– Рада, расскажи сказку, – раздался слегка охрипший мальчишеский голосок.

– Поздно уже, спите, сорванцы. Батюшка будет ругать, если услышит! – пригрозила тихо девушка.

– Ну, позалуйста! – заскулил тонюсенький голос младшего.

Яснорада улыбнулась и села возле детской постели, на которой уютно устроились две щуплые фигурки братьев. В доме было свежо, поэтому девушка подоткнула углы толстого лоскутного одеяла, чтобы непоседам было теплее, и, закутавшись в покрывало, спросила:

– И какую сказку вы хотите услышать?

– Стла-с-ную! – просвистел младший, плохо выговаривая шипящие, ровным счетом, как и рычащие.

– Сказок страшных я не знаю. Зато могу рассказать настоящую историю, – перешла на шепот Рада.

Мальчишки, вытаращив глазенки, одновременно кивнули. Их интриговали подобные рассказы, и они готовы были слушать страшилки хоть каждый день, несмотря на то, что до жути боялись потом спать без свечи.

– Вы же помните, что весь мир разделен на две части? – задала вопрос Рада.

– Открытые Земли и Покров Мрака, – ответил старший.

Сестра кивнула.

– Наше государство Ардан приютилось у подножия Арданийской горы, которая входит в цепь Юго-западной гряды. С этой стороны хребта, как вы знаете, все люди живут мирно. Общаются, обмениваются опытом, торгуют. Но за горами раскинула свои просторы безжизненная пустошь Ирдаван.

– Там зывут злые коцевники, – прокартавил младший, опередив продолжение рассказа.

– Верно! – нежно провела пальцем по вздернутому носу мальчишки Яснорада. – Но сегодня не о них я вам собираюсь рассказать. В этот раз я поведаю о настоящих чудовищах! О созданиях Мрака!

Мальчишки неосознанно прижались друг к другу и замерли.

– Точно не испугаешься, Евсей? А ты Савка? – поинтересовалась девушка, и братья убедительно замотали вихрастыми головами.

– Там, где Ирдаван теряется во мгле, начинаются земли Покрова Мрака. Не найти более гиблого места в мире, так как нет в тех краях ничего светлого. Ни любви, ни добра, ни сострадания, – начала распевную историю Яснорада под мерное колыхание свечи, отбрасывающей танцующие тени на деревянные стены. В окно скреблась корявая ветка сливы, растерявшая розоватые лепестки, оставив топорщиться в разные стороны плодоножки. К концу лета они нальются сладостью и превратятся в ароматные плоды. И рвать их можно будет прямо из окна. Стоит только протянуть руку.

– Населяют то место жуткие существа. Давным-давно, когда Покров называли Эребраном, предки тех существ были людьми, такими же, как мы с вами. Но ради власти и бесконечной жизни обратились они к самой Тьме и попросили огромную силу. Такую, с которой не совладает никто из живущих. Тьма и одарила. Вот только за дары свои потребовала светлые части душ. Просящие отдали, не раздумывая, считая обмен справедливым. Оказалось, что это было самое теплое и ценное, то, что и делает нас людьми. С тех пор наполнилась суть эребранцев мраком, а с годами он завладел и их государством, погрузив его в вечный сумрак. Совсем скоро поняли жители, что нет им жизни без света и тепла, да только поздно уже было. Не вернуть то, что отдали по своей воле. Стали терять человечность сумрачные, постепенно превращаясь в бесплотных призраков. Злобные и голодные, рыщут они по земле и по сей день в поисках светлого огонька доброй души, который хоть на мгновение мог бы насытить их каплей тепла.

– И что они делают, когда находят? – нетерпеливо перебил Евсей. – Ну, светлую душу?

Яснорада прищурилась и подготовленным мрачным голосом продолжила.

– Найдя добрую душу, призраки утаскивают ее в свое логово, а после пьют ее свет, оставляя несчастному пленнику лишь боль и мрак.

– И он превращается в призрака, как и они? – увлеченно сжимая кулачками угол одеяла, спрашивал брат.

Девушка закрыла глаза и покачала головой.

– Светлая душа не может долго существовать без любви, сострадания и другого тепла. Искалеченная и опустошенная не по своей воле, она умирает в муках вскоре после того, как ее выпьет безжалостное порождение Мрака.

