— Не стоит, — усмехнулся Даунинг. — А информацией почему не делитесь? Скрываете для новых хозяев?

— В Советском Союзе, — назидательно воздел палец Фейнберг, — нету хозяев! И нету слуг! Там все — товарищи!

— Браво, — сухо сказал Джек. — Отдаю должное советской пропаганде… Роберт, Дик!

Помощники живо усадили Джеральда в деревянное кресло и зафиксировали наручниками. Ученый дернулся и обмяк.

— Пытать будете? — горько поинтересовался он.

— Нет, просто побеседуем, — присел Джек Напротив. — Так сказать, тет-а-тет.

— Мне уйти? — нервно спросил Боуэрс.

— Вот как раз вы останьтесь! — лязгнул голос Даунинга, и тут же сменил тон на мирный: — Начинайте, Роберт.

Бобби кивнул, открывая чемоданчик-дипломат. Деловито выбрал шприц, с четким хлопком отломил горлышко у ампулы…

Фейнберг безучастно наблюдал за тем, как игла накалывает его вену, лишь моргал, тараща глаза. По стенам шатались зловещие тени, а низкий потолок лишь добавлял средневековой жути к образу подвала Святой Инквизиции.

— Отпустите меня… заскулил ученый, кривя губы.

— Отпустим, конечно, — ласково зажурчал директор ЦРУ. — Вы сами виноваты — не хотели говорить по-хорошему. Что ж… Будем разговаривать по-плохому! — он кивнул Ричарду, тот сноровисто включил магнитофон, и удалился вместе с Робертом. — Итак, инвертор… Или инверсор? Вы же наверняка представляете себе схему этого… м-м… агрегата?

— Разумеется, — промямлил доктор наук. — Этакая сферическая камера, вроде тех, что клепают для термояда — с мощными, такими, магнитными катушками… Надо, чтобы поле удержало в камере образец — чешуйку железа. Кру-упинку! Один кубический миллиметр! Ага… А со всех сторон, сверху и снизу, надо прицепить по излучателю тахионов… Вот только испытывать… Слышишь, Лит? Ты ж сам не догадаешься, хи-хи-хи… — отвеселившись, он продолжил почти трезвым голосом: — Миллиметр кубический, вроде, пустяк, да только, если саннигилирует, рванет знатно! Ну, там, по формуле… Килограмм семьдесят с лишним, в тротиловом эквиваленте. Так что испытания… Лучше где-нибудь на природе. Понял, недоумок?

Жестом Даунинг успокоил Лита.

— Не обращайте внимания, мистер Боуэрс, а лучше запоминайте. Магнитофон — хорошо, а голова лучше. Вам же руководить проектом.

Лицо Лита осветилось неподдельным счастьем, а Джеральд передернулся в гримасе отвращения…

Там же, позже

— Роберт, нейтрализуешь, — велел Даунинг, брезгливо посматривая на Фейнберга, распустившего слюнявый рот.

— Да, сэр! Мистер Боуэрс, у него есть машина?

— Да, да! — с готовностью ответил руководитель проекта. — Серый «Форд-Рейнджер», пикап!

Боб перевел взгляд на шефа.

— С обрыва плюс небольшой пожар? Медэксперты покажут алкоголь в крови.

Директор подумал, и кивнул.

— Годится! Да, и вколи ему, на всякий случай, что-нибудь а ля сердечный приступ.

— Будет сделано, сэр.

Бледный Боуэрс стоял навытяжку, понимая, что его вяжут кровью.

— Дик! — закряхтел Роберт, подхватывая безвольную тушку Фейнберга.

— Держу! — подскочил Ричард. — О, кажись, ключи звякнули… Точняк! Вот они, в пиджаке…

— О`кей… Потащили!

Серый пикап стоял в удобном месте — из окон не увидишь — и доктора наук сгрузили на сиденье.

— Давай, Бобби! — на пороге Дик обернулся, и громко добавил: — Не забудь, завтра мы пьянствуем!

— А ты как будто сегодня удержишься! — фыркнул Боб, и Ричард жизнерадостно загоготал.

Минуту спустя серый «Форд» катил по Бродвею, направляясь к мосту Джорджа Вашингтона.

* * *

За грязноватой лентой Гудзона потянулись дороги Нью-Джерси, которые так и тянуло назвать улицами — «Штат садов», по сути, заделался штатом предместий. С севера давил гигантский Нью-Йорк, с юга — Филадельфия.

