– А на самом деле все не так, да? – тоже растягиваю губы в улыбке, тихо-тихо говоря Сашке на ухо.

Я чокнутая, наверно, но даже шушукаться с ним при всех мне кажется жутко интимным.

– Я же говорил, как они начали, – хмыкает беззвучно Саша в ответ, – Ругались так, что весь поселок слышал. И сейчас мало что изменилось. Ты же видела, как мама быстро завелась на кухне. Вот она такая всегда.

– Да, я не поняла немного тогда, почему ты вообще особо никак не отреагировал, не расстроился, – продолжаем перешептываться.

– Потому что привык, – хмыкает.

Теплый взгляд серых глаз ласково скользит по моему лицу, и мне охота от этого тихонечко мурлыкать. Забываясь, тянусь к Сашкиным губам. Едва касаемся друг друга, горячая нежная волна омывает до кончиков пальцев…

– Так, молодые, рассказывайте, как познакомились, – оттаскивает нас друг от друга зычный голос Петра Алексеевича, старинного друга дяди Вахтанга.

– Да летом еще, когда я поступал на заочное. На экзаменах, Лиза со мной в итоге в одной группе, – поворачивается к нему Сашка.

А под столом ловит мою руку и переплетает наши пальцы. Это так…

Рдею, чувствуя, как приливами нагнетается горячая кровь к низу живота.

– О, а ты не говорил ничего, что такую красотку встретил. Как так?! – экспрессивно возмущается Вахтанг.

– Да там…– Сашка фыркает, проводя рукой по выстриженному затылку, – В первый раз немного не срослось. А зимой вот снова встретились…

– Но думал, да, Сань? Признавайся! – тянут дядья сладко, посмеиваясь.

У Сашки уши начинают гореть. Когда это замечаю, внутри млеет, и так кровь стучит. Сильнее сжимаю его ладонь под столом. Сердце заходится от смущения и того, как мне приятно.

– Конечно, думал, – бурчит Сашка, не смотря на меня, и глаза у него лихорадочно блестят, – Даже снилась мне иногда.

Поддаюсь порыву, наклоняюсь к его уху, шепчу.

– Ты мне тоже.

Переводит на меня глаза. Молчим. Секунда кристаллизуется, драгоценным камешком откладываясь в памяти.

– Ой, вон оно как! – охает Петр Алексеевич, поглаживая презентабельный живот. Тянется к чаче, собирает рюмки, – Ну, давайте, ребят, за вас! Чтобы любили друг друга, слушали и слышали! Слышать – это в семье самое главное! Хотя сны – тоже хорошо! По молодости – так особенно!

Подмигивает с намеком.

– А я и сейчас неплохо справляюсь. Живот бы убрал, Алексеич, тоже бы может кому и приснился, – вставляет дядя Вахтанг, кряхтя, и поднимает рюмку, – Дети, за вас!

Опять нас женят, но мы, притихшие, не возражаем. Я только от чачи отказываюсь, прошу бокал с разбавленным домашним вином.

Чокаемся, не смотрим больше друг на друга.

Руку мою под столом Сашка так и не отпускает.

*** Когда выходим от дяди Вахтанга, до Нового года остается чуть меньше часа. На улице заметно теплеет, завтра весь снег скорее всего превратится в непроходимые озера на узких тротуарах, но сейчас хорошо – хорошо. Можно идти, не застегиваясь и забив на шапки. Свежий воздух бодрит после теплого, пропитанного ароматами еды дома.

Только дверь за нами захлопывается, как Сашка меня целует, развязно и горячо, оттесняя к стене. Его немного ведет – чачи ему налили прилично, на моем языке вкус крепкого алкоголя и его слюны. И я пьянею от этого сильнее, чем от всего выпитого вина.

– Может не пойдем в бар? – бормочу, сгорая от желания остаться наедине.

– Мы только Новый год встретим, да? Я Олегу сказал, что придем.

– Ладно.

Отстраняется. Взгляд серых глаз будто плывет. Берет меня за руку, идем к Короне. Встречающиеся компании так громко орут нам " С Новым годом", что я не сразу улавливаю звук телефонного звонка.

– Кажется, у тебя, – кивает Сашка на карман моей куртки.

Достаю. Точно. Мама. Отпускаю Сашкину руку, чтобы закрыть второе ухо и хоть что-нибудь расслышать.

– Да, привет, мам!

– Привет, доченька! Ты что не звонишь? Мы ждем…

– Мам!!! Я же написала всем еще днем…

– Написала она…– ворчит мать, – Как дела у тебя? Все хорошо?

