— С посторонними как? — негромко спросил он.

— Свидетели нам ни к чему, — безмятежно ответил Ариэль, подставляя лицо солнцу.

— Понял. Разговаривать будешь ты?

— Угу… Мой дед из варшавского гетто.

«Посторонний» нарисовался за стеклянными дверьми веранды — дородный мужик скрипел хрупким креслом-качалкой. Шевельнув пшеничными усами, он демонстративно уложил на колени ружье-двухстволку, и невнятно пробасил, пряча щербатые зубы:

— Пан Гвязда занят! Приходите завтра.

— Нам некогда, — спокойно ответил Кахлон.

Пелед отшагнул, вскидывая «Вальтер» с накрученным глушаком. Выстрел хлопнул, и пуля вколотилась в голову с рыжеватым венчиком волос вокруг блестящей плеши.

Не доглядев чужую смерть, Ариэль вошел в дом, распуская «молнию» на куртке.

В комнатах было натоплено, и веяло горьким запахом углей.

Хозяин обнаружился в кабинете. Анджей Гвязда сидел за столом, заваленным папками, исписанными бумагами, сложенными газетами и парой мятых журналов «Poprostu».

Помятый, в несвежей рубашке, профсоюзник мрачно шевелил клочковатой бородой.

— Я же сказал, что не принимаю! — раздраженно выговорил он, вскидывая голову.

«Беретта» с глушителем глянула ему в глаза круглым черным дулом.

— Ты приказал похитить генсека Машерова, — спокойно, даже чуть рассеянно молвил Кахлон, упершись в мишень холодным взглядом.

— Это не я! — просипел Гвязда, откидываясь в кресле. — Это не я, панове! — заюлил он. — Вы же понимаете, решение вырабатывалось коллегиально, и…

— Нам это не интересно, — оборвал его Ари. — Где Машеров и все остальные сейчас?

— Я не знаю… — заскулил профбосс, вжимаясь в резную спинку. — Да правда! — взвыл он. — Да, да, я приказал! А захватила русских боевая группа Гжеся Брыльского! Но его убили! Сегодня! И всю группу положили!

— Кто?

— Францишек Вихура! — выпалил Гвязда, водя дрожащими руками по столешнице и разгребая бумаги, будто выплывая. — Вихура своих парней переодел в форму ЗОМО! Представляете⁈ Да, панове, он такой, на всё способен! Курва маць! С ним человек двадцать или больше! Их видели в Августове — они садились в милицейские фургоны «Стар-200». Да! Да! — задыхался он, глядя моляще и отчаянно. — Мне звонили минут десять назад — вихуровцы засветились в Элке. Похоже, двигаются по дороге в Мронгово… Это всё, что я знаю, поверьте!

— Верю, — вымолвил Кахлон, и нажал на спуск.

Суббота, 19 апреля. Вечер

Варшава, улица Маршалковская

Елена порядком устала за безумный, суматошный день. А впереди безумная, суматошная ночь! Юбку девушка сменила на польские джинсы «Одра», и переобулась в чешские кроссовки «Ботас».

«Сплошной дефицит!» — вздохнула с сожалением «пани Ирена», пряча изящные туфельки на шпильке, но блистать некогда, ее ждет беготня…

Однако дух был бодр! Пожалуй, впервые за двадцать лет взрослой жизни фон Ливен ощущала спокойствие и уверенность. «Прямые действия» — ее удел, тут она — профи, но сколько же нервов потрачено на все эти тайные миссии во славу доллара!

А сейчас стрелка душевного барометра указывает «ясно», и крутятся в голове слова, сказанные глуховатым сталинским голосом: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!»

Пыхтя и отдуваясь, в комнату вломился Юзеф.

— Фу-у! — выдохнул он, с размаху садясь на стул.

— Осторожно, — буркнула Елена, — сломаешь!

Хихикнув, Шавелло полез к ней лапами загребущими, получил леща и успокоился. Похоже, учинял проверку на покладистость — вдруг, да выйдет чего?

— Я слушаю, — спокойно выговорила фон Ливен, стягивая волосы в практичный «хвост».

— Франек проехал Мронгово, и движется к Ольштыну, — зажурчал Юзек. — Мой человечек видел обе машины — милицейские «Стары», заляпанные до крыши.

— Ошибиться твой человечек не мог? — вздернула бровку «партнерша».

— Нет-нет-нет! — Шавелло замотал вислыми подбородками. — Вихуру он знает в лицо, а тот сидел за рулем второго… э-э… ну, того, что сзади ехал!

