Я нахожусь в состоянии войны с самой собой. Никак не могу решить, что делать с Эйденом. В одну минуту я считаю его высокомерным самодовольным мудаком, который, пытаясь добиться своего, говорит мне то, что, по его мнению, я хочу услышать. А в следующую минуту я напоминаю себе, что знаю Эйдена. Он не такой. Он не стал бы меня обманывать ради перепиха на Рождество. Мои мысли скачут туда-сюда, как теннисный мячик, который гоняют по корту. Я уже покрылась потом из-за того, что  никак не могу принять решение и от смущения, когда флэшбеки прошлой ночи возвращаются в мой разум.

Я не могу поверить, что мы это сделали.

Я не могу поверить, что он это сделал!

К моменту, когда я заканчиваю переодеваться к ужину, я растеряна и измотана. На свое счастье, я упаковала более чем достаточно вариантов нарядов, так как знала, что всю неделю Эйден будет поблизости. Мне удалось запихнуть в чемоданы весь свой гардероб, разбросанный по моей комнате.

Выбор я останавливаю на облегающем красном платье, которое было бы простым и скучным, если бы не короткий низ и тонкие бретельки крест-накрест. Каблуки в тон. Как и помада на губах. Макияж минимальный. Мне всегда нравился смелый красный на губах в сочетании со сдержанным макияжем.

Слышу звуки в ванной — Эйден тоже собирается. Я держу дверь в свою комнату закрытой, ценя несколько мгновений уединения перед тем, как мне снова придется встретиться с ним лицом к лицу.

Хотела бы я, чтобы у меня был четкий план действий.

Хотела бы, чтобы мои чувства к нему со временем испарились.

Хотела бы…

В мою дверь стучат, и Джоли спрашивает, готова ли я идти.

— Почти, еще минутку! — кричу я в ответ, поправляя платье и еще раз бросая взгляд на свое отражение в зеркале, дабы убедиться, что все на месте. Сногсшибательное платье — есть. Красные губы — есть. Счастливого Рождества, Эйден. Кусай локти!

Но как только я присоединяюсь ко всем в гостиной, моментально понимаю свою ошибку. Во время всей этой подготовки к сегодняшнему вечеру я позабыла создать силовое поле против Эйдена. А он тоже пришел во всеоружии: в темных джинсах, черном свитере под армейской зеленой курткой и стильных коричневых ботинках. Эдакий плохой мальчик на стиле, бесстрашный журналист, коим он и является.

Ужасный человек.

— Может, лучше доехать до места? — спрашивает Джоли. — Отель недалеко, но на улице так холодно, что не хочется идти пешком.

— Мы с Мэдди могли бы пройтись, — предлагает Эйден.

— Лучше поедем все вместе! — восклицаю я, уже направляясь к машинам снаружи.

Я сажусь прямо рядом с автокреслом Форда, радуясь, что оно находится в середине второго ряда внедорожника. Это идеальный барьер между мной и Эйденом.

Пристегиваю малыша. Он тоже выглядит красивее обычного в каком-то забавном наряде от Burberry, который, вероятно, стоит больше, чем я плачу за аренду в месяц.

— А разве он не испачкается во время еды? — спрашиваю у Джоли.

Она притворяется, что не слышит меня.

Эйден ухмыляется, и я отвожу взгляд. Мы не общаемся как раньше, приятель. Мои шутки не для тебя.

Поскольку я еще не приняла окончательного решения, как вести себя с Эйденом, буду поступать, как и планировалось. Держи этого парня на расстоянии. Сохраняй здравомыслие и обезопась сердце. Сопротивляйся, сопротивляйся, сопротивляйся. Мне следует нанести черный боевой раскрас под глаза или, как минимум, прикрепить кинжал к бедру.

Как и было обещано, поездка до нелепого короткая. Мы покидаем нашу подъездную дорожку, проезжаем мимо пяти домов и уже передаем ключи от внедорожника парковщику, а сами с сопровождением поднимаемся по ступенькам отеля к огромным двойным дверям. Мужчина в форме открывает их, когда мы доходим до верхней ступеньки. Он протягивает полированный серебряный поднос, на котором стоят кружки с пряным сидром, украшенные маленькими леденцами и палочками корицы.

Ресторан битком.

Кто-то пришел в праздничных пышных платьях, кто-то в джинсах и намеренно потертых свитерах. Музыкант за пианино играет рождественские гимны, а вокруг него стоит и подпевает группа людей.

