Но кошка лишь свернулась в клубочек и заурчала ещё громче. Евдокия посмотрела на время – 02:27. Писать Пете уже неудобно. Но её тревожили мысли – как он там и что теперь делает? Посмотрела на его аккаунт в мессенджере – он был онлайн.

Гнев и возмущение по поводу его слов и действий в отеле просто испарились. Теперь ей смертельно хотелось как-то сгладить шороховатости прошедшего дня и увидеть хоть одно словечко от него перед сном.

«Все нормально? – написала Евдокия. – Я дома. Прости, что так уехала и не попрощалась».

Петя прочёл сообщение, но ответа все не было. Дождь сильнее стучал по стеклу, и шторы приподнимались от ветра. Но она вдруг поняла, что это никакой не ветер – это человек стоит за шторами.

Это был Петя. И он вышел вперёд.

– Помоги мне, – сказал Петя, беспомощно глядя на неё. – Помоги мне, Евдокия.

– Как помочь?! – вскрикнула она.

Евдокия упала с кровати, запутавшись в одеяле, и проснулась.

На телефоне мерцало новое сообщение. Петя ответил ей в 4:30:

«Посмотри новости».

Дрожащей рукой Евдокия провела по экрану смартфона. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы отыскать то, что имела в виду коллега.

– Сегодня около трёх утра произошёл несчастный случай с главным редактором журнала «Удивительное рядом» Натальей Зверевой, – сообщила телеведущая на видео бесцветным голосом. – Молодая женщина по неизвестным причинам среди ночи в одной ночной сорочке вышла на автодорогу у своего дома, а потом потеряла сознание. Водитель проезжающего мимо автомобиля вызвал скорую помощь. Наталья Зверева была доставлена в больницу, в настоящее время она находится в коме. Что с ней произошло – пока неизвестно».

***

Дневник души. Часть 2

– Привидение?

– Нет.

– Призрак?

– Нет.

– Дух?

– Ещё чего.

– Оно?

– Сам ты «оно».

– Ну, для того, чтобы мы как-то могли взаимодействовать и общаться, я должен знать, как к тебе обращаться! – заявил Май Паустовский. – А я даже твой пол не знаю. И уровень твоего материального благосостояния, который позволил бы мне э-э-э… рассчитывать на некоторую компенсацию в этой миссии.

– Я тоже о тебе, между прочим, ничего не знаю. Куда ты уходил на два часа?

– Мне нужно было отойти по делам, я же не могу сидеть с тобой постоянно. Ну, ты же в любом случае хорошо провёл… или провела это время у меня дома. Где ты ещё найдёшь такой уютный дом.

Май Паустовский гордо обвёл рукой квартиру, которая находилась прямо под крышей многоэтажного дома и скорее напоминала мансарду. Она была очень большая, светлая и просторная, с круглым окном во всю стену, с другой стороны которого были часы. Здесь было множество предметов, предназначения которых его гость не знал. Дивана не было, вместо него – пушистый ковёр и мягкие кресла, похожие на мешки. Судя по всему, питался хозяин необычного жилья, раскладывая еду прямо на журнальном столике.

– Чай не предлагаю, извини, ты же всё-таки привидение, – Май небрежно махнул рукой в сторону немытых чашек и чайника, ютившихся на том же столике. – Но если хочешь, можешь посидеть рядом со мной, пока я его пью.

Душа могла бы скрестить руки и закатить глаза, если бы это было возможно.

– Ну, как настроение? – как ни в чём не бывало, поинтересовался Май, допивая давно остывший чай.

Надо сказать, от кружки приятно пахло ягодным чаем и корицей. Машины за окном приглушённо гудели, словно стараясь не мешать этой странной беседе двух странных людей в самых странных обстоятельствах на свете.

– Весьма угрюмое, – мрачно ответила Душа.

– О, отлично. Я придумал тебе имя – буду звать тебя Весьма-Угрюмыш, – Май улыбнулся так широко, что веснушки, казалось, разбежались по всему его лицу. – Ладно, ладно, не плачь. Я уже открываю ноутбук. Сейчас мы просто погуглим все криминальные смерти вчерашнего дня.

