Высказав все в это в распахнутый холодильник, Сашка достает оттуда целого цыплёнка.

– Лиз, курицу с картошкой будешь? – переводит на меня вопросительный взгляд.

– Готовить? – скептически выгибаю бровь.

Он что? Забил холодильник в надежде, что повара себе дома завел?

– Есть! Готовить – я уж как-нибудь сам, – фыркает в ответ.

Я немного теряюсь от такого заявления.

– Знаешь, я решила, мы сошлись на том, что питание у нас – отдельно.

– Не думаю, Лиз, что ты сильно объешь меня за три недели, – отмахивается на это Лютик, начиная обмывать тушку цыпленка под холодной водой, а потом мне достается хитрый взгляд из-за плеча, – И буду очень благодарен, если сообразишь салат. Я там у тебя айсберг видел…

На это я не выдерживаю и смеюсь.

Есть такие люди – легкие. Не легкомысленные, а именно вызывающие в тебе чувство веселья, доверия, полета. Сашка вот из таких. Тяжело злиться, тяжело помнить о плохом. Хочется отдаться моменту, улыбаться, переглядываться, болтать. Возможно – это профессиональный навык. Он ведь говорил, что инструктор. И я буквально вижу, как играючи ему удается организовать вокруг себя всю группу и задать нужную атмосферу. Он будто и мной сейчас исподволь манипулирует, заставляя себя отпустить. Шажками-шажками-шажками…И ты уже на краю.

– Ну если мой айсберг – единственное, на что ты претендуешь, то так и быть, – милостиво соглашаюсь, хитро улыбаясь в ответ, – Только мне надо курсовую отредачить. Дай мне час…

На словах «единственное, на что претендуешь» Сашкины глаза как-то очень масляно вспыхивают. И то, что вслух он никак не реагирует, только еще больше добавляет двусмысленности его выражению лица. Будто чувствительный укол – мимолетная неловкость, но я стряхиваю с себя это ощущение.

Внешне ведь все так по-дружески, что мне начинает казаться, что все его неуловимые намеки и взгляды – это только в моей голове. Просто он мне нравится. Сильно. И я выдумываю то, чего нет. А Лютик искренне старается установить в доме дружескую бесполую атмосферу, не напрягающего никого.

–Нет, час –нет, – категорично возражает тем временем Саша, включая духовку, – Я сейчас уже поставлю курицу, так что у тебя пятьдесят пять минут.

***

Я справляюсь за двадцать.

Распечатываю готовую курсовую, подхватываю свой ноут, блокнот, ручку и бегу к Сашке на кухню обратно. Меня тянет как магнитом туда. По всему дому уже разносится аромат запекаемой курицы, плывут звуки записи живого концерта «Muse», включенного на телевизоре, и Сашка, сгорбившись над раковиной, подпевая себе под нос, чистит картошку. Когда я вижу всю эту картину, застываю на пороге. Внутри так трепетно и тепло, что мне даже страшно вдумываться, почему именно так. Сашка отвлекается от картошки и поднимает на меня взгляд исподлобья, собирая на лбу морщинки.

– Что? Уже все? У тебя еще полчаса…

В ответ только руками развожу и прохожу на кухню, прижимая к груди свой ноут.

– А, забыл, ты же у нас отличница, да? – хмыкает Сашка, следя за мной взглядом, а потом кивает на бокал рядом с собой, – Вина?

– Давай…

Минуты беспечно утекают, концерт на ютубе включен на минимальную громкость, лишь создавая фон, и в нашей уютной кухне – гостиной становится все жарче.

А я как могу убеждаю себя, что это от пары глотков вина и от того, что Сашка часто приоткрывает духовку, проверяя курицу. А не потому, что у меня повышается температура тела рядом с ним, и щеки розовеют от каждого мимолетно брошенного взгляда.

Свив себе настоящее гнездышко в кресле- мешке и забравшись в него с ногами, я читаю вслух билеты по хозяйственной деятельности туристического предприятия, по которой у нас с Лютиком зачет через два дня.

