В труде персидского историка Му'ин ад-дина Натанзи, написанном в начале XV в., говорится, что Джанибек «привел к исламу весь улус Узбека» и разрушил храмы идолопоклонников (буддистов), возведя мечети и медресе (Mun-takhab at-tavari'kh-I Mu'ini / ed. J. Aubin. Tehran, 1957. P. 83). Хотя Натанзи упоминает и обращение Узбека, гораздо больше места он уделяет усилиям Джанибека во славу ислама. В конце XV в. тимуридский историк Мирхонд полностью проигнорирут Узбека, восхваляя мусульманство Берке и справедливость Джанибека, а также его почтение к улемам (Rawzat as-safa, vol. 5. Tehran, 1960. P. 222). Джанибек играет важную роль в среднеазиатских легендах об исламизации; ему же приписывают военные и административные реформы, очевидно отмеченные мусульманским влиянием — например, мы располагаем сообщением о том, что он ввел в военную одежду элементы не просто мусульманского, а конкретно суфийского облачения. Закрепившись на престоле (убив своего брата Хыдрбека), Джанибек приказал татарским войскам носить тюрбан (imamah) и плащ (farajah) (Тизенгаузен. 1884. Т. I. С. 263–264). В отношении исламизации при Джанибеке следует также отметить изменения в дипломатической риторике, на что указывают латинские и итальянские переводы договоров, заключенных между Венецианской республикой и ханами Золотой Орды: договор с «Husbecho» от 1333 г. начинается с формулы, которая, очевидно, эквивалентна формуле монгольских указов «Властью вечного неба» (in uirtute eterni Dei…); то же самое относится и к договору с его преемником «Zanibecho» в 1342 г., но в 1347 г. договор начинается уже формулой «In nomine Domini et Maomethi, profete Tartarorum». Diplomatarium Veneto-Levantinum / ed. G. M. Thomas. Venice, 1880. I. P. 243; см. также: Григорьев А. П., Григорьев В. П. Ярлык Узбека венецианским купцам Азова: Реконструкция содержания//Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Л., 1990. Вып. 13. С. 74–107.

О гонениях на христиан см. рассказ Вильгельма Адама, обосновавшегося в Смирне. О францисканцах, которые были замучены или подвергались гонениям в Золотой Орде при Узбеке см.: Golubovich G. Biblioteca biobibliographica della Terra Santa e dell'Oriente francescano, Quaracchi, 1906–1927. T. III. P. 181–182, 223–224, 424. Среди самых известных примеров — мученичество венгерского францисканца Стефана в 1334 г. (он обратился в ислам, но когда раскаялся в своем отступничестве и открыто отрекся от мусульманства, был убит фанатиками), упомянутое в письме от 1338 г. испанского францисканца Пасхалия из Виттории, который путешествовал по Золотой Орде и год провел в Сарае, изучая «chamanian» (т. е. куманский) язык и уйгурское письмо; он отмечает, очевидно, по контрасту со своим спокойным пребыванием в Золотой Орде (сам Пасхалий был замучен в Алмалыке, в Чагатайском улусе, спустя год после того, как написал это письмо), что тремя годами ранее этот брат Стефан был замучен «сарацинами» в Сарае, который он называет «городом сарацин в татарской империи» (Yule Н. Cathay and the Way Thither. Being a Collection of Medieval Notices of China, translated an edited by Colonel Sir Henry Yule. New Edition, revised throughout in the Light of Recent Discoveries by Henri Cordier, 4 vols., 1914. T. III. P. 81–88). О мученичестве Пасхалия, в свою очередь, сообщается в отчете францисканца из Флоренции брата Иоанна де Мариньолли, который проехал через Золотую Орду по пути в Ханбалык в составе папского посольства к великому хану. По свидетельству францисканца, хан Узбек хорошо обращался с участниками миссии и предоставил им коней и припасы. Эти заметки относятся к зиме 1339–1340 гг. Иоанн де Мариньолли так характеризует Пасхалия: «Этот человек был пророком и видел отверстыми небеса и предсказал мученичество, которое выпало на долю ему и его братьям, и бедствия татар в Сарае из-за потопа, и разрушение Армалека в отмщение за их мученичество, и что император будет убит на третий день после их мученической смерти, и много других славных вещей» (Yule Н. Cathay. Т. III. Р. 212).

