«Осталось двадцать пять секунд, — отметил про себя Виктор Сергеевич, посмотрев на табло. — А ведь сегодня может быть мой последний официальный матч на родном льду. Что будет в следующем сезоне? Кто знает? Так пусть болельщики меня запомнят победителем ЦСКА».

Коноваленко встал в стойку и как только шайбу разыграли на точке, быстро сел в «баттерфляй», ведь Саша Гусев вновь выстрелил с дистанции по воротам. Дважды из-за скопившихся перед воротами игроков шайба поменяла направление и, ударив голкипера в грудь, подлетела вверх. Виктор отмахнулся клюшкой, словно бейсбольной битой и выбил её подальше от ворот. Но армеец Виктор Кузькин на синей линии в высоком прыжке вверх рукой эту шайбу поймал, бросил себе под крюк и снова вернул чёрный резиновый диск на пятак.

«Б… где шайба⁈» — мысленно выкрикнул Виктор Сергеевич, пытаясь рассмотреть чёрный кругляш в толчее. И в последний момент его глаза ухватили малозаметное движение маленькой черной круглой тени, которая поскользила между коньков нападающих и защитников обеих команд и юркнула в сторону ворот. Коноваленко резко рухнул на спину и развёл руки в стороны, чтобы всем своим телом перекрыть движение шайбы.

После чего над его распятой на льду фигуры ещё пять секунд повоевали армейцы и автозаводцы прежде, чем судья из Челябинска не остановил игру. Четырёхтысячный зал торпедовского хоккейного дворца спорта мгновенно смолк. На Виктора Сергеевича устремились уставшие осунувшиеся лица и своих и чужих игроков. И Коноваленко аккуратно встал, и тут оказалось, что шайба, застряв в ледяной крошке, застыла точно на линии ворот. Судья Егоров дунул в свисток и развёл руки в стороны, послышались оглушительные аплодисменты и зрители принялись скандировать:

— Молодцы! Молодцы!

«Значит, сон был в руку», — подумал про себя Коноваленков и помахал вратарской клюшкой своим дорогим зрителям.

А после возобновления игры, через две секунды раздалась финальная сирена. На скамейке запасных ЦСКА почернев от потраченных нервов, устало опустился на лавку старший тренер Анатолий Тарасов. Теперь по завершению чемпионата в голове его осталось всего два вопроса: кто виноват и что будет дальше? «Неужели снимут и уволят из родного ЦСКА, которому отдано почти три десятка лет жизни? — подумал Анатолий Владимирович и вдруг решил. — Не уволят! Я ещё повоюю! А виноватых я найду, можно не сомневаться».

В это самое время за спиной армейского наставника выше на четыре ряда обнимались опьяневшие от счастья братья Мальцевы, Валерий Васильев и Борис Александров.

— Ты чего, Васька, плачешь? — Удивился Саша Мальцев, увидев слёзы на лице бесстрашного динамовского защитника.

— Да они сами, б… льются, — потряс головой Валерий Васильев. — Шесть лет я шёл к этому золоту.

— Так чего сейчас, плакать что ли? — Усмехнулся «Малыш».

— Сейчас надо взять водки, пива, и… — Задумался Васильев. — И ещё водки.

— Правильно, мужикам из «Торпедо» надо проставиться. Пошли, мужики! — Скомандовал Мальцев старший.

Всеволод Бобров в это воскресенье провел, не выходя из дома. Вместо трансляции важнейшего для него матча чемпионата СССР по хоккею, по телевизору показывали футбол «Динамо» Киев — ЦСКА, по радио молчали, телефон, по которому могли позвонить знакомые, тоже не подавал признаков жизни. А ближе к программе «Время» к нему домой приехал второй тренер команды Владимир Юрзинов с бутылкой грузинского пятизвёздочного коньяка.

— Волнуюсь, — пробурчал он, покосившись на бутылку.

— Ладно, — махнул рукой Бобров, который уже несколько месяцев больше одного бокала вина в неделю себе не позволял. — Пойдём на кухню, пока жена не видит. Леночка, мы с Володей на кухне план предсезонной подготовки обсудим, ты нам, пожалуйста, не пока мешай! — Крикнул он в гостиную.

— Даже новости спорта смотреть не будешь? — Удивилась Елена Николаевна.

— Да что их смотреть, — крякнул Всеволод Михалыч. — Тарасов своего не упустит. Пролетели мы мимо золота в этот раз.