Елена внимательно посмотрела на «партнера», и фыркнула:

— Выкладывай, давай! А то у тебя уж больно довольный вид, как у кота, стащившего хозяйскую колбасу.

Юзеф затрясся в неслышном смехе.

— Да-а, Иренка, да! — он замер, но не смог длить паузу: — Я знаю, куда Франек так спешит!

Фон Ливен глянула с нетерпением, покачивая расческу.

— В Мальборк! — вытолкнул Шавелло. — Франек там родился, всё облазил, и поселился рядом с замком, на Пястовской. С виду — дом, как дом. Старый, с мезонином. Посмотришь со двора — окошки, занавесочки… Думаешь, пенсионеры какие доживают. А внутри как бы гараж! Там рядом склад, с аркой такой. Въезжаешь под нее — и налево, и сразу в га… в дом! Прямо из подворотни!

— Ага! — с ехидцей улыбнулась Елена. — И Франек, вот так, запросто открыл тебе свой схрон!

— Язва! — умилился Юзеф. — Франек не в курсе, а я совершенно случайно пересекся с ним, да когда еще… Лет десять назад! Он тогда свою «Варшаву» парковал… И схрон вовсе не в доме! Я думаю, Вихура отыскал тайный ход в замок! Нет, я, конечно, могу ошибаться, но… Сказать, почему он так держится за ту развалюху?

— Сказать, — улыбнулась девушка.

— Франек клад ищет! — выпалил «партнер». — Как начал, ребенком еще, так до сих пор и шарится по Мариенбургу! А замок не просто огромный — он самый большой в мире, там что угодно спрятать можно!

— Короче, — оборвала его Елена. — Ты предлагаешь выдвигаться в Мальборк?

— Да! И встретить Франека в его же доме. Устроим засаду! В худшем случае придется делиться, в лучшем — всё достанется нам. Вихура тоже не дурак, ему все эти политические игрища — до одного места! Двадцать к одному — он хочет сорвать куш, обменять Машерова на чемодан с деньгами! Большо-ой чемодан!

— Обойдется! — отрезала фон Ливен, и покусала губку. — Ладно… А успеем?

— Взял два билета на ночной рейс до Гданьска! — похвастался Юзек. — Через час — вылет. Успеем! Оттуда час езды до Мальборка…

— Молодец! — деланно восхитилась девушка. — А в засаде будем вдвоем сидеть?

— Ну, я думал, из аэропорта звякнуть… — промямлил Шавелло.

— Тоже мне, додумался… Иди! — с силой толкнула «Ирена». — И звони! Только самым проверенным! Троих будет довольно.

— Слушаюсь! — Юзеф проворно вскочил, качнув бегемотьими телесами, и выкатился из комнаты.

Поглядывая на дверь, Елена выцепила из сумочки радиофон «Тесла». Быстро нащелкала код, как бы пароль, разрешающий доступ к абоненту. Знакомый отчетливый щелчок проник в ухо. Клацая ногтем по кнопкам, девушка набрала номер резидента.

— Алло?

— Это «Люцина».

— Слушаю! Включаю запись…

Фон Ливен резво доложила, и вернула плашку радика на место.

Из глубин квартиры докатился жирный голос Шавелло:

— Ирена-а! Пора!

— Иду-у! — в тон отозвалась девушка, и глянула на часы.

«Успеваем!»

Воскресенье, 20 апреля. Ночь

Варшава, Уяздовские аллеи

Пятиэтажное здание посольства из стекла и бетона всегда казалось Майклу Андерсону островом спасения. Юркнешь за ограду — и опасная Польша отходит на задний план. Тут вам не логово дипломатов, тут оплот свободы и демократии! Бастион!

А нынче жизнь усложнилась кратно. Майкл обессиленно вздохнул. Они так долго подбирали фигуры, чтобы сыграть на «Великой шахматной доске» и поставить мат русским, что известие о ликвидации Кароля Войтылы стало сущим ударом в спину.

Хитроумного кардинала прочили в папы. Ватикан и без того вертел поляками, как хотел, а уж понтифик из Кракова… М-да.

Не вышло.

Пришлось резидентам Штатов и Западной Германии «крепить единство», да уныло пестовать «независимые профсоюзы». И вдруг новый удар — Москва ввела войска. С виду всё выглядело прилично — советская, польская, чехословацкая и гэдээровская армии затеяли совместные учения «Щит-80». Не придерешься.