Щелк-щелк. Затвор камеры открывался и закрывался.

— Держи себя в руках, Питер, — простонала моя мать. — Мы должны быть сильными ради Джоли.

Но в ее голосе тоже слышались слезы.

Она бросилась ко мне и засуетилась над моим платьем, пытаясь расправить цветок, пришитый к моему лифу у сердца.

— Не думаю, что его можно выправить, — заметила я.

На что мама цокнула, как будто ее раздражало отсутствие у меня веры в ее материнские способности. Она вытащила из сумочки маленькую булавку и всунула в мое платье (зацепив при этом мою кожу), игнорируя мой стон боли.

— Вот так, отлично. А теперь перестань сутулиться. — Я ссутулилась сильнее, и она закатила глаза. — Тебе всегда надо поспорить.

Да ну!

После репетиции в церкви был ужин. Разумеется, он удался. Мама участвовала в его планировании, а она устраивала вечеринки всю жизнь, как будто готовилась к большой традиционной южной свадьбе. Как завсегдатай светской жизни Хайленд-парка, она была рождена для подобных моментов.

К моему сожалению, мне не выпал больше шанс поговорить с Эйденом за ужином, не в присутствии членов наших семей, которые пытались завладеть нашим вниманием и задавали назойливые вопросы.

Что ты будешь делать теперь, когда закончила колледж?

Я бы с удовольствием отправилась в Мачу-Пикчу с одним только рюкзаком.

Когда собираешься замуж?

Не знаю… Мне всего двадцать один.

Сколько хочешь детей?

Что? Вы же знаете, что это не я выхожу замуж?

Затем пришло время для выступлений. Джеймс и Джоли (да-да, у мамы точно случилась тахикардия от всевозможных вариантов монограмм) попросили, чтобы члены семьи сказали свои тосты на репетиционном ужине, а не на свадебном приеме, поэтому, когда все расселись и поели, я отодвинула свой стул, подняла фужер с шампанским и постучала по нему ножиком для масла. Преуменьшением было бы сказать, что я немного нервничала, а уж что было после того, как я разбила флюте тем самым ножом и облилась шампанским…

Все ахали от ужаса, пока я смахивала брызги шампанского со своего платья.

— Ну, похоже, что эти репетиции – хорошая идея, — хихикнула я. — Завтра, во время свадьбы, я не стану стучать по стеклу, прежде чем произнести тост.

Все засмеялись, а ко мне бросился служащий, чтобы помочь навести порядок. Именно тогда в маленькой комнате загородного клуба Далласа я встретилась с Эйденом взглядом. Он улыбался, хотя и едва заметно. Лишь правый уголок его рта был приподнят, давая мне понять, что он мне сочувствует, а не забавляется над ситуацией. От столь пронзительного взгляда по спине пробежали мурашки.

Я не совсем помню свою речь. Наверняка это была россыпь неловких и трогательных историй о моем детстве, когда Джоли играла роль идеальной (действительно идеальной) старшей сестры, в сочетании с шуточными предупреждениями Джеймсу о том, во что он ввязывается. Как и моя мать, Джоли может быть весьма требовательной. После тридцати она никогда не выходила на публику без макияжа. Сколько я себя помню, она выбирала имена своим детям. Ей необходимо все перевязать лентой и сделать бант, повесить венок на каждой двери, поставить цветок в каждую вазу. Если честно, я думаю, что плакала она не из-за моей милой речи, а потому что брызги того шампанского попали на фамильную скатерть нашей бабушки, которой покрыли в тот вечер столы.

Какой бы ни была моя речь, Эйден меня поддержал.

Когда я закончила говорить, мы выпили за жениха и невесту. Тогда он встал, взял ножик для масла и сделал вид, что собирается постучать им о бок своего фужера, затем выдержал паузу, как будто раздумывал над этим, прежде чем положить его обратно. Все засмеялись, включая меня. Затем – я никогда не забуду эту деталь до конца своей жизни – чтобы подтвердить, что это была шутка, он подмигнул мне с другого конца зала и только потом переключил внимание на брата.