Младший лежал, не шевелился, а старший поджал губы и сказал:

– Я убью призрака, Рада, если он сунется в наш дом, чтобы украсть тебя! Можешь не бояться!

Жестко, по-мужски блеснули карие глазенки Евсея.

– И я! – не отставал, напуганный рассказом Савка, а сестра засмеялась.

– Призракам незачем так далеко забираться. Они найдут себе добычу поближе к Покрову Мрака. Мало там, что ли, душ?

– Отец говорит, твоя особенная. Он сказал, что ты одаренная, как мамины братья.

– Так! – протянула Рада и с укором посмотрела на мальчишек. – Это кто у нас тут подслушивать научился?

– Мы слусяйно! – прошепелявил Савка.

– Вы никому не говорили? – пацаны помотали каштановыми шевелюрами. – Это большая тайна. Иначе меня увезут далеко-далеко, как ваших дядек, и мы больше никогда не увидимся. Так что рот на замок!

Мальчишки кивнули, а младший зажмурился, приготовившись к тому, что комната погрузиться в темноту, когда Яснорада наклонилась, чтобы задуть свечу.

– Лада, не тусы сегодня свечу. Позалуйста! – попросил четырехлетний Савка.

Рада кивнула и улыбнулась, подумав о том, что нужно прекращать рассказывать страшное. Так ведь просят же!

Закрыв плотно дверь, девушка юркнула в соседнюю комнату. Расчесав длинные кудрявые волосы, огненной волной струящиеся вдоль хрупкой фигуры, она сняла теплый халат и улеглась с книгой в руках, чтобы почитать перед сном. Но буквы со страниц никак не хотели усваиваться.

«Ее дар сильнее, чем оба наших вместе взятых». Всплыло в сознании воспоминание минувших лет. Тогда, в детстве, маленькую шестилетку Раду эти слова напугали до полусмерти. И ведь было с чего! Отец, услышав изречение шурина, побледнел, а матушка схватилась за сердце.

По закону тех, у кого обнаруживался дар, по достижении семнадцати весен отправляли на обучение в одну из академий Имталиона. Там одаренные должны были научиться использовать силу во благо общества. Чаще всего по окончании заведения они возвращались в свои поселения, становясь главами, судьями, лекарями и другими служителями народа. Но тех, у кого силы было хоть немного больше, чем у остальных, забирали на войну с Ирдаваном, которая длиться уже много-много лет. Однако больше всего родственников напугал тот факт, что светлым даром благословляются только мальчики, да и то один из десяти! Об одаренных девочках упоминаний нет!

«Ох не к добру, не к добру это все!» – причитала матушка, боясь, что кровиночку заберут из отчего дома. Батюшка успокаивал ее и приказал всем молчать. Дядюшки научили Раду скрывать силу света души и наказали ни в коем случае не использовать ее. Авось никто и не узнает. Она и не использовала. Лишь изредка. То сломанную ветку дерева срастит, то ранних замерзающих зайчат теплым куполом накроет. Так никто, кроме родных о ее даре не узнал и по сей день.

В окно заглядывал народившийся месяц, а возле верхнего его рожка мерцала яркая серебристая звездочка. Яснорада погасила свечу и, отложив книгу в сторону, сменила мысли на приятные, глядя в чернильное небо. Душа ее трепетала, заставляя сердце разгоняться до галопа, от чего дыхание замирало, будто девушка готовилась прыгнуть в реку с высокого обрыва. Ей нравилось это острое чувство предвкушения. Уже несколько дней оно не покидало ее, мешая улавливать смысл строчек в книгах, которые она так любила читать. Иногда Рада одергивала себя от неуместной улыбки, смысл которой понятен был только ей. Вот и сейчас, лежа на белой мягкой подушке, она улыбалась, глядя на подмигивающие за стеклом звезды, думая о том, что скоро увидит того, кого ждет уже полгода.

***

Лес пробудился от зимнего сковывающего сна. И хотя дубы стояли совсем еще голые, Яснорада знала, что соки под корой уже тронулись и начали свой танец жизни. Скоро их маслянистые почки полопаются, выпуская рвущиеся к свету листочки, а позже появятся и невзрачные зеленоватые цветы, заставляя наполниться округу густым терпким древесным ароматом. Пчелы уже трудятся вовсю, деловито перелетая от цветка к цветку и наполняя округу вибрирующим гулом.