— Я бы приехала раньше, если бы знала, что тут будет так много людей, — говорит сестра с беспокойством в голосе. — У меня едва ли найдется больше минуты на каждого.

Она переживает, потому что хочет заработать репутацию в этом обществе, я же переживаю из-за очереди в баре. Пряный сидр безалкогольный, что никак не спасет.

Джеймс разговаривает с владельцем ресторана, и тот сообщает, что наш столик еще не готов. Я объявляю, что иду в бар, и направляюсь туда, как будто там находится решение всех моих проблем.

Тут очередь, но я не против. Нахожу пустой барный стул, забираюсь на него и изучаю коктейльную карту с праздничными предложениями, такими как «Омела-Мартини» и «Спритс-Санта».

— Могу посмотреть после вас? — спрашивает мужчина слева от меня.

Я поднимаю глаза и замечаю, что он улыбается мне, указывая на барное меню.

— О, конечно. Можете взять.

Я передаю карту, и улыбка мужчины становится шире. Он красивый, с густыми каштановыми волосами и темными глазами. Старше, но не на много.

— Что вы выбрали?

— Мне понравилось, как звучит «Белая рождественская сангрия». Не кажется чем-то приторным, но тематически.

Он кивает и подзывает проходящего мимо бармена.

— Будьте добры, две сангрии, пожалуйста.

Я наклоняюсь к мужчине и качаю головой.

— Не стоило. Я могла и сама заказать.

Он пожимает плечами и поворачивается ко мне лицом.

— Не переживайте. Сегодня канун Рождества — я чувствую себя великодушным.

Я улыбаюсь и благодарю его, после чего задумываюсь, что же дальше. Начать разговор? Да, напоминаю я себе. Надо поговорить. Он красивый, а я одинока. Именно это я обязана делать. Сегодня и все те вечера, когда я лежала без сна, зная, что Эйден в Нью-Йорке, гуляет со своими друзьями, знакомится с девушками, забыв обо мне…

Ничего не изменилось лишь потому, что эту неделю мы снова вместе. Через несколько дней Эйден вернется в Нью-Йорк, и я вернусь туда, где была – буду безнадежно пытаться двигаться дальше.

— Вы из Вейла? — спрашиваю я с робкой улыбкой.

— Вообще-то, из Боулдера. Мы приехали на праздники.

— Мы?

— Моя семья. Родители, братья и сестры. Они остановились здесь, в моем доме.

— Класс. У моей сестры тоже здесь дом, но я сама из Остина.

Он кивает.

— Я часто бываю там по работе.

— О, серьезно? Стало быть, ты привык к акклиматизациям. Там, внизу, снега нет.

Он смеется.

— Точно. В прошлый раз, когда я туда ездил, жара была под сорок градусов.

— Не удивлена.

— Мэдди?

Я поворачиваюсь. Джоли держит Форда на бедре и изучает моего нового знакомого.

— Наш столик готов.

— О, отлично. — Я перевожу внимание на мужчину, понимая, что мы даже не представились друг другу. — Извините. Кстати, меня зовут Мэдди.

— Нейт, — говорит он, принимая мою протянутую руку.

— Нейт Гиддингс? — вмешивается моя сестра.

Не похоже, что его удивило то, что какая-то незнакомка его узнала.

— Прошу прощения, я сестра Мэдди. Джоли Робертсон. Мы соседи.

Он на секунду задумывается, затем кивает, как будто складывает два и два вместе.

— Ах да. Вы, ребята, купили несколько месяцев назад дом на Мидоу Драйв, верно? Слева от меня?

— Да! — сияет она. — Я несколько раз пыталась зайти, представиться, но у вас довольно строгая охрана.

Он хмыкает и качает головой.

— Пожалуй, такое есть. Немного перегибают.

Я соскальзываю со своего барного стула, собираясь последовать за Джоли к нашему столику, но, похоже, она не спешит расставаться с Нейтом.

— Поверить не могу, что мне наконец удалось встретиться с вами. Мой муж тоже хотел познакомиться. — Она оглядывается, чтобы посмотреть, нет ли рядом Джеймса, но он вне поля нашего зрения.

— Давайте так, когда нам с Мэдди сделают напитки, я подойду к вашему столику и познакомлюсь с вашим супругом? — предлагает он, поймав мой взгляд и улыбнувшись.