Я влюбилась в Эйдена во время его речи, что крайне неуместно, учитывая сидящего рядом со мной Даррена. Но я не особо себя за это упрекаю. Эйден – журналист (чего я в то время не знала), так что если кто-то и мог произнести забавную, но пронзительную речь на репетиционном ужине, то это он. Он поведал, как они с Джеймсом отправились в поход по лесу. Эйден растянул лодыжку, выбираясь из оврага, и Джеймсу пришлось нести его до машины, но так как Эйден намного выше, Джеймс в итоге упал и тоже подвернул лодыжку. Они ковыляли обратно к автомобилю, проклиная лес и давая клятву никогда больше не ходить в походы. Все гости были в слезах от смеха, слушая этот рассказ. Кажется, в какой-то момент Даррен попытался привлечь мое внимание, но я отбросила его руку.

Следует отметить, что мы с Эйденом очень мало общались в тот уик-энд. Конечно, на следующий день мы вместе шли к алтарю (он выглядел отпадно в черном смокинге) и позировали для фотографий с остальными членами наших семей, но другого общения у нас не задалось. Мне пришлось переключиться на Даррена, а время Эйдена было монополизировано целой толпой женщин. Я обнаружила, что выискиваю его взглядом во время приема, желая знать, что он делает и с кем разговаривает. Я выяснила, что он был на несколько лет старше меня и холост, но я жаждала большего.

После подачи основного блюда ко мне подошла свадебный организатор и наклонилась, чтобы тихо переговорить со мной.

— Когда Джоли и Джеймс закончат свой первый танец, диджей попросит гостей присоединиться к ним на танцполе. Я бы хотела, чтобы вы с Эйденом вышли первыми.

— Но...

Я взглянула на Даррена, и она проследила за моим взглядом.

— Вы не возражаете, да? — мило уточнила она у моего спутника.

Даррен решительно покачал головой.

— Вовсе нет.

Я посмотрела на Эйдена, точно определив несколько минут назад его местоположение в зале, и была удивлена, обнаружив, что он за мной наблюдал. Когда наши взгляды встретились, он пожал плечами, как бы говоря: «Я в деле, если ты согласна».

После этого я едва могла переварить свой ужин.

Танцы!?

Умела ли я вообще это делать?!

— А теперь встречаем первый танец жениха и невесты, — некоторое время спустя объявил слащавый диджей через громкоговоритель, и я огляделась в поисках коричневого бумажного пакета, в который можно было бы блевануть.

Я чуть не сыграла в ящик. Мне предстояло танцевать с Эйденом и выглядеть так, как будто это было совершенно нормально.

— Ты в порядке? — спросил Даррен, догадавшись о моем надвигающемся приступе психического расстройства. Он наклонился, чтобы взять меня за руку и успокоить, но я отдернула ее прежде.

— В порядке, — промямлила я, вытирая влажные ладони о платье подружки невесты от кутюр.

Я была всецело поглощена попытками придумать темы для разговора с Эйденом на танцполе.

Что ты ел на ужин? Курево или рыба? Курево?! О боже мой. Нет, я не ем сигареты, клянусь. Я про курицу. Ты выбрал курицу или рыбу?

Да я даже в своей голове не выглядела крутой!

Я не поняла, что Эйден подошел ко мне, пока его рука не коснулась моего плеча.

— Мэдди? Ты готова?

Я так быстро вскочила со своего места, что заехала Даррену локтем в нос. У него пошла кровь, и ему пришлось бежать в уборную, чтобы не испачкать костюм.

— Полный отпад!  — вздохнула себе под нос.

— С ним все будет в порядке? — спросил кто-то.

— Да, с ним все будет в порядке, — уверила я, не желая подвергать опасности свой танец с Эйденом.

Я случайно взглянула на него и увидела такую же улыбку на его лице, как и прошлым вечером – как будто я была самым забавным человеком в зале.

— После разбитого бокала шампанского и носа твоего кавалера ты кажешься настоящей бедой на ножках, знаешь об этом?

Я побледнела.

— Если ты не хочешь танцевать со мной, то нам не обязательно…

— Все в порядке. Пошли, я могу за себя постоять.

Я обошла свой стул и позволила Эйдену вести меня к танцполу.

— Клянусь, обычно я более собрана.

— Разумеется. Меньшего я и не ожидал, — сказал он, взглянув на мое платье.