Такие ткани раздавались при каирском дворе на праздничных церемониях, либо вручались иноземным послам, то есть использовались для легитимации власти. В качестве дополнительного аргумента сошлюсь на эпизод из «Летописи царств и царей» каирского шейха Ибн ал-Фурата (ум. 1404), когда мамлюкский султан ал-Мансур Сайф ад-дин Кала'ун (1280–1290) отправил с посольством в Улус Джучи подарки: «200 кусков великолепной, лучшей белой александрийской материи с шитой каймой, из них 100 кусков с золотой каймой, [содержавшей] титулы султана, и 100 — с шелковой каймой, [содержавшей] также титулы [султана]» (Сборник материалов. Т. I. С. 266).
Вернемся к исследованию С. Брентис. Она отмечает анахронизм фигуры хана Джанибека (1342–1357) на атласе 1375 г., но объяснение этому обстоятельству не дает. С позиции иконографии единичного персонажа загадку Джанибека не раскрыть.
Следующий вопрос — о жезле с лилиями, который держит в руках хан Узбек (на портолане Дульцерта). По наблюдению В. В. Стасова над миниатюрами «Манассииной летописи», у русских и половцев имелся особый знак: копье с острием наверху, по сторонам которого возвышалась небольшая металлическая фигура в виде лилии. На древке под фигурой лилии видим кусок красной ткани. По мысли В. В. Стасова, родина этого значка — Азия, где «он существовал там издревле и до сих пор там существует у разных монголоидных народов. Так, в коллекции больших китайских лубочных картин с народным содержанием, полученной мною в 1902 г. из Порт-Артура, от шт.-кап. А. К. Антипова и принесенной мною в дар Имп. Публ. Библиотеке, находится несколько рисунков, со сценами из китайского театра, и здесь разные действующие лица, в старинных китайских костюмах, держат в руках подобные жезлы или копья с лилиями на конце{137}. Что касается до древних времен, то об употреблении там таких орудий свидетельствуют железные фигуры, находимые иногда, при раскопках на Кавказе. <…> таким образом, с волжскими ли болгарами, или с другими азиатскими монголоидными племенами, но, без сомнения, и это орудие, в числе многих других, пришло сначала в страны Кавказа, на берега Азовского моря, а впоследствии перешло и на Балканский полуостров. Оно с течением времени появилось даже и в византийской архитектуре и церковной живописи, также со значением жезла или знамени. Так, на вершине иных византийских церквей IX века мы видим крест среди этой лилиеобразной фигуры. Точно также на некоторых византийских образах поздней эпохи мы его иногда видим в руках ангелов. В заключение заметим, что из сказанного выше выходит, между прочим, тот факт, что совершенно неосновательно и не заслуживает никакого доверия мнение тех исследователей, которые признавали лилиеобразную и полулунную фигуру около креста за символ победы христианства над магометанством[456]: эти фигуры существовали в Азии гораздо ранее христианства и магометанства»[457].
Коронованные правители на тронах и подушках С. Брентис
{138}На карте Ангелино Дульцерта изображено нескольких князей, правивших в разных странах. В Западной Азии мы видим только одну фигуру — Узбека (1312–1340), который в то время правил Синей Ордой (Blue Horde) со столицей в Сарае. В надписи, расположенной на карте к югу от Каспийского моря, Дульцерт упоминает bon Sayt как правителя всей Персии. Под этим именем, скорее всего, скрывается ильхан Абу Саид (Аbu Sa'id), который правил этой страной с 1316 по 1335 гг. Автору Каталанского атласа известны три князя этого региона — один в Анатолии, один в Иране, и один в Кипчакской степи — соответственно, правитель Turchia, далее Rey del Tauris и Jani-beg (Джанибек, 1340–1357), давно умерший к тому времени правитель Синей Орды. Упоминание Rey del Tauris [«короля Тебриза»], возможно, отсылает к возрождению значения города Тебриза после того, как джалаирид Увайс ибн Хасан Бузург в 1358 г. изгнал оттуда наместника Золотой Орды (Golden Horde). И, тем не менее, видимо, автор Каталанской карты не особо интересовался различными тюркскими княжествами в Анатолии, равно как и православными правителями Византии и Трабзона. Его осведомленность о политической ситуации в Малой Азии, очевидно, не настолько точна и актуальна, по сравнению с тем, что знал Дульцерт 36 лет до него.
