив Роуз подпрыгнуть.

— Мы уходим, но я не готов обсуждать это, пока все детально не спланирую. Кроме того, мне сначала нужно поспать. Я не спал, по ощущениям, несколько дней.

— Несколько дней? — повторяет она. — Почему?

Я пригвождаю Роуз взглядом.

— Не твое дело. Теперь, пожалуйста, уходи, чтобы я смог отдохнуть.

Я аккуратно снимаю майку с вешалки и осторожно кладу свитер. Вокруг моего бицепса сжимается рука, и я реагирую, прежде чем успеваю подумать.

Когда я вновь моргаю, Роуз на другой стороне комнаты, прижимает руку к груди с блеском собирающихся слез в глазах.

Блядь. Пиздец. Блядь.

— Роуз…

Она бросается в дверной проем, захлопывая дверь по пути из комнаты. Я напряжен больше, чем предполагал, раз отшвырнул её, не успев понять, кому принадлежало прикосновение. И сильно устал, ведь я знал, что кроме нее в комнате со мной никого не было. В ушах слышится лишь смех этой суки и её пыхтение. Мне требуются все силы, чтобы отгородиться от этого настолько, чтобы функционировать.

Я смотрю на дверь. Нет. Мне нужно убедиться, что я ничего не сломал Роуз и слишком сильно не навредил. По крайней мере, для более раннего отбытия, чем для более позднего.

Роуз как обычно прячется в своей комнате. Я открываю дверь и обхожу кровать, находя ее на полу с другой стороны.

— Что ты делаешь?

Роуз сильно сжимает свое запястье другой рукой.

Я опускаюсь на корточки рядом с ней, полотенце задирается над коленом. Она бросает беглый взгляд на мою обнаженную кожу, ее лицо становится еще краснее, после чего Роуз отводит взгляд, отказываясь отвечать.

— Позволь мне посмотреть, чтобы я мог убедиться, что ничего не сломано.

Надув щеки, она пихает в меня руку.

— Ты не супермен или что-то в этом роде. Я в порядке. Приходилось переживать и худшее.

Между нами воцаряется напряжение, когда мы оба вспоминаем, насколько именно хуже ей приходилось. Взгляд Роуз стекленеет, когда она отстраняется, и я отпускаю её руку, чтобы взять лицо Роуз в свои ладони. Она покорно позволяет мне обхватывать её щеки и челюсть, но я не хочу подчинения Роуз. Я хочу, чтобы она боролась за свою свободу. Эту женщину я вижу в её взгляде. Вот с кем мне хочется вступить в схватку.

Я провожу большими пальцами по линии челюсти Роуз, пока не смыкаю их на её подбородке, скрепляя пальцы позади ее головы. Затем я нежно закидываю лицо Роуз, чтобы напрямую встретиться с ней взглядом.

— Посмотри на меня, Роуз.

Ее дыхание обжигает мой рот, и она приходит в себя, отгоняя помутнение.

— Что?

— Ты сказала, что я недостаточно силен, чтобы навредить тебе. Я с легкостью могу сломать тебя, но я не из тех мужчин, которым нравится вредить женщинам. Гораздо веселее, когда они сражаются со мной на равных.

Роуз моргает вновь и вырывается из моих рук.

— Ты такой странный. Моя рука в порядке, поэтому тебе лучше одеться.

Я облизываю губы и трясу головой, запах ее тела льнет ко мне. Мыло. Лишь мягкий аромат лавандового мыла исходит от Роуз. Я втягиваю аромат в свои легкие и поднимаюсь.

— Собери свои вещи и оденься в то, в чем не возражаешь появиться на улице.

Роуз встает с пола и поворачивается ко мне лицом.

— Я не хочу выходить на улицу.

— Ты была готова сбежать с Паркер, поэтому это не должно быть проблемой, так ведь?

Маленькая морщинка появляется посреди ее лба, пока Роуз прикусывает зубами нижнюю губу. Затем отпускает ее.

— Но только потому, что я думала, что останусь заперта здесь навечно, в случае если ты сбежал и умер где-то.

Я качаю головой, упирая ладони в бедра.

— Я не буду сейчас спорить об этом. Мне тоже нужно собрать вещи и немного поспать перед уходом. Предлагаю тебе сделать то же самое.

Направившись обратно в комнату, чтобы одеться, я снимаю полотенце, как только открываю дверь и слышу, как механизм замка защелкивается. Чего я не ожидаю, так это того, что она ворвется за мной, чтобы затормозить на пороге, когда видит меня.