Тимур, не звоня, толкает дверь, и я машинально ищу Сашкину ладонь, чтобы крепко сжать ее, но вовремя одергиваю себя. Это будет лишним. Колени превращаются в желе, отказываясь удерживать тело в вертикальном положении. Надо было отцу тоже заранее позвонить, но я просто…чертова трусиха! И только сейчас до меня доходит, что это тоже его резанет. Матери сказала, а ему – нет. Как так?!

Яркий свет в просторном коридоре после улицы бьет в глаза. Родной запах дома, смешанный с густыми ароматами приготовленной еды, окутывает прямо с порога теплым, уютным облаком. Входя внутрь, убеждаю себя, что все будет отлично, и зря я себя так накручиваю. Вокруг светло, тепло, вкусно, украшено. Атмосфера наступающего праздника пропитывает дом, настраивая на позитивный лад. Это немного успокаивает. Сашка медленно озирается, расстегивая куртку. Черты его лица скованы тщательно скрываемым напряжением. Мне почему-то даже проще от того, что ему тоже сейчас не по себе.

– Приве-е-ез! – орет Тимур во все горло.

И дом тут же взрывается возбужденными голосами и топотом нескольких пар ног. Сердце пропускает пару ударов в ожидании. Замираю с курткой в руках. Первой к нам выбегает неугомонная Амина, дочь моего старшего брата Рамиля, и сразу с разбегу кидается мне на шею.

– Тетя Лиза приехала! – визжит, передразнивая интонации из старой рекламы.

– Не смей называть меня так! – смеюсь, обнимая Аминку.

Хотя формально я действительно ее тетя, но разница в пять лет слишком уж не солидна для этого почетного титула. К нам подходит Аина, близняшка Амины, и теперь мы, раскачиваясь, обнимаемся втроем.

– Девчонки, это Саша! – киваю на стоящего рядом Лютика.

– Оу! Приве-е-ет! – тянут они как одна, впиваясь в него черными одинаковыми глазами.

– Привет- привет, – Сашка очаровательно скалится в ответ, и мои пятнадцатилетние племяшки как по команде слегка розовеют, а в их глазах читается, что дальше я уже могу ничего не объяснять – они будут на его стороне.

От этого эффекта Сашкиной ухмылки мне хочется ревниво закатить глаза. Ладно, я видела, как велась Киселева, но эти – то две куда?!

– Здравствуй, дочь, – не успеваю обернуться, как попадаю в нежные, пропитанные цветочными духами объятия мамы.

Прячусь на ее плече, чувствуя, как лицо начинает гореть от направленного на меня пронизывающего взгляда. Поднимаю глаза и встречаюсь с папиными.

– Привет, – губы растягиваются в широкой нервной улыбке.

Обычно мы тоже всегда крепко обнимаемся при встрече, но сейчас отец не спешит подойти. Так и стоит за матерью, скрестив руки на груди.

– Ну, здравствуй, Елизавета, – произносит с расстановкой каждое слово.

Хмурит густые брови и делает шаг ко мне. Черный тяжелый взгляд перемещается с меня на Лютика, так на нем и застывая.

– Знакомь. Раз привела.

– Тигран, ну что ты сразу, – бормочет мать с укором, отпуская меня.

– А тебе неинтересно что ли, Нюш? Такая нелюбопытная? – сверкает глазами отец, и я по их лихому блеску понимаю, что в нем уже добрые полбутылки дедовского коньяка.

И что все это время, как и говорил Тимур, отец с дедом и Дамиром скорее всего нам кости перемывали, доводя друг друга до нужного градуса праведного возмущения. Хочется взвыть и хлопнуть себя по лицу. Ну класс! У меня и без дополнительных подготовительных мероприятий семейка та еще, а теперь…

Так, еще не все потеряно. Надо просто умаслить. Раньше всегда работало…

Подхожу к отцу и, встав на цыпочки, обвиваю его шею руками. Целую в бородатую щеку, вдыхая родной мускусный запах, на мгновение прижимаюсь носом к щеке. Папочка такой напряженный, жесткий, как скала. Хочется расслабить. Веду пальчиками по плечам, и ощущаю, как они немного поддаются. Опускаются, сбрасывая толику напряжения.

– Лиса, – отец отстраняется и качает головой, щурясь, – Вечно мне твои нежности боком выходят, Елизавета…

Снова мечет в Лютика неприязненный взгляд.

– Ты это, кстати, учти.