Они просидели пару часов, просматривая полицейские сводки и мрачные новости. Но, глядя на сухие тексты о смертях людей, на фотографии, где они улыбались, не подозревая о том, каким будет конец их жизни, гость Мая Паустовского вовсе не мог сказать, что чувствует связь с кем-либо.

– Что, вообще не узнаешь себя? – Паустовский не скрывал разочарования. – Ты не этот дедушка, которого выгнали из квартиры внуки, и он замерз насмерть? Не девушка, которая умерла во время насилия?

Для Мая Паустовского ничего не значили фотографии этих умерших людей, а вот для Души значили очень много. И она неосознанно протянула руку, пытаясь дотронуться до изображения несчастной девушки. Была ли это её собственная жизнь и судьба? А если да, хотела бы Душа её вернуть?

– Я не знаю, – тихо произнесла Душа. – Я… не знаю, как узнать, что это.

– Фотографии этих людей тебе совсем не знакомы?

– Нет, я помню только имя «Якоб».

Ухватившись за эту деталь, Май принялся искать погибших в соцсетях. Очень скоро он объявил, что не может найти никого с таким именем в друзьях у тех умерших, которых он смог отыскать. Но Паустовский не сдавался и стал искать смерти в Подмосковье. А потом высказал предположение, что надо смотреть не только ближайшие города, но и вообще все страны, ведь никто не знает, почему его гость оказался после своей странной смерти именно на этом месте в Москве. Может, он давно уже живёт за границей, а это место ассоциировалась у него с детством.

На это они убили ещё три часа. А потом просто молча лежали на подушках и смотрели в потолок.

– Говорят, если ты чего-то боишься, то ты умер от этого в прошлой жизни, – изрёк Май. – Подумай, боишься ли ты чего-нибудь? Может, высоты? Я вот боюсь темноты. Нет, серьёзно. Просто до ужаса. А ты чего боишься?

– Боюсь, что ты будешь болтать без умолку целую вечность.

Паустовский расхохотался.

– Кажется, чувство юмора при жизни у тебя было. Это обнадёживает.

Душа смягчилась.

– Спасибо. И э-э-э… спасибо, что помогаешь мне.

– Ну, ладно хватит этих нежностей, – поспешно сказал Май. – Кстати, быть может, мы вообще зря смотрели криминальные смерти. Возможно, тебе уже 100 лет, и ты мирная бабулька, которая спокойно умерла в своей постели, окруженная внуками и тремя котами. И тогда мы просто зря теряем время, потому что я тогда не понимаю, почему вы застряли здесь, леди.

– Знаешь, по-моему, ты просто несерьёзный человек, шут и балагур.

– Шут, балагур и волшебник, – поправил Май, подняв палец. – У которого есть ещё один план.

«Мяу», – говорит котёнок.

«Гав!» – говорит щенок.

«*Нецензурное слово*! Да вы *нецензурное слово*!» – говорит наш главный редактор.

(одна грустная мысль Пети Милашенкова)

– Может, она шла в магазин?

– В три часа ночи?

– В круглосуточный магазин.

– В одной ночнушке?

– Ну, может ей чего-то срочно захотелось… Ну, встала с кровати и пошла… Она же всегда была эксцентричной…

Евдокия слушала приглушённый разговор Валеры и Музы вполуха, пока дописывала новый лонгрид. После похищения подвески и странного инцидента с Натальей прошло несколько дней. Её команда вернулась на работу, но ситуация ясней не стала. Наталья так и не вышла из комы, и о пропаже подвески новостей не появилось. Полиция начала проводить проверки по двум инцидентам, но никто пока не говорил, могли ли они быть как-то связаны. Эти события принесли в редакцию мрачную атмосферу. Наверное, многие желали «Подруге» всяческих бед, но когда с ней действительно произошла беда, не было похоже, чтобы кто-то радовался. В воздухе ощущалось чувство вины и волнение.

– Её муж, кажется, даже не приехал в больницу, – шёпотом говорила Муза. – И родных у неё, видимо, поблизости нет. Потому что мне пришлось приехать к ней в квартиру и забрать её собачку. Петя попросил. Сказал, больше некому. Плакса сейчас у меня.

Евдокия обернулась и посмотрела на Петю. Он тёр переносицу так сильно, что она стала красной. Под глазами были тени.