— Девочка, это война, — сказал Студент.

— Хочешь жить вечно?

— Блин. Ты наглухо поехавшая. Тебе в десятом веке жить, а не в двадцатом.

Ингрид улыбнулась, как будто это был комплимент, и она совсем не против жить в десятом веке.

— Ладно, — сказал Студент, — Карта есть?

— Есть, — Уинстон развернул помятую, но еще годную карту.

— Сходняк будет в «Кронверке». На корабле. Он стоит вот тут.

Палец Студента уперся в Кронверкскую набережную между Кронверкским проспектом и Кронверкским мостом.

— Отличный кабак, — сказал Колоб, — Как раз там Болгарин меня на наше дело подписал.

— Фиг подойдешь, тем более, с оружием, — сказал Студент, — От любой улицы путь лежит через парковку, а там до полусотни рыл при стволах.

— Подойти пешком? — скептически сказала Ингрид, — Я смотрю, надо быть истинным потомком викингов, чтобы не упираться в сухопутное мышление.

— Ты на что намекаешь? — спросил Студент.

— Что ваша цель — корабль, который стоит на большой реке. Все ваши сухопутные милиционеры и бандиты наверняка и не подумают, кто кто-то может подойти не по суше, а по воде.

— Лодку будет видно за километр. И людей с оружием в ней тем более. Может быть, там еще водная милиция подключится.

— Лодка для рыбаков. Надо пойти по Неве на маленьком, но приличном кораблике. Там же все время ходят корабли, и регулировщик с полосатой палочкой не перекроет реку на время этого вашего «сходняка». Вряд ли какая-то водная милиция на катерах останавливает случайные корабли посреди фарватера в черта города и проверяет судовые документы.

— У тебя есть под рукой маленький приличный кораблик?

— Я вчера была в музее малых военных кораблей. Он, кстати, довольно близко, на Петровском острове. Там все бронекатера на ходу. И «Одиннадцать — двадцать четыре», и «Одиннадцать — двадцать пять», и «Тип Д».

— У нас нет команды для боевого корабля, — сказал Колоб.

— Как нет? Я ходила через море на драккаре, на руле стояла. Студент, как я поняла, механик-водитель. С исправным дизелем по инструкции разберется. Уинстон?

— Я саб-лейтенант запаса. По-вашему, кажется, мичман.

— Вот как? — удивился Студент, — По тебе не скажешь. Ты же вроде госслужащим был, или наврал?

— Срочная на флоте после университета, — Уинстон решил не говорить, что служил переводчиком в штабе.

— Понятно. Коллега-пиджак.

— Я сухопутный, — сказал Колоб, — Только плавать по-собачьи умею.

— Нужны минимум моторист и рулевой, чтобы просто сдвинуться с места, — сказал Студент, — Стрелок на пулемет. Кто из вас разберется с корабельным крупняком?

— Тип Д подготовлен к съемкам про Первую Мировую, — сказала Ингрид, — Заправлен под пробку. На нем вчера экскурсию катали, я все видела. Он управляется одним человеком, рубка и моторное отделение в одной бронекаюте. Вооружение — один Максим в башне. Исправный, на съемках стреляет холостыми. Максим я знаю. В школе на НВП проходили. Только нужно где-то взять патронов побольше и ленты.

— В музее партизан я видел Максим, и ленты к нему там в экспозиции в нескольких местах, — сказал Колоб,

— В школах до сих пор Максим проходят? — спросил Студент.

— Сейчас проходят АК и РПК в обязательном порядке. Факультативно что есть, то и проходят.

— Ты занималась НВП факультативно? Я так понял, что ты из Швеции, а не из Швейцарии.

— Ничего, что на мне военная форма? — Ингрид даже немного обиделась, — Думаешь, я в последнее лето решила в училище поступать? Да я, сколько себя помню, мечтала ходить в набеги и убивать врагов.

Студент вздохнул.

— Не хочу тебя огорчать, прекрасная валькирия, но армия это не про набеги. Это много-много ходить пешком, много-много копать и все свободное время заполнять никому не нужные журналы. Бой как праздник. Ты выпускница училища связи. Скорее всего, ты такая красивая будешь обеспечивать связь при штабе. Ты можешь живого врага даже в прицел не увидеть, а лет через пять или даже через месяц тебя накроет артиллерия. Если от тебя что-то живое останется, то оно поедет на дембель как заслуженный ветеран с нашивкой за ранение.