Материал нам разослали еще в октябре, я все вызубрила давно и теперь выступаю для своего соседа в роли экзаменатора. Сашка лениво отвечает на мои вопросы в билетах, возясь с картошкой по-деревенски, которую он решил запечь в микроволновке, так как духовка уже занята. Я искоса наблюдаю за ним, стараясь сильно не демонстрировать свой интерес, но, конечно, Сашка все равно замечает.

– Смотри, – с умным видом сообщает, вытаскивая ароматный парящий картофель из микроволновки минут через восемь, – Самый главный секрет – сейчас снять крышку, добавить чеснок и поставить неприкрытую картошку еще примерно на шесть минут.

– М-м, да ты профи, – тяну, улыбаясь и непроизвольно делаю вдох поглубже, улавливая вкусный аромат.

Пахнет изумительно – слюнки текут. Перед тем, как отправить картошку в микроволновку в первый раз, Сашка очистил ее, нарезал дольками, обмакнул бумажной салфеткой, убирая влагу, и обильно смазал оливковым маслом со специями. Вроде бы ничего сложного, но я в первый раз столкнулась с тем, что так готовят в микроволновке. А Сашкины уверенные, скупые движения, которые он производил практически в слепую, говорили о том, что на кухне он явно не в первый раз.

– И откуда такая страсть к готовке? – интересуюсь, пока Саша отправляет приправленный чесноком картофель обратно в микроволновку и выставляет таймер.

– Люблю вкусно поесть, а мама все время на работе была, – обезоруживающе улыбается на это Сашка, и взгляд его обращен куда-то внутрь, в воспоминания, – Пришлось научиться справляться самому. Да и вообще…Делами по дому меня не испугать.

За этим простым ответом скрывается так много личного, что чуть кусаю губу, улыбнувшись. Наши глаза опять встречаются на каких-то несколько секунд, и в горле сохнет. Нервно убираю выпущенную прядку волос за ухо, снова утыкаясь в билеты.

– А ты у нас значит не только папина дочка с ордой братьев, но и мажорка, да, Лиз? – хмыкает Сашка через пару секунд, складывая посуду в мойку, пока все готовится.

– С чего ты взял? – вскидываю на него любопытный взгляд.

– У тебя машина за пять лямов почти. Тут либо папочка либо папик. Но что-то мне подсказывает, что первое.

И его глаза быстро оценивающе скользят по мне, будто мысленно вынося вердикт.

– И почему же именно первое? – я внимательно слежу за Сашкой в этот момент.

Тема такая…Скользкая. Заинтересовали деньги? Но нет, во взгляде Сашки нет того особого меркантильного блеска, который я уже умею отлично различать. Зато есть явное желание видеть полную картину, кто я. И этот искренний интерес – он будоражит меня.

– Ты не похожа на содержанку, – легко отвечает Сашка, пожимая плечами.

– Не тяну? – насмешливо выгибаю бровь.

– Дурная, – смеется, – Я про поведение! Ну и взвод бородатых родственников на стене как бы намекает, что сюда всяким спонсорам и тому подобным спорным личностям вход воспрещен.

Его улыбка становится шире, и он хитро стреляет глазами в сторону развешанных фотографий. На это я тоже смеюсь.

– А что? У содержанок какое-то особое поведение?

– С мужчинами – да, – рассеянно кивает Сашка, проверяя курицу, – Лиз, все, пора приниматься за обещанный салат.

– Много видел содержанок? – не унимаюсь я, вставая с пуфа. Меня эта тема как-то странно задевает.

– До фига, я же на курорте работаю…Лучше скажи, почему ты снимаешь? В чем проблема с такой машиной квартиру купить?

На это мне остается только горестно вздохнуть, открывая холодильник.

– Отец принципиально отказывается покупать мне квартиру в Москве. Моя семья живет в Питере, и он хочет, чтобы после учебы я туда вернулась. Жилищный вопрос как еще один рычаг давления, – закатываю глаза.

– Тогда вопросов нет, – улыбается Сашка в ответ, – Наверно и работу тебе уже нашел, да?

– Конечно! У отца своя сеть отелей, так что путь мой предопределен. Радует только, что мне и самой это нравится. Папа очень часто таскал меня на работу, когда возможность была, давал всякие поручения. После девятого класса я даже выходила иногда вместе с администраторами на смену, так что…