– Да, конечно, – кошусь на Сашку, идущего рядом.

– Так, ну я тебя поздравляю с Новым годом! Чтобы был он удачный, много радости принес! Я тебя очень люблю!

– Я тебя тоже, мам! И тебя с Новым годом!

– И я сейчас трубку отцу передам, – с многозначительным нажимом добавляет мать, – Все, целую, Лисеночка моя.

– Я… – не успеваю ничего ответить, как в динамике уже напряженно басит отец.

– Здравствуй, дочь.

Я даже немного притормаживаю.

– Привет, пап. С Новым годом тебя!

– А сама бы так и не позвонила, да? – начинает с ходу наезжать, распаляясь с каждой секундой, но на заднем фоне слышится, как мама его одергивает – "Тигран, мы договорились!", и он тут же осекается. Переводит тему, – Так ты где там сейчас? В "Короне" Александра этого?

Поджимаю губы. Мне не очень нравится, как папа формулирует свои мысли – легкий душок пренебрежения к Саше явно присутствует, но…

Не хочу придираться по телефону. И сам факт, что он звонит сейчас, меня очень подкупает.

– Да, я с Сашей. Все хорошо, – отчитываюсь как могу ласково и даже не напоминаю отцу, что у него стоит метка на моем телефоне, и он всегда может итак узнать, где меня искать, – Сейчас были в гостях у его мамы и отчима, очень хорошо посидели. Вот идем обратно в "Корону", там будет салют.

Про то, что сразу после салюта мы планируем отправиться сексом заниматься, деликатно опускаю, но папа, конечно, не дурак…

– Ясно, – цедит сквозь зубы отец, шумно выдыхая, – Ну ты там передай ему, что, если что, голову откушу.

– Ты и при личной встрече вчера был о-о-очень убедителен, пап, – фыркаю я.

– Да? – голос его теплеет. Посмеивается, – Ладно. Если нужна ему, переживет. Давайте, аккуратней там. С Новым годом, дочь.

– И тебя папуль, передавай всем привет!

– Обязательно.

Вешает трубку. Убираю телефон в карман. Внутри становится так легко, что страшно сделать шаг. Кажется, оторвусь от земли и улечу.

– Все хорошо? – интересуется Сашка, снова беря меня за руку.

– Да. Отлично.

Мальчик, ягодный бабл-гам – не знаем, чего хотеть, Но движемся в темноте, отключив симку.

Пол будто тяжело пружинит под ногами от того, как дружно прыгает толпа на импровизированном танцполе посреди столов. Задираем руки вверх, орем, перекрикивая друг друга, простые, на первый взгляд почти бессмысленные слова. Но для меня в них столько, что сердце сжимается на каждый бешеный удар.

Касаясь тебя везде, мне сложно не заболеть. Ты девочка-леденец, ты мятная льдинка.

Ловлю на себе потемневший Сашкин взгляд. Выгибаюсь специально для него, кусая губы и прикрывая глаза. Я знаю, что я неплохо двигаюсь, и знаю, что в этом кроп-топе и леггинсах выгляжу очень хорошо и не очень скромно. Кофта, которую я надевала сверху ради того, чтобы пойти в гости к Вахтангу, давно снята…

Мы снова тонем у себя на фоне, но без нас. Мой мир огромен, но и в нём с тебя не спущу глаз – Ведь я готовлю что-то большее сейчас, Чем я мог раньше лишь довольствоваться в снах.

Сашкин взгляд как жгучее прикосновение – никакая толпа не защитит. Во мне бьется жадная чувственность в ответ, о силе которой я раньше не имела понятия. Мысли откровенно пошлые, и я специально разгоняю их в голове. Знаю, что они светятся на лице, передаются через движения. Знаю, что Сашка думает о том же.

Что мы думаем об этом синхронно. Вдвоем.

Оказывается, заниматься сексом можно и не касаясь друг друга, находясь на расстоянии посреди шумной веселящейся толпы.

…движемся в темноте, отключив симку. Касаясь тебя везде, мне сложно не заболеть. Ты девочка-леденец, ты мятная льдинка. – Повторяется и повторяется припев.

Снова смотрю Сашке в глаза, он в этот момент отвлекается, наливает кому-то водку, но уже через пару секунд снова в упор, чуть исподлобья глядит на меня. Улыбаюсь лениво, отворачиваюсь. Танцую, забывая обо всем. Кожа уже влажная, волосы липнут, по телу токи ползут от бьющих из колонок басов.