Она помнила Ринов еще до того, как те стали Клинками: мудрая старшая сестра Элина и ее брат Феранар, младше всего на год. Их отец был одним из лордов клана, они часто бывали в императорском дворце, а Фер даже неплохо знал Эйдариса, который был его ровесником.

Он был вдумчивым улыбчивым юношей, который пылко признавался принцессе Лиссе в любви. А она смущалась и сама не могла понять, что думает и чувствует по этому поводу. Пока ее не призвал отец и не сообщил о замужестве — после этого думать уже было не о чем. Лисса отправилась в Мараан, стала женой младшего тамошнего принца. И выполняла то, за чем она на самом деле была послана: осторожно выясняла местную политику и не торопясь всё разваливала.

Лисса улыбалась, казалась красивой принцессой из империи, но понемногу продвигалась. Вот только кончина мужа внушила ей неподдельный ужас: к нему самому она не испытывала эмоций, но его старший брат и наследник ненавидел Эльрионскую империю и прекрасно понимал, что делает Лисса.

Своей смерти она тоже не боялась — но вот маленькую дочь искренне любила, испугалась уже за нее. Поэтому тут же вернулась, стоило прийти вести от Эйдариса.

Ее не было в империи, когда умер их отец, она не оплакивала его вместе с братьями. Ее не было, когда короновали Эйдариса, и он стал властителем империи. Не было, когда он стал Великим Драконом, главой клана.

Не знала Лисса и о том, когда именно Эли и Фер Рин превратились в Клинков. Эйдарис рассказал, что их семья разорилась, родители погибли, как и муж Эли. Ей ничего не оставалось, а Фер всегда был хорошим воином, преданным империи и готовым защищать. Они стали Клинками.

Магия изменила их, разгладила знаки возраста, отбелила некогда темные волосы. Отточила их инстинкты и реакции, так что они стали воплощенным оружием империи. Лишила зрения.

Всё равно Лисса замечала, как рядом с ней Фер медлил — и уж точно не верила, что у Клинков нет чувств и эмоций. Прятались глубже.

И теперь они были дальше от друга, нежели когда-либо. Клинки — это оружие императора, его слепые убийцы. Это не служба, которую можно оставить, не должность, с которой можно уйти. Они отдали себя империи, это закончится только с их смертью.

Пение стихло, и Лисса обернулась к жрецу крови, положившему овечью печень на алтарь.

— Ваше сиятельство и жители империи, предсказания точны и знаки получены.

— Открой волю богов, — коротко сказал ритуальную фразу Эйдарис.

— Знаки однозначны. Они все говорят о скорой войне.

Лисса вздрогнула. Но первым делом глянула не на брата-императора, а на Фера Рина, стоявшего с непроницаемым лицом и повязкой на глазах.

Клинки императора — это драконьи когти, раздирающие врагов. Они не задают вопросов, они выполняют приказ так хорошо, как только могут, либо умирают при его исполнении. Рано или поздно, конечно, умирают.

Фер Рин полагал, это чистая и хорошая смерть, но приближать ее всё-таки не торопился. Он не жалел, что отдал магии глаза, самого себя, а взамен приобрел лишь необычные способности, которые нужны для одной цели: служба клану и императору.

Его устраивало. До тех пор, пока он так или иначе не натыкался на принцессу Лиссу.

Клинки ощущали мир иначе, нежели простые люди. Полный мрак был расцвечен запахами, звуками, лучшим ощущением… вибраций. Фер не смог бы рассказать об этом, даже если б хотел, не был уверен, что подобрал бы нужные слова. Но когда магия выжгла его глаза, она наделила другими способностями. Он и стал драконьим когтем, Клинком императора.

Он уже не был человеком.

Стоя на церемонии гадания, Фер ощущал четкий запах овечьей крови сквозь забивавшие ноздри благовония. Слышал чужие движения и чувствовал их: император стоял неподвижно, его сердце билось ровно и четко. Его брат постоянно едва уловимо двигался, поводил плечами, шевелил пальцами — ему не терпелось закончить.

Лисса смотрела на него, Фер мог ощутить ее взгляд так четко, как будто видел его — даже лучше. Принцесса пахла легкими цветами, аромат Мараана и духов. Ее сердце билось быстрее, чем положено.

