- А-а! Ну конечно, ты ведь не знала, что его туда перевели, – Сафи капризно сморщила нос. – А как же я? Сколько мы с тобой не виделись? А…

- Сафи, ты не знаешь, у Даиса всё в порядке? – перебила Аика девочку.

Лучистые глаза вдруг погрустнели.

- А почему ты спрашиваешь?

- Он ужасно выглядит, – сказала Аика, в душе которой заворочалось беспокойство. – Я спрашивала его, но он, пробормотав что-то, попросту сбежал.

- Аика, он заставил меня поклясться, что я не скажу родителям… - Сафи прикусила губу раздумывая о чём-то, - но, про тебя он ни слова не говорил, поэтому слушай. Ты ведь знаешь, что он помолвлен? А то, что залогом стали их семейные «оковы», знаешь? – Аика в ответ кивала головой. Она была в курсе всего этого.

Какой-то шутник обозвал брачные браслеты «оковами», намекая на то, что надеваемые на жениха и невесту во время церемонии, два обруча соединенные цепью сильно смахивают на кандалы для узников. Несмотря на пренебрежительное прозвище, эти браслеты, тем не менее, являлись ювелирными украшениями, переходящими по наследству. При заключении предварительной помолвки, их оставляли в залог серьёзности намерений.

- Элия, – продолжила свой рассказ Сафи, – попросила Даиса вернуть ей «оковы», сказала, что полюбила другого, и они собираются пожениться. Этот дурак отдал ей их без свидетелей. А она до сих пор живёт в своём доме, никакого официального отказа не объявила, а месяц назад её родители сообщили, что их сын женится и им для обряда нужны браслеты. Когда Даис отправился к Элии, чтобы разобраться с «недоразумением», – в голосе подростка звучала обида за брата, – она сказала, что понятия не имеет о чём он. Она его нареченная, свадьба состоится, а браслеты ему придётся выкупить из ломбарда. Оказывается, она забеременела, и чтобы избавиться от ребёнка заложила их.

Аика в ужасе смотрела на девочку.

В ужасе от того, что слышит от неё такие вещи.

- Ин Мерти в курсе? – спросила она.

- Папа? Нет. У папы какие-то проблемы. Даис только мне рассказал. Аика у нас нет столько денег. Придётся продать дом и… Нет, он не рискнул ему сказать.– Сафи неожиданно всхлипнула. – Его посадят, а он даже не говорит никому, что виновата эта стерва…

- Ох, нет, нет, милая, только не плачь. Мы всё исправим, хорошо? Я что-нибудь придумаю, – у Аики закололо в сердце при виде её слёз. – Я уже знаю, что можно сделать. Ты только не раскисай, ладно? Обещаешь?

Сафи улыбнулась, продолжая всхлипывать:

- Обещаю.

- И ничего не говори родителям, хорошо?

- Хорошо.

- Ладно. Тогда давай прощаться. Крепко тебя обнимаю, красавица моя. И… Сафи, сходи в ломбард и узнай, за сколько можно выкупить, – девочка кивнула.

- Аика?

- Что, милая?

- Спасибо!

Кружка с горячим чаем грела ладони. Дома было тепло, но она чувствовала холод той давней осенней ночи, когда тишину дома нарушил тихий стук. Около получаса назад ушла Синан, после чего тени в углах начали угрожающе расти, подползая к ней. Ужас разрастался в груди. И нож, блестевший лезвием на свету, казалось, мог решить эту проблему. Всего-то и нужно – провести им по запястью. Эту мысль спугнул раздавшийся шум. Аика, даже не задумываясь об опасности, отправилась открывать заднюю дверь. За ней стоял высокий мужчина с пшеничными волосами и ярко-голубыми глазами, который сказал:

- Прежде чем представиться, милая, позволь принести тебе соболезнования, мне очень жаль твоих бабушку и дедушку. Это были прекрасные люди. Я твой отец Аика. Танас Мерти. У тебя ещё есть брат Даис и сестра Сафи, с которыми я очень хочу тебя познакомить…

- Рентой Дасил, – произнёс помощник с долей нерешительности в голосе, – у проходной девушка… Она просит передать, что хочет переговорить с вами о вашем племяннике, – помолчав в ожидании ответа, он спросил: – Что сказать охране?

- Пропустить. – Губы Делара Дасила дёрнулись в хищной усмешке.

