Привал мужская группа сделала прямо посреди столбовой площадки, а неподалеку оказалось темное озерцо с теплой водой, в которую попрыгали пленные, как дети. Они смеялись, фыркали и наслаждались омовением.

Рада, обойдя округу, нашла купель и для себя. Она была небольшой, но так даже и лучше. Вода просматривалась насквозь до самого дна, поэтому нестрашно было в нее залазить. В деревне поговаривали, что во всяком водоеме кто-нибудь да живет. Где кикимора, где утопленник, не познавший очищающего погребального пламени, а где и дух болотный сидит и ждет, как бы душу неаккуратную на дно утянуть да позабавиться.

Девушка постирала свои вещи и разложила их на горячем камне. Так они быстрее высохнут. Сама залезла в воду и застонала от блаженства. Надо же, какое удовольствие! Все ее мышцы отозвались благодарственной расслабленностью, кости перестали ныть, а ссадины очистились от запекшейся крови и пыли.

– О, Мать всего живого! – не в силах сдержать восторг, шептала Рада.

Полежав в воде и как следует отмокнув, приступила Лисица к делу. Натерлась красной глиной с ног до головы, обходя только ссадины. Даже волосы жирно смазала грязью. Поскреблась, помылилась, а затем хорошенько все промыла водой. Вылезла на плоский камень и легла обсохнуть.

Нагота ее смущала, и чувствовала она себя неуютно, хоть и была под пологом невидимости, да и до мужчин расстояние неблизкое. Но все же заставила себя не одевать высохшую одежду на мокрое тело, и чтобы не терять время, приступила к расчесыванию волос. Гребня у нее не было, поэтому девушка использовала собственные пальцы. Волосы за путешествие спутались и, высыхая, превращались в одну громадную пушистую рыжую капну. Как не пыталась Рада их пригладить, ничего не получалось. Унять буйство кудрявой шевелюры не удалось, поэтому, просушив их, она заплела косу и кое-как стянула ее лентой.

После небольшого отдыха Яснорада снова отправилась на разведку.

Пленные отдыхали. Мужчин не связали, а те, что путешествовали в клетках, тоже прогуливались возле них. Кочевники мылись по одному, остальные охраняли арданийцев. Рада сочла увиденное удачей и приблизилась к Титу. Бросив в него пару маленьких камешков, заставила его обернуться. А спустя мгновение он догадался, что происходит. Осмотревшись, нашел место, где мог бы обменятся с девушкой парой фраз и прошел туда.

– Я отвяжу лошадей, и пока кочевники будут их ловить, вернусь за тобой, – раздался шепот из пустоты.

Тит кивнул, а Рада прикоснулась к горячей мужской ладони. Ей это было необходимо.

Лисица юркнула к месту, где кормились животные, отвязала всех. Одну она придержала для себя и Тита. Набрала в грудь побольше воздуха и свистнула что есть мочи, как учил ее старший брат Проф. Кони заржали и с перепугу понесли кто-куда. Вороного жеребца Яснорада придержала, успокоила и, накрыв пологом, вернулась к пленным. Кочевники разбежались догонять живность, но трое остались. Они были абсолютно спокойны, что вновь Раду удивило, а один даже ухмылялся, скрестив на груди руки. Кажется, это был тот, у кого она стащила ключ, но неточно. Уж больно ирдованцы друг на друга похожи. Пленные в этот раз драку не начинали. Поняли, что это бесполезно. Если и убьют этих троих, то с вернувшимися им не справиться. Да и, судя по расслабленным позам оставшихся, угрозы они не ощущали. Исходила от них уверенность в собственной силе, такая, что отпадало желание испытать эту самую силу на собственной шкуре. И как на зло, Тит стоял возле этой жуткой троицы.

Спешившись, Яснорада подобрала несколько камешков и бросила в парня. Он снова догадался и сделал пару шагов в сторону, но ухмыляющийся воин преградил путь Титу и, обернувшись, посмотрел Раде прямо в глаза. Она замерла от темного жуткого взгляда. Неужели все же видит? Этого не может быть! Даже Тит, зная, что Лисица рядом, рыщет глазами и не может понять, где она. Но этот смотрит и надменно улыбается, будто дразнит! Девушка запрыгнула в седло и обернулась. Смотрит! С вызовом!

Тронула поводья, и конь сделал пару шагов вперед. Ирдаванец взглядом за ними не проследовал. Рада выдохнула с облегчением. Паника откатила, и ей стало легче дышать. Снова показалось. Ведь если бы враг ее видел, то давно бы уже убил, а за последнюю диверсию так и подавно. Но она жива, и ее даже не ищут.