Роберт проехал Принстон и свернул к небольшому дому, хорошо сохранившемуся с далеких двадцатых. Завел пикап в гараж, запер ворота, и громко сказал:

— Выходите, мистер Фейнберг, хватит притворяться!

Ученый несмело вылез из машины.

— Вы меня тут будете… убивать? — проблеял он.

— Вообще-то, — хладнокровно ответил Боб, перекидывая пустые картонные ящики, — я должен был вам сделать укол… Такой, знаете, укольчик — хлоп! — и разрыв сердца! А в шприц я набрал снотворного… Спать хочется?

— Немного… — залепетал Фейнберг. — Так я что… жить буду?

Отряхивая руки, Роберт прямо спросил:

— Вы действительно хотели в СССР?

— Д-да… — выдавил Джеральд.

— Тогда сидите здесь. Не выходить! И не выглядывать в окно! Да, чуть не забыл… Дайте-ка мне ваш пиджак. Права у вас где?

— Во внутреннем кармане…

— Надо, чтобы труп в машине опознали, как ваш, — деловито объяснил Боб.

— А где вы возьмете труп? — с запинкой, но смелея, спросил ученый.

— Это уже моя забота… — прихватив канистру с бензином, Бобби приоткрыл створку. — Сидите и ждите! Вечером переправлю вас на советский сухогруз… По паспорту моряка. Моряк, хе-хе, останется здесь, а вы, с его «пэйпарс», подниметесь на борт… Всё, я скоро!

* * *

Нужное тулово Роберт обнаружил у придорожного кафе — потасканный забулдыга, но щетине на щеках всего дня два, и одет более-менее прилично. На оперу в таком не пустят, а для глубинки сойдет.

Рост, вес, цвет кожи… Подходит. Волосы, правда, курчавые, но им все равно гореть. Вместе с лицом. Иначе опознают не того.

Притормозив, Боб весело сказал:

— Эй, парень! Подбросить?

— Fuck you… — неуверенно промычало тулово.

— Да садись, садись…

Икнув, пьянчужка покачался в раздумье, да и плюхнулся на переднее сиденье. «Форд» мягко тронулся, подкидывая задком.

— А куда… — начал пассажир, но водитель не дал ему договорить.

Неуловимое движение рукой — и душа алкаша рассталась с телом. Удовольствия от умертвия Боб не получил, но и раскаяньем не мучался. Он тут во вражеском тылу, а с врагами у него разговор короткий. И пусть вокруг мирные граждане, что с того? Насмотрелся он на них во Вьетнаме…

Как амеры бомбили деревни в джунглях? Сперва сбрасывали фосфорные авиабомбы. Белые пары не отравляли, но душили — все, кто спрятался в подвалах, рвались на улицу, лишь бы сделать вдох. И вот тогда падали контейнеры с шариковыми бомбами — увесистые кругляши сметали всех, и старых, и малых…

А каково было Нгуену — фосфорные шарики вонзились ему в живот! Доктор торопливо орудовал скальпелем, медсестричка Лиен готовила щипцы, а пакостные шарики вспыхнули, едва в трепещущую плоть попал кислород. Лиен плакала, у хирурга руки тряслись, а Нгуен с воем дергался, сгорая заживо на операционном столе…

…Мрачно поглядывая на труп, Роберт добавил скорости, и миль через пять свернул на узкую дорогу, уводящую на запад.

«Это где-то здесь…»

Нужную кручу он нашел за поворотом. Откос сбегал к ручью, кровожадно скалясь серыми останцами.

Боб разогнался — и резко затормозил, выехав на самый край.

«Готов тормозной след…»

Больше всего времени занимает перетаскивание тела с пассажирского места на сиденье водителя. А ведь body надо еще переодеть…

«Ну, вроде, всё…»

Незаметно оглядевшись, Боб снял машину с тормоза, и навалился, толкая в задний борт кузова. Пикап неохотно покатился, перевалил за обрыв — и загремел вниз, крутясь и падая. Скрежещущий металл мялся и рвался, как бумага. Почти распавшись надвое, «Форд» рухнул на оба берега ручья. С глухим хлопком рванул бензобак.

Пламя не взвилось огненным облаком, как это любят снимать в Голливуде, но маленький протуберанчик охватил-таки истерзанную кабину.

— Везет мне… — пробормотал Роберт, спускаясь по склону. — И спички не надо тратить…

Подкинув улики, он щедро окропил бензином голову безвестного Джона Доу, и бросил канистру в перекрученный кузов. Волосы затрещали, вспыхивая, как на башке того буддистского божества, что Боб видел в заброшенном храме.