— Давай поступим так. — Устало улыбнулся старший тренер горьковской команды. — Ты на этот сезон всё равно ещё заявлен как действующий игрок, поэтому побудешь играющим тренером вратарей. Это даст тебе возможность с командой поддерживать форму, а на следующий год спокойно перейдёшь в горьковский «Полёт», класс «Б».

Коноваленко хотел было расхохотаться, услышав про возможность продолжения карьеры в третьей полулюбительской союзной лиге, и рассказать о приглашении стать вратарём в первой советской команде в ВХА, но вовремя вспомнил наказ Тафгаева — никому ни слова, поэтому заткнулся и молча кивнул.

Что творилось в душе и мыслях Виктора Сергеевича, он и сам не понимал, с одной стороны была горечь от такого бесславного завершения карьеры — фактическое отчисление из команды после обидного проигрыша. С другой — радость, что жизнь спортивная не заканчивается, наоборот появилась возможность выйти на новый более высокий уровень, и поэтому нужно обязательно пахать, пахать и ещё раз пахать. «Обязательно нужно найти возможность игровой практики, хотя бы на первенство города Горького за заводскую команду. И самое главное — это спортивный режим, ведь после тридцати набирать форму намного сложнее, чем в молодости», — подумал Коноваленко, когда после тренировки присел за столик в ресторане гостиницы «Юность», где проживали и питались во время сезона многие иногородние хоккейные команды. Кстати, его горьковское «Торпедо» прописалось в Москве вплоть до 21-го февраля. Так как 14-го их поджидал в «Лужниках» московский «Спартак», 18-го там же было намечено презабавное рандеву с ЦСКА и 21-го февраля экзамен для горьковчан устраивало московское «Динамо» из одноимённого спортивного общества.

— Сергеич, не занято? Мы сядем рядом? — Спросил ветерана команды Саша Скворцов в окружении своих партнёров по молодёжной тройке нападения Ковина и Доброхотова.

— У нас в СССР все равны, — усмехнулся Коноваленко. — И чисто теоретически простой работяга с Автозавода может присесть рядом с министром тяжёлой промышленности.

— И почему же этого не происходит повсеместно? — Засмеялся Володя Доброхотов и поставил свой поднос с первым, вторым и десертом к чаю на свободное место.

— У министра работы слишком много, ему по заводским столовкам, пельменным и рюмочным слоняться некогда, — хохотнул Володя Ковин.

И когда парни расселись за столиком, Скворцов задал Виктору Сергеевичу самый распространённый в последние дни вопрос:

— Сергеич, расскажи, как там Тафгай поживает, как ему играется в НХЛ?

— Особенно большой разницы с нашей жизнью я там не заметил. — Пожал плечами Коноваленко. — Если только на базах спортивных никто там не сидит, и тренировки длятся не больше часа. Поэтому они хоть и играют много, но и дома бывают часто.

— А если они мало тренируются, как же они играют? Когда комбинации свои отрабатывают и всякие защитные тактические хитрости? — Спросил ещё раз Саша Скворцов.

— Прямо во время календарных игр и отрабатывают, — ответил Виктор Сергеевич. — А физическую форму поддерживают сами. Нанимают тренера, который расписывает для хоккеиста правильное питание и физические нагрузки на тренажёрах и с тяжестями.

— Сами? — Удивился Вова Доброхотов. — И их никто не заставляет? Никто рядом с палкой не стоит?

— Там же всё за деньги, — ответил Вова Ковин. — Захочешь нормально зарабатывать, сам впахивать начнёшь, или конкуренты тебя съедят. Хищный оскал капитализма, никакой уверенности в завтрашнем дне. Газеты читать надо или телевизор смотреть.

— Ещё, Сергеич, ходя слухи, будто бы в Спорткомитете хотят теперь целую команду заявить в НХЛ? — Очень тихо спросил нападающий Скворцов. — Чтобы валюту для страны зарабатывать.

— Не в НХЛ, а в ВХА, — поправил юного одноклубника Коноваленко. — Пока решают, совещаются, в мае будет принято окончательное решение кто поедет. Так как все переходы должны быть согласованы заранее. Но кандидатов в сборную СССР, скорее всего, не отпустят.

На этих словах молодые горьковские хоккеисты как по команде переглянулись, ибо кандидатами в сборную страны они как раз и не являлись.

