Пометавшись по комнате в отчаянных попытках придумать план получше, я вдруг вспомнила про Готрида. Да, он вел свою игру, и не самую честную, но все же Рондар пока еще ему доверял! Если кто и мог отговорить герда от драки, то только его старший родственник. Недаром ведь он ходит у своего племянника в советниках!

Как вскоре выяснилось, это была еще более глупая затея, чем вызвать тетушку. Слова Готрида до сих пор стояли у меня в ушах:

— Отказаться от поединка — признак трусости. Рондар должен выйти на арену. Но не переживай, если с ним что-то случится, я возьму тебя под свое крыло…

После такого тысячу раз подумаешь, что же хуже — подлый старый дракон или наглый молодой Анрик.

Словом, у меня осталась лишь надежда. Да уж, если бы мне еще неделю назад кто-нибудь сказал, что я буду молиться за дракона, я бы очень долго хохотала. А теперь вот мне было не до смеха. Я сомневалась, что музы станут помогать Рондару, но все равно дерзнула к ним обратиться. Всю ночь, — потому как уснуть я бы так и так не смогла, — я провела за разговорами с потолком. Точнее, с высшими силами, но со стороны это выглядело, будто я рехнулась окончательно и беседую с канделябром.

— Он не такой уж плохой, этот железный, — бормотала я, молитвенно сложив ладони и уставившись на каменные своды спальни. — Пожалуйста, пусть он хотя бы не проиграет! Если вам очень хочется, можно его чуть-чуть поджарить, но не слишком сильно. Все-таки он защищает академию фейских искусств…

Талея всегда говорила, что вера придает сил, но только если верить всей душой. Я честно пыталась! Вот только память все время подсовывала картинки с полуголым Анриком. Такая груда мышц! Неудивительно, что мне становилось страшно. И за Рондара, и за себя… Что-то мне подсказывало: выиграй Анрик на этом поединке, он со мной особо церемониться не станет. Потащит меня замуж, хочу я этого или нет. И будет… Как там он выразился? Будет высекать искры из наших тел, пока кто-нибудь из нас от этого не склеит крылья. Драконы-то женятся только один раз!

И сейчас, глядя как Анрик и Рондар расходятся на противоположные края арены, я чувствовала, как желудок скручивается тугим узлом. Не быть мне, похоже, ни заводчиком единорогов, ни боевым музыкантом, ни даже библиотекарем при академии…

— Довольна? — хлестнул меня пощечиной звенящий голос Маисы.

Конечно, почему бы напоследок не получить порцию унижений от любовницы Рондара?

— Безумно! — я повернулась к разгневанной женщине и невольно отшатнулась: косметики на ней было столько, словно она решила нарисовать себе второе лицо поверх первого.

От жары, что царила на трибунах из-за непосредственной близости к кузницам, капли пота выступали сквозь толстый слой пудры, отчего кожа Маисы напоминала пупырчатую шкурку жабы. Похоже, я зря напрягалась с рапсодией отторжения, — и без нее смотреть на эту женщину было довольно противно.

— Если его ранят, — процедила Маиса, потянувшись ко мне через плечо кузнеца, — я тебя убью, слышишь?

— Буду тебе крайне благодарна за это, — ответила я. — Мне и самой не улыбается стать женой Анрика.

— Женой?! — Маиса презрительно усмехнулась. — Так вот, на что ты рассчитываешь?

— Ты меня вообще слушаешь? Я не хочу…

— Ой, мне ты можешь не врать! — отмахнулась она, поморщив нос, отчего корка пудры пошла трещинками. — Все мечтают о браке с драконом. Стать его истинной избранницей до самой смерти…

— Вы, люди, может, и мечтаете, — отрезала я. — Потому что вы живете… Сколько? Лет восемьдесят? Сто? А мне бы пришлось терпеть этот кошмар, — кивнула в сторону арены, — не меньше пяти столетий. Оно мне надо?

Но Маиса, похоже, уже составила обо мне собственное мнение, и, что бы я ни говорила, разубедить ее в этом было невозможно.

— Запомни, фея, ты никому не нужна, — отчеканила она надменно. — Я знаю, что ты солгала мне. Ты спала с Роном, и не пытайся этого отрицать! Настроила его против меня, мерзавка... И если золотой победит, я лично ему об этом сообщу. Порченный товар никто не…

— Что?! — прервал поток угроз громкий возглас.