Спустя час кочевники вернулись с беглыми лошадьми. Поймали всех, кроме вороного, которого увела Рада. Девушка грустно подивилась тому, что за всю свою жизнь не крала столько, сколько за последние несколько дней.

А крала она всего один раз, когда ей было одиннадцать. В тот день Клим не хотел брать сестру с собою на улицу, но она увязалась. Вместе с Титом бедокуры отправились в палисадник мудрого Фрола. В том саду все давно выродилось. Одичали и яблони, и груши, но росло одно небольшое дерево черешни подле кухонного окна, в которое старик целыми днями смотрел. Были те ягоды крупными, сочными, почти черными на вид. Фрол дожидал, чтоб они дошли. Собирался со дня на день сорвать. Птиц отгонял, которые не прочь были ими полакомиться. Раду отправили отвлекать мужчину, что она и сделала. Постучала в дверь и, когда ей открыли, завела бестолковый разговор. Старик обрадовался. Он был одинок и общением не избалован, поэтому с удовольствием беседовал с веселой рыжей девчонкой. Когда Рада вернулась к парням, то расстроилась от того, что бессовестные обобрали все дерево до гола, не оставив Фролу ни ягоды. Она поругалась тогда с братом и ушла домой. Черешни не взяла. Но с тех пор стала часто захаживать к старику в гости. То вкусностей принесет, то в доме приберет. Дед Фрол догадывался, кто собрал все ягоды, но скандал поднимать не стал. Так и сдружились они с Радой.

Пару раз ирдаванцы объезжали на скакунах округу. Может, искали вороного, может, и ее. Но, ничего не найдя, возвращались. А позже отправились в путь.

Этот отрезок дороги дался Лисице легче всех прочих. На этот раз она не била ног, а восседала на прекрасном длинноногом жеребце. Соскучившись по живому, девушка долго гладила красавца, ложилась ему на холку, вслушиваясь в шумное дыхание и биение сердца. Ей нравилось ощущать тепло его тела, и впервые за много дней ее настроение было приподнятым, а жизнь не казалась такой несправедливой и одинокой. Вороной стал для нее непросто транспортом, а другом, с которым она вела беседы.

Все было хорошо до тех пор, пока не наступила ночь. Новый друг Яснорады захотел есть и пить, а у девушки не было ни того, ни другого. От воды ушли уже далеко, а еды за все путешествие по Ирдавану так и не встретилось. Ни одной корявой веточки, даже мха не нашлось. Сплошная глина. К тому же Рада понимала, что ночью ей не спрятать жеребца. Сил на полог не останется.

Долго думать она не стала, зная решение наперед. Вороного придется вернуть, иначе погибнет красавец от голода и жажды. А этого Лисица ему не желала.

Дойдя до развернутого мужчинами лагеря, Рада спешилась. Протянула ладонь с несколькими засохшими дольками яблок. Мягкая морда втянула шумно аромат и слизала все разом. Угощение животному понравилось. Девушка поцеловала черный нежный нос и направила четвероногого в освещенный кострами круг света. Конь потопал, а девушка осталась, смотря ему в след.

– Нагулялся? – язвительно протянул мужской голос одного из кочевников. – Иди сюда, накормлю и напою.

А Рада стояла и смотрела на все со стороны. От чего-то ей стало невыносимо тоскливо. Нужно было разворачиваться и идти устраиваться на ночлег, чтобы на завтра хватило сил. Но она не могла пошевелиться. Даже лагерь врагов ей показался уютным. Вон мужчины сидят кружком, курят и травят друг другу байки. С другой стороны, кочевник общается с кучкой арданийцев, и вроде общение это если не дружеское, то точно нейтральное. Другой воин раздает мужикам провизию, припасенную заранее, и горючее в бурдюках. Пленники кривятся, когда пьют, но после смеются довольные. А Яснораду ждет ямка в земле в полной темноте и одиночестве. Несколько часов отрывистого сна, сопровождающегося жуткими кошмарами. С тех пор, как она увидела призрачного мужчину, ночью ей так и мерещится всякое. То черное облако метнется на краю зрения, то тень шевельнется. Скорее всего, и мужчина показался, ведь она тогда чуть не умерла, а перед смертью всякое может померещиться. Но страх остался. А точнее – жуть! Не стоит ей думать о таком на ночь глядя, стоя посреди вражеской пустыни. Призраков не существует, никто из ее знакомых их не видел, а рассказывать можно что угодно. В конце концов, Рада и сама горазда забористую сказку сочинить. Однажды она рассказала Евсею про лепрекона, который поедает ночью языки болтливых детей. Так мальчишка три дня боялся спать и приходил посреди ночи к ней в постель зареванный.