— А спецподразделения? Там берут девушек для маскировки.

— Снова не хочу тебя огорчать, но где ты, и где маскировка? На восточном фронте ты мишень номер один даже ночью. В тебя за километр будут пальцами тыкать. Для Африки ты настолько белая даже относительно белых, что негры южнее Сахары тебе отрежут руки на амулеты. Если только наденешь океанский камуфляж и сунешься к янки в располагу. За американку сойдешь как родная. Только там еще надо найти белую часть. Девяносто процентов океанских частей в Африке — латиносы.

Ингрид пожала плечами.

— После сегодняшнего тебе в армию дорога заказана. Ты думаешь, можно просто поучаствовать в разборке между ворами, а потом как ни в чем не бывало поехать по распределению из училища?

— Армия не отдаст топтать зону годного к строевой, — процитировал дядю Пашу Уинстон.

Студент задержался с ответом, но согласился.

— Да. Но новобранцам с криминальной историей прямая дорога в штурмовики, а это верная смерть.

— Хочешь жить вечно? — снова презрительно бросила Ингрид.

— Да кто ты такая! — крикнул Студент, — Я гонял по Чайному тракту, где одна ошибка — и ты труп. Я в одно рыло воевал с турецкой мафией и победил. Я бежал с урановых рудников. Я вывез перебежчика мимо блатных и мимо всех наших спецслужб.

— Кем ты был в двадцать два?

— Никем, — Студент махнул рукой.

На самом деле, он, стал тем, кем стал, потому что с детства шел этим путем. Но в молодости свершений того же уровня, как в зрелые годы, у него объективно не было. После этого всего говорить, что он в молодости успел похулиганить, как-то даже и мелко. Ну там зарезал одного. Ну другого взорвал. Ну дымовухи, зажигалки, ракеты, баловство одно. Девчонка за сегодня наверное собрала больше зарубок на прикладе, чем он к ее возрасту. Он в двадцать два только-только закончил институт и еще даже срочную не служил.

— Ты в училище должна была психиатра пройти, — сказал Колоб.

— Психиатр сказал, что мой психопрофиль исключает предательство и трусость. Потенциально высокая устойчивость к пост-травматическому стрессовому расстройству. Высокий уровень дисциплины. Годна без ограничений. И мужика бы мне хорошего. Где он неправ?

— У тебя высокий уровень дисциплины? — удивился Колоб.

— Я давала присягу защищать Родину от врага внешнего и внутреннего. Внутренний враг понес потери убитыми и ранеными.

— Без приказа, — сказал Студент, — В армии нет ничего более святого, чем отсутствие приказа. Даже присягу всегда перевешивает.

— Ладно. Психиатр немного ошибся. — Ингрид спокойно пожала плечами. Ее не очень беспокоила ошибка психиатра пять лет назад, — Училище закончено, в армию возьмут. Кого-то это беспокоит? Не гожусь в пираты?

— Пойдем, покурим, — сказал Студент Колобу.

Колоб кивнул и встал.

— А можно, вы хотя бы полчасика покурите? — почти детским голоском спросила Ингрид, — Ну пожалуйста.

— Можно, — ответил Колоб.

— Если бы я не встречал англичанина раньше, я бы подумал, что тебе эту парочку в дурдоме под расписку выдали, — сказал Студент после пары затяжек.

— Под какую расписку?

— Под обязательство не возвращать обратно.

— Почему?

— Потому что они психи. Он маньяк, а она озабоченная.

— А мы с тобой не такие?

— Мы с тобой смелые и расчетливые.

— По сравнению с ними?

— Да.

— Что теперь скажешь, подстава они или нет?

— Вот черт знает. Они подсказывают нам напасть на «Кронверк».

— Как и Сандро завещал, «Если не доеду, мочи корабль, или ты следующий», — Колоб вспомнил маляву, которую неизвестный бурят принес к Лепажу.

— Не будет подстава провоцировать стрельбу в центре города, — сказал Студент, — Тем более, по линии ГРУ. Когда воякам надо пострелять из пулемета, они уж никак не побегут за помощью к гражданским. У них хренова туча вариантов уничтожить этот «Кронверк» своими силами. Хоть взорвать. Хоть перетравить всех. Хоть автобус спецназа пригнать и положить всех мордой в пол, как недавно в «Арагви».