Этим вечером в отличие от молодёжи, решившей пробежаться по барам и ресторанам, Виктор Сергеевич, созвонившись с Валерой Харламовым, пришёл в лужниковский дворец спорта. В 19.00 здесь московское «Динамо» принимало ленинградский СКА. Народу на хоккей неожиданно пожаловало меньше половины самой большой в СССР двенадцатитысячной арены. Возможно, полупустому стадиону поспособствовал понедельник — день тяжёлый, возможно динамовские болельщики немного разочаровались в своих любимцах, которые первую строчку в турнирной таблице уступили московским армейцам. Поэтому Виктор Коноваленко и Валерий Харламов без проблем, купив билеты на лучшие места, приготовились смотреть сегодняшний матч.

— Слышал, что за океан не пустят сборников? — Спросил Харламов, когда судья в поле бросил шайбу на лёд и зрители на трибунах радостно зашумели.

— А ты сам бы поехал? — Вопросом на вопрос ответил Коноваленко.

— У нас в ЦСКА, когда про идею из Спорткомитета узнал Тарасов, такой крик поднял, — заулыбался Валерий и, изображая Анатолий Тарасова, сказал. — Только попробуйте у меня заикнуться про вашу сраную Америку, в миг в Чебаркуль полетите, мать вашу. В Калинине сгною на «губе»!

— Ну а всё же? — Продолжил допытываться ветеран.

— Мы с мужиками переговорили, — тяжело вздохнул Харламов, — кроме меня желающих по-большому счёту — нет. Борька Михайлов точно не полетит, его и тут всё устраивает. Вова Петров? Если деньги хорошие предложат, то подумает. Но я так понимаю, с деньгами могут быть проблемы. Нашему второму тренеру Локтеву Констнатин Дмитричу в 66-ом предложил поработать в Югославии. Так там такие отчисления в казну на его зарплату повесили, что голодать пришлось, поэтому он из Югославии сбежал.

— С Иваном деньги будут, — упрямо пробормотал Коноваленко. — Там и помимо зарплаты можно зарабатывать. Лично я поеду. Я уже пообещал.

— Давай, Сергеич, после матча поговорим. С Валеркой Васильевым, с Сашкой Мальцевым сядем в ресторане и под шампусик посоветуемся. Да чтоб тебя! — Выкрикнул Валерий Харламов, когда внизу на ледяном поле защитник ленинградского СКА Олег Чурашов сильно бросил от синей линии, и шайбу в сутолоке у ворот пропихнул в сетку нападающий гостей Михаил Кропотов.

— Раззява! Отбивать надо не перед собой, а в угол! — Прорычал Виктор Сергеевич Коноваленко, отметив в негативном ключе действия вратаря «Динамо» Владимира Минеева.

Когда хоккеисты московского «Динамо» в бело-голубых свитерах понуро выходили на третий период матча с армейцами с берегов Невы, то на табло горели неутешительные для хозяев цифры — 0: 2. Всеволод Михайлович Бобров, старший тренер команды, ни слова своим подопечным не сказал в перерыве. Он написал мелом на доске две строчки: ЦСКА — 41 очко, 23 игры. Динамо — 39 очков, 24 игры. И дальше тренер дорисовал большой знак вопроса. Это вопросительный знак мог значить многое. Например — где игра? Или — может кому-то не место в сборной? И наконец — а тем ли вообще делом вы заняты, вдруг — хоккей это не про вас?

Так или иначе, с первых секунд третьего периода динамовская хоккейная дружина ринулась на штурм ворот ленинградца Владимира Шеповалова, словно они соратники Александра Невского в битве против немецких рыцарей на Чудском озере и отступать некуда, за спиной «Господин Великий Новгород». Только за первую минуту Шеповалов отбил три сложнейших броска. А спустя ещё минуту количество перешло в качество. Первую шайбу отквитал молодой гренадёр Виктор Жлуктов, после сольного прохода Сергея Капустина и удобной скидки под бросок от Хельмута Балдериса.

— Гооол! — Немного зло и нервно выкрикнули болельщики на трибунах и после изменений на табло, где появилась надпись шайбу забросил №14 Виктор Жлуктов и новый счёт — 1: 2, раздалось разрозненное скандирование:

— Шайбу! Шайбу!