Аика выглядела спокойной. Хотя сердце билось часто-часто. Но воспоминание о затравленном выражении глаз Даиса придавало ей сил.

- Цветущей весны, ин, - девушка присела в реверансе, а рентой вдруг почувствовал укол разочарования. Платье было очень скромным.

- Нежных ночей, ини, - с намёком пожелал Делар. – Какими ветрами вас занесло сюда? Вас что-то не устраивает? Того что вы живёте в моём доме вам недостаточно? Я ведь даже племянника вам предоставил в полное ваше распоряжение.

- О нём я и пришла поговорить, ин, - Аика уже решила для себя, что проглотит любые оскорбления. – Вы спрашивали, за сколько я забуду Караса…

- Боюсь, прелестная ини, – прервал её Денар, откидываясь на спинку кресла, – что не располагаю всеми благами королевства…

- Все не понадобятся, – спокойно сообщила Аика. – Только две тысячи четыреста королей.

Денар изумлённо вскинул брови:

- Однако! Какая интересная цифра! А скажите-ка мне, почему именно эта сумма?

- Это для вас, – подчеркнула Аика, – не имеет значения. Вы спрашивали за сколько – я ответила.

- Хм. Ну как же так, ини? Карас совсем недавно умолял меня не разлучать двух влюблённых, – голос сочился ехидством, а хризолитовые глаза заскользили по тонкой фигурке.

Аика на мгновение почувствовала себя обнажённой. И очень пожалела, что оставила плащ в приёмной. Сцепив руки перед собой, чтобы хоть как-то оградиться от пристального взгляда, она продолжила:

- Между нами нет никаких чувств. Карас наверное пошутил. Как только я получу деньги, он меня больше не увидит.

- Вот как? – произнёс Делар. – Но вы же работаете вместе?

- Я уволюсь.

- Ну, конечно, – насмешливо согласился рентой. – Зачем работать с таким-то капиталом?! Значит, вы мне предлагаете сделку: вы исчезаете из жизни моего племянника, а я вам за это… - он сделал паузу.

- Две тысячи четыреста, – напомнила Аика.

- Да, да, – кивнул Денар, – я помню. Правда, цифра какая-то не круглая…

«Если бы я сказала что нужно две тысячи триста семьдесят пять, эта цифра круглее не стала бы» - подумала Аика.

- Что ж, – сказал Делар после некоторых раздумий, – договорились.

Аика прикрыла глаза, чтобы скрыть то облегчение, которое её захлестнуло после этих слов. Она до конца и не верила, что сможет это провернуть. Аика достала из кармашка металлическую пластину, украшенную красным и синим кристаллами, которая называлась здесь платой, и положила на стол. Денар вставил её в специальный аппарат и чётко произнёс:

- Две тысячи четыреста королевских тумов.

Если в обиходе и можно было назвать банкноты королями, то при денежном переводе такие вольности не допускались.

Послышался тихий стрёкот, затем красный кристалл засветился, подтверждая перевод. Вытащив плату, Делар обошёл стол и очутился перед девушкой. Схватив её за руку, он навис над ней, от чего ей пришлось закинуть голову, заглядывая в золотисто-зелёные глаза.

- Отныне вы останетесь в одиночестве, – констатировал Делар. – Не страшно?

Аика смогла только головой помотать. В горле отчего-то пересохло.

- Но столица полна опасностей для красивой одинокой девушки, – продолжил Денар, понижая голос. – Могу предложить себя на место Караса. Уверяю, я умею наслаждаться и дарить наслаждения…

Ответом снова было молчаливое мотание головой. Аика замерла, словно скованная заклятием, а мужчина между тем оказался в опасной близости. Он неторопливо провёл тыльной стороной ладони по её щеке.

- Не передумаешь? – шёпотом спросил он.

Подушечкой большого пальца он очертил мягкие девичьи губы:

- Если надумаешь – приходи, – насмешливо улыбаясь, он отступил от Аики. – Ваша плата, ини.

Наверное, какая-то частички Индола проникла в неё, потому что Аика ответила на это:

- Как только надумаю – вы будете первым, о ком я вспомню.

Воспитание, привитое ей с детства, сделало своё дело – она сумела присесть в реверансе и пожелать «теплых дней». И с достоинством покинула кабинет. А вот когда ей протянули её плащ, то схватив его, вылетела из приёмной как ошпаренная.