На кухне старший тренер «Динамо», порезав хлеб, колбасу и сало, выставил на стол маленькие кофейные кружечки, пояснив своему коллеге, чтобы жена подумала, что они пьют кофе, и сказал:

— До меня, Володь, дошли малопроверенные слухи, что на следующий сезон будет в ВХА играть наша команда. Поговаривают, сам Брежнев распорядился и дал нагоняй тем, кто вставлял палки в колёса. Как считаешь — правда?

— Если рассуждать логически, — тяжело вздохнул Юрзинов, разлив по несколько капель коньяка, — то играть в ВХА выгодно со всех сторон. Это валюта, престиж, новый завоёванный кубок. Вот если бы Тафгай там, в НХЛ, облажался, то никогда бы на такой проект в правительстве не пошли. А Иван, мало того что лучший бомбардир, так уже играет в финале Кубка Стэнли.

— Давай за победу, — предложил Всеволод Михалыч, подняв маленькую кофейную кружечку.

И в этот момент застрекотал телефон, который был установлен в прихожей на прибитой к стене деревянной подставочке. Бобров пожал плечами, отложил коньяк и прошёл к аппарату.

— Алло? — Спросил он.

— Поздравляю тебя, Всеволод Михайлович, у вас золото! — Выкрикнул знакомый голос на другом конце телефонного кабеля.

— Кто говорит? — Не поверил своим ушам Бобров.

— Это Старовойтов Андрей Васильевич у аппарата! «Торпедо» с ЦСКА сыграли вничью! С золотом тебя, Севка!

— Володя, кажется, мы золото выиграли. — Положив трубку, пробормотал старший тренер «Динамо».

— Пошутили, — не поверил Владимир Юрзинов.

— Председатель Федерации хоккея Андрей Старовойтов шутить не будет, — улыбнулся Всеволод Бобров и выкрикнул. — Наше золото, Вова!

Естественно на крик из гостиной выбежала жена, и тут же по телевизору в новостях спорта, которые традиционно заканчивали программу «Время» диктор сообщил, что чемпионом СССР по хоккею спустя 19 лет стала команда — «Динамо» Москва.

— Урааа! — Закричали все, кто был в квартире.

Днём 6-го мая, когда в Москве была уже ночь в номере монреальского отеля имени Королевы Елизаветы я упрямо крутил ручку радиоприемника, стараясь поймать хоть какой-то голос из Советского союза. Но кроме «Голоса Америка», Радио «Свободы», «Немецкой волны» и «Русской службы Би-би-си» я ничего русскоговорящего поймать не смог. Однако вражьи голоса о том кто выиграл чемпионат СССР, упрямо молчали.

— Никакой свободы слова, — выругался я и выключил бесполезную железяку, которую выпросил после обеда на ресепшене.

И так как до четвёртого матча серии против «Монреаль Канадиенс» оставалось ещё три часа, я решил полчасика вздремнуть. Но прибежал мой сосед по номеру Ваня Болдырев и выкрикнул:

— Срочный сбор у Стэна в номере! ЧП!

— Если у кого-то понос, то нужно не вместе собираться, а наоборот держать дистанцию, — тяжело вздохнул я и пошёл следом.

Однако как это выяснилось через пять минут наша команда «Чикаго Блэкхокс» действительно вляпалась по самые помидоры. Из путаного рассказа вратаря Тони Эспозито следовало, что старший тренер Билли Рэй и генеральный менеджер Томми Айвен, которые проживали напротив номера голкипера, всю ночь где-то отсутствовали и сегодня перед обедом их буквально принесли на руках пьяных в стельку.

— Лично я не удивлён, — пробасил защитник Билли Уайт. — Мы как вышли в финал тренер Рэй каждый вечер стал напиваться до бессознанки. Но от Иваныча я такого не ожидал.

— Иванычу не нужно руководить командой во время игры, — резонно заметил Деннис Халл. — Он мог вообще с нами в Монреаль не лететь. Его задача вовремя платить гонорар и решать важнейшие оргвопросы.

Я улыбнулся, вспомнив своё хоккейное детство, когда на некоторых выездах весь тренерский штаб тоже напивался до беспамятства, и во время матча все решения принимал костяк команды — кому играть, кому сидеть на лавке, какую тактику выбрать по ходу встречи? Кстати, получалось не хуже, чем это делал товарищ старший тренер. Однако Кубок Стэнли и детские хоккейные турниры — это не совсем одно и то же.