Едва уловимое колебание воздуха, Эли приблизила губы к уху брата и тихо сказала:

— Ты не должен думать о чем-то, кроме долга.

— Я не думаю.

Он думал.

Каково бы это было — коснуться ее? Просто сидеть и долго-долго беседовать или только слушать о ее мараанской жизни? Хотя последнее Фер представлял с трудом, как Клинок он больше не был праздным дворянином.

Сейчас он тоже невольно вслушивался, ощущал весь зал, каждого из собравшихся. Будто посылал невидимые лучи, и они возвращались к нему с сообщением о форме, о биении сердца. Клинок мог почуять чужой страх — и угрозу. Предвидеть движение еще до того, как оно сформируется.

Если бы Клинки были с императором, когда напали халагардские вороны, Эйдариса бы никогда не ранили. Но он редко использовал Клинков как охрану, считал слишком ценным ресурсом, а с задачей справится и гвардия.

Клинки не только были отличными убийцами и воинами. Их разум остер, они умели думать, анализировать и находить нестандартный выход или подход. Никогда не были только грубой силой или отравленным кинжалом.

Ни одна магия не может стереть личность — ее можно только отдать. И Фер с радостью отдал собственную. Но когда до него доносился аромат духов Лиссы, его собственное сердце пропускало удар.

Когда церемония гадания закончилась, все пришли в движение. Рядом с Фером оказался Кэл.

— Идем, — сказал Воля императора.

Они шагали по каменным коридорам дворца, и все они были темны для Фера. Но он вслушивался в опасность, в поскрипывание кожаных одежд Кэла, в его раздраженные вздохи.

Фер Рин не знал, куда они шли, но не спрашивал. Он подчинялся императору и его Воле. Любопытство он оставил в прошлой жизни.

— Я хочу, чтобы ты потренировал меня, — неожиданно сказал Кэл.

— Но к твоим услугам лучшие фехтовальщики империи.

— Они всего лишь люди. Я могу понять их сильные и слабые стороны в бою. Поэтому хочу тренировки с тобой.

— Я буду побеждать.

Из-за магии. Из-за того, как он ощущает мир.

— Конечно! — согласился Кэл. — И я буду тянуться за тобой. Этого и хочу.

— Но тебе никогда не достигнуть того же, пока ты обычный человек.

— И не собираюсь. Дело в стремлении выше.

Раньше Феранар Рин неплохо знал Эйдариса, они даже считали друг друга друзьями. Но с его младшим братом Фер общался редко, поэтому сейчас андор, Воля императора, был для него не так понятен, как сам император.

— Я воспользовался твоим советом, — сказал Кэл. — Я же говорил Эйду, что с тобой дело пойдет быстрее!

Фер обогнул стражника на их пути, которого ощутил заранее. Не видя его, Фер мог сказать, что он не мылся слишком долго, полноват и невысокого роста.

— Какой совет? — осторожно спросил Фер.

— Если нужно что-то узнать, можно просто спросить. Нужно быть достаточно убедительным.

— Это было до того, как я узнал, что вопрос о халагардских воронах. Которые мертвы почти месяц. Чьи тела уничтожены, а из вываренных костей сделаны флагштоки. Насколько я знаю, несколько черепов в рабочем кабинете императора.

— Главное, быть достаточно убедительным! — хмыкнул Кэл и даже прищелкнул пальцами.

Фер Рин никогда не сомневался в решениях императора, но теперь понимал, почему именно Кэл — Воля. Он не останавливался, даже когда видел однозначные препятствия, просто искал путь. Хотя Фер уже начал подозревать, что только не когда дело касалось только и лично Кэла.

Но это уже не его дело, не Клинка.

После Лунной галереи, в которой Фер ощутил дуновение ветерка через окна (колкий северный, пахнет холодом), они свернули налево, и Фер наконец-то понял, куда они направляются.

Крыло алхимиков и зачарователей.

Отец императора не слишком-то доверял колдунам и прочим из этой братии, но Эйдарис был еще юношей, когда живо заинтересовался. Он делал запросы в разные части империи, собирал самых талантливых и щедро финансировал их эксперименты и пользовался услугами. Как-то раз он сказал Феру, когда тот еще не был Клинком, а был другом, что все они могут помочь против магических королевств вроде Халагарда.