Хорошие отношения Узбека с генуэзскими и венецианскими торговыми факториями в Крыму контрастируют с враждебными мерами, которые принимались по отношению к ним как его предшественником, не-мусульманином Токтой, в 1308 г., так и его преемником, мусульманином Джанибеком, действия которого против латинян хорошо известны — это и изгнание итальянцев из Таны в 1343 г., и осада Каффы в 1345–1346 гг., ставшая причиной распространения чумы генуэзскими кораблями по Европе.

Bihl М., Moule А. С. Tria nova documenta de missionibus Fr. Minorum Tartariae Aquilonaris annorum 1314–1322//Archivum franciscanum historicum, 17. 1924. P. 55–77. Указ составлен от имени «Vsbek» и подтверждает привилегии, дарованные «Culuk progenitor noster», видимо, Менгу-Тимуром, см.: Pelliot Р. Notes sur l'histoire de la Horde d'Or. Paris, 1949. P. 58–62; Sinor D. Some Latin Sources on the Khanate of Uzbek /''Essays on Uzbek History, Cultue and Language. Bloomington, 1993. P. 110–119.

Г. Голубович опубликовал францисканские материалы, относящиеся к восточным делам, и составленные в 1329 г. или до этой даты. Среди крещеных упоминаются три «принца» царского двора; их имена передаются как «Tholethemur», «Gassur» и «Петр сын Карамуса» (последнего, вероятно, следует отождествлять с «Курамасом», одним из трех крещеных сыновей «Коктогана», о котором см. след, примечание); принц, в возрасте 5 или 6 лет, по имени «Петр», отец которого был «сарацинским бароном» по имени «Долосса» из «Сарая»; многие тысячники и сотники; некий «Тармагар», сын военачальника, которого крестил Генрих Немец, и «Estokis», dominus totius Baschardiae — владыку всея Башкирии, с женой и сыновьями (Golubovich G. Biblioteca, II, р. 73; III, р. 182).

Golubovich G. Biblioteca, II, р. 73; III, р. 170, где цитируется то же собрание францисканских документов, которые мы упоминали в предыдущей сноске. В сочинении «Шу'аб-и панджгана», генеалогическом дополнении к «Джами ат-таварих», сохранившемся в единственной рукописи в музее Топкапи в Стамбуле (MS Ahmet III, № 2937, f. 43а), Рашид-ад-дин приводит имена четырех сыновей «Кутукана», брата Токты — Naymtay (?), Absqah, Kunkiz, также именуемый Kurkiz, и Kurmas. Последние три имени соответствуют трем сыновьям обращенного «императора» (если принимать Kurkiz за тюркско-монгольское соответствие Giorgio); таким образом, вероятно, «Коктогана» не следует отождествлять с Токтой, однако, возможно, что сведения о родственных связях были искажены либо францисканцами, либо Рашид-ад-дином (либо поздними переписчиками).

Ср.: Golubovich G. Biblioteca, III, р. 210–211, где цитируется письмо папы Иоанна XXII к «Абускану» от 1321 или 1322 года.

См. (Golubovich G. Biblioteca, III, р. 170), где цитируется хроника францисканского ордена, составленная между 1360 и 1374 гг. (Chronica XXIV Generalum Ordinus Minorum Analecta Franciscanorum. III. Quaracchi, 1897. P. 450), а также другая история, написанная францисканцами около 1385 г.; оба источника относятся ко времени одного и того же генерала францисканского ордена, 1304–1313 гг.; в первом говорится, что «Иоанн» был похоронен в соответствии с пышным имперским обычаем в местности, называемой «Святой Иоанн» (Sancto Johanne) в трех милях от Сарая и покоился 35 лет (30, по второму источнику), а затем был перенесен братьями «из-за войн» в сам Сарай. В обоих случаях говорится, что, когда его переносили, обнаружили, что тело цело и не тронуто гниением, что вызвало удивление даже у сарацин; второй источник сообщает, что его перезахоронили вместе с братом, «в могиле которого был захоронен демонический сарацин».