Мы с Маисой синхронно развернулись назад и увидели Логнара Гульдброка. Золотой дракон сидел через пару рядов от нас, и почему-то слова Маисы его крайне встревожили: он подался вперед, выпрямив спину, и смотрел на меня так, будто у меня рога выросли.

Тоже мне, блюститель нравственности! Даже если бы я и отдалась Рондару, ему-то не все ли равно? Любой дурак знает, сколько наложниц успевают сменить драконы за свою долгую порочную жизнь! А я, стало быть, сразу «порченный товар». Не двойные ли это стандарты, а?

— Вас это не касается! — выдала я, чувствуя, как горят щеки то ли от возмущения, то ли от страшной духоты.

— Да, она его любовница, — мстительно подтвердила Маиса. — Я бы на месте вашего товарища не стала драться за никчемную феечку, которая даже не может сберечь свою невинность для будущего супруга.

— Эй! — вскипела я. — Сама-то ты тоже особой бережливостью не отличаешься!

— Потому что Рондар и есть мой будущий супруг! — отбила удар Маиса.

— Хватит! — перебил нас Логнар, и я осознала, что на нас уже с интересом смотрят зрители на соседних рядах.

Похоже, наша перепалка с Маисой по накалу не уступала происходящему на арене: драконы еще не перевоплотились, а вот мы устроили знатную дуэль, только вместо огня пользовались словами.

Впрочем, Логнара, кажется, заботило вовсе не то, что мы отвлекаем народ от грядущего побоища. Он вскочил, забыв и обо мне, и о Маисе, и, сложив руки рупором, крикнул:

— Анрик! Стой! Надо все отменить!..

И это была первая разумная вещь, что я слышала от драконов за все это время. К сожалению, Логнар опоздал: даже со своего места я увидела, как засветился кулон на шее Рондара. Секунда — и вот уже огненное свечение перекинулось на его глаза, воздух вокруг заискрился от магических разрядов, и на арене возник мощный ящер, покрытый железной чешуей.

Я облизала пересохшие от ужаса губы, между лопатками проступил холодный пот, взмокли ладони. Может, обойдется? Вон он какой здоровенный! Янброки ведь неспроста сделали его своим гердом, наверняка он тут самый сильный…

Но не успела я убедить себя в превосходстве Рондара, как Анрик тоже перевоплотился, и вера в железного заметно пошатнулась. Золотой дракон встал на дыбы, сияя, как солнце в миниатюре. От блеска его чешуи болели глаза, размах крыльев внушал истинное благоговение. Не так часто мне приходилось видеть живых драконов, но вот Анрик отчего-то казался эталоном могучих рептилий. Величие с большой буквы.

Гул на трибунах немного стих, — подданные Рондара, похоже, теперь испытывали те же сомнения в победе своего повелителя, что и я. Анрик же явно наслаждался произведенным эффектом: он издал грозный рык, и от этого звука у меня завибрировали поджилки. Пресвятые музы! Так ведь и оглохнуть недолго! А слух в музыкальной магии — самое важное…

Но и этого золотому было мало. У меня возникло ощущение, что он решил добить Рондара без единого удара: Анрик изверг струю огня, и у зевак, что пришли поглазеть на поединок с лестницы второго этажа, вспыхнула одежда. Послышались крики, визги, остро запахло гарью, и откуда-то вынырнули стражники с ведрами воды, чтобы потушить первых болельщиков. Похоже, подобные инциденты были здесь обычным делом.

И пусть у драконов не слишком развита мимика, — по их неподвижным мордам трудно считать эмоции, — я догадывалась, что Анрик торжествует. По крайней мере, его огромные глаза с узкими змеиными зрачками так и горели превосходством.

У меня внутри все опустилось. Все надежды на спасение академии, вся вера в легенды о железных, — все это сдулось, будто воздушный шарик, и рухнуло куда-то к ногам сморщенной тряпочкой. Что ж, по крайней мере, в Аурвире я встречусь с Найлой…

И я уже принялась мысленно прощаться с родными, свободой и планами на будущее, как вдруг произошло нечто странное. Я даже не поняла, как именно это случилось: вот Рондар стоит напротив Анрика — и вот он уже за его спиной, а на широкой груди золотого красуется длинная проплешина без чешуи.