– Да я уже понял, – хмыкает Сашка, кашлянув в кулак.

Папа опять напрягается до предела, скрипнув зубами. А мне хочется изобразить смайл «рука-лицо».

Саша-а-а-а!!! Разве можно отцу говорить, что ты что-то там про его дочь понял без его разрешения?

– Мам, пап, это Саша, мой парень, – пячусь от папы, пока спиной не упираюсь в Сашку, – Очень хотела вас познакомить, потому что весной мы собираемся пожениться.

Ну вот, я это сказала.

– В смысле, бл…ть?! – беззвучно охает отец, ошалело выгибая брови.

Близняшки коротко пищат, и после повисает гробовая тишина. Сашка кладет руку мне на плечо и легонько сжимает.

– Очень рад познакомиться, – отпускает меня и протягивает ладонь отцу.

– Охренеть, подарочки. Лучше б носков накупила, – бормочет на это батя себе под нос и на автомате жмет Сашкину руку. Взгляд у него пустой.

И до меня доходит, что мама эту часть легенды ему не сообщала. Переваривает сейчас. Подвис.

– Что ж ты с порога, а? Как топором, – цокает мать тихо, метнув в меня осуждающий взгляд. А потом уже громче для всех, – Вот это ново-о-ость! Так, ребята только с дороги, я их сейчас в комнату провожу и сразу все к столу, да? Обсудим!

– Не сметь в одну комнату! – хрипит папа, потихоньку оживая.

– Я и не думала, дорогой! Ты что? – умиротворяюще воркует мать, подталкивая нас с Сашкой к лестнице на второй этаж, – Все, пойдем-пойдем-пойдем! Тигруш, иди лучше отца предупреди…заранее! У него сердце!

– Ну ты, Лиза, – шепотом мне, уводя, – Ну кто так делает, а?

– Я думала, ты сказала, – ворчу.

– Я намекнула – он сразу заикаться от шока начал, так что прости – не смогла. Еще мне и самой много чего у тебя бы спросить хочется, но сначала уж вечер переживем, а там разберемся, – вздыхает.

– Спасибо, мам.

***

Мама раскидывает нас с Сашкой на по самым дальним друг от друга комнатам на втором этаже и убегает вниз к отцу. Я быстро переодеваюсь в первое попавшееся платье из чемодана и мчусь к Саше в гостевую. Распахиваю дверь и застаю его задумчиво глядящим в окно. Поворачивается на звук и скупо мне улыбается, пока подхожу ближе.

– Знаешь, Лиз, если бы это не происходило все именно со мной, я бы даже нашел ситуацию забавной.

– А сейчас не находишь?

Повисаю на его шее, целую в подбородок, губы мягко колет светлая щетина. Сашка обнимает меня в ответ, но взгляд такой же отстраненный.

– Твой отец мне, мягко говоря, не рад, – констатирует факт.

– Я же говорила, что так будет. Что тебя удивляет?

– То, что он даже не пытается это скрывать.

– А, это да, – вздыхаю, – Но ты не переживай, я тебя в обиду не дам.

– Правда? Ну тогда мне не о чем беспокоиться, да, – Сашка наконец смеется, расслабляясь, и нежно целует меня в висок.

Довольно жмурюсь. Встаю на цыпочки и нахожу его губы. Легко- легко касаюсь, трогаю кончиком языка. Дыхание срывается. С тихим стоном толкаюсь языком ему в рот, тело сразу так послушно, горячо трясет, и то, как Сашка резко перемещает руки с моей спины на ягодицы и подсаживает на себя, заставляя потереться бедрами о его ширинку, только все усугубляет…

– Кис, хорош, – с укором на меня шипит, но мужские ладони напротив лишь сильнее сминают мою попу, совершенно нецеломудренно трогая, – Надо спускаться к твоим, пока сами не пришли…

Согласно киваю и прикрываю глаза, вжимаясь в Сашкино горячее, напряженное тело. Покачиваюсь на волнах прошивающего возбуждения. Нам просто никак не побыть достаточно времени вдвоем. Оставил бы весь мир нас в покое хотя бы на неделю…

– Помнишь, летом ты обещал лапать меня под столом, если будешь в гостях у моей родни? – шепчу, улыбаясь, Сашке на ухо севшим голосом.

Он фыркает на это, запрокинув голову. Чувствую, как смех клубится у него в груди.

– Кисуль, прости, я наверно пока не готов существовать отдельно от своих яиц.