Напротив, оба картографа обладали особыми сведениями об одежде, коронах, стиле прически и бороды, тронах и подушках, использовавшихся князьями мусульманского мира. Автор Каталанского атласа по-разному изображает правителей разных стран. У Дульцерта хан Узбек облачен в ильханское одеяние, рукава которого на предплечьях украшены лентами тираз{139}. Он сидит на троне с двойным пьедесталом и двойной подушкой. В правой руке Узбек держит жезл с лилиями; на левой его руке сидит сокол. Его волосы завитками ниспадают на плечи, а лицо скрывает короткая густая борода. На голове у него корона наподобие диадемы. Детали короны сложно различить из-за плохой сохранности карты. Сравнение с фатимидскими, аббасидскими, сельджукскими и ильханскими миниатюрами, монетами, керамикой, фресками и металлическими изделиями, на которых изображены правители на троне, показывает, что основные элементы визуального представления об Узбеке заимствованы из восточно-мусульманской иконографии[458]. Это особенно справедливо в отношении одеяний, трона, сокола и подушки.
Иконографический репертуар Каталанского атласа гораздо шире, чем репертуар карты Дульцерта. Три правителя в Анатолии, Тебризе и Сарае одеты по-разному, носят разные бороды и головные уборы и сидят в разных позах. Подушка и жилет{140} Джанибека; головной убор, завитая в три косички борода, кафтан и жезл тюркского князя; ленты тираз на предплечье у всех трех правителей и их позы, включая расположение рук и ног — все эти элементы встречаются в изображениях правителей на монетах, керамике, металлических изделиях, предметах из слоновой кости и миниатюрах, созданных при различных династиях мусульманского мира[459]. Кафтан и завитая в три косички борода тюркского князя встречаются на изображениях ильханов и князей-Тимуридов, а шапка напоминает головные уборы туркменских правителей[460]. В отличие от плоского головного убора тюркского князя{141} на Каталанском атласе, в сельджукской иконографии чаще встречаются изображения правителей в высоких меховых шапках, шапках с короной или в короне с тремя зубцами[461]. Мне неизвестны изображения ильханов в плоских шапках, хотя подобные головные уборы видим на придворных и многочисленных племенных вождях. Эти плоские шапки имеют две формы. Первый тип отличается от плоской шапки правителя Рума (Turchia) на Каталанском атласе, поскольку поля вокруг шапки неразрывны и не разделяются на две половины. Другой тип, который можно встретить в рукописях «Шахнаме» первой половины XIV в., то есть в ильханскую и пост-ильханскую эпоху, весьма напоминает плоскую шапку Каталонского атласа{142}. Головной убор тюркского князя похож на туркменскую шапку, встречающуюся на миниатюрах времени Ак-Коюнлу и Кара-Коюнлу[462].
Подушки в форме двух рулонов появляются на поздне-ильханских иллюстрациях к «Шахнаме»[463]. Соколы и прочие хищные птицы часто сидят на руке всадника и хорошо знакомы нам по сасанидским охотничим сценам, но также и по изображениям тюркских князей[464]. На двух морских картах появляется жезл, не типичный для мусульманских изображений правителей. Скипетры, оружие и прочие атрибуты власти чаще можно увидеть в руках у визирей и военачальников, чем у восседающих и пирующих князей. Скипетры с лилиями вообще не фигурируют в мусульманских изображениях князей, но, тем не менее, сами лилии иногда присутствуют на миниатюрах. Их можно, в частности, найти на покрывалах, накинутых на троны ильханских правителей еще не обращенных в ислам. Жезл тюркского принца на Каталанском атласе исключителен в двух отношениях. Он отличается от скипетров с лилиями прочих мусульманских правителей, изображенных на атласе. Аналогичный предмет встречается на немногочисленных мусульманских миниатюрах туркменского и тимуридского происхождения. По своей форме и положению он напоминает скипетр, который держит сидящий согдийский вельможа на настенном рисунке в Пенджикенте[465].
