— А в других городах не так?

— Ха! В Румисе три квартала городских во владении трех крупнейших кланов, и вся область, считай, между этими тремя и поделена. «Казус белли», «Инклинги» и «Волки судьбы» — это топ-три клана Трасильвии. В Шоане кланов-землевладельцев — под десяток. Ты в курсе, что уровень твоего клана зависит от уровня твоего замка, а замок полноценно развивать можно, лишь приобретая и завоевывая территории? Такой каменный кукиш, как у твоих фиолетовых — где угодно поставить можно, он третьего уровня, максимум четвертого, думаю, уже пятый-шестой уровень замка требует серьезных земельных угодий, а десятый можно получить, только имея хотя бы одну деревню во владении или квартал захудалого городишки. В твоем феоде должны жить неписи-подданные, иначе ты не феодал, понимаешь. Дальше — больше. Чем выше уровень замка — тем выше может быть уровень клана, тем больше плюшек, тем больше народу можно поднять. В игре сейчас самые мощные замки у Казусов и Волков — двадцать четвертые, вроде бы, вот они по три тысячи человек могут в клан принимать. И это — лишь один из бонусов развития, а вообще там такие плюшки, что можно час перечислять. Одни собственные подземелья чего стоят, квесты, титулы и все прочее. Так что за клановые земли идут постоянные бои, императорские войска не особо вмешиваются, если все по правилам, ну, и если кто какой гадостной интриги не провернул. А проще всего развить свои земли и замок на фронтире, там множество свободных территорий с относительно независимыми племенами, поэтому всем молодым амбициозным кланам дорога — туда. Вот там можно попытаться развиться так, чтобы потом вернуться и пинком всяких псов и казусов из столицы погнать — ну это в розовых мечтах, конечно.

— А риверрийцы и антийцы тоже к нам на фронтир лезут?

— Зачем? Нет, есть отдельные оригиналы, конечно, но не целые кланы. Так-то у всех свои фронтиры есть. В Риверре — дикий Запад, у антийцев — центр материка весь терра инкогнита. Таосаньцы почти свое Южное Болото не осваивают, не до того им, у них фронтир, считай, повсюду, все воюют со всеми, центральной власти нет, как, в общем, и в Антии. И я тебе зуб даю, что наши фиолетовые друзья сейчас всеми силами нагуливают себе мощи, чтобы высадиться в ближайшее время в сугробах Воль-Глача. Что Орма им алтарь будет нужен — я тоже ни капли не сомневалась, он в бонусах дает скорость набора опыта в бою.

Домой мы прибыли, когда совсем стемнело, Акимыч уже вышел из игры, так что его плах-плюшку мы с Сиви заточили пополам под кофе, ее очень смешило, как плюшка свои завитки пушит и разворачивает.

Когда Ева назвала замок «Глубоко фиолетово» кукишем, я подумал, что она это так, для красного словца ругается. Но когда сия величественная цитадель показалась за поворотом, я даже фыркнул — действительно, похоже. Расползающаяся, как тесто, не слишком-то высокая груда камней с торчащей башенкой наверху меньше всего походила на то, что приходит в голову, когда слышишь «Черный замок»: видится-то громада воплощенного мрака со стенами и шпилями, попирающая все до горизонта — ну, как в кино. А тут стены, конечно, имелись, но не слишком высокие, в два моих роста где-то, камень скорее серенький, чем черный, весь в пятнышках и прожилках, сам же замок вряд ли был больше нашей районной детской поликлиники и производил столь же грозное впечатление. Флаг клана — соответствующего цвета — был воткнут в башенку, как одинокая свеча на торте домашней неумелой выпечки.

Испытал злорадство, подумав, как заносчивую Эллану должен бесить вид подобной цитадели. Хотя, не исключено, что ей-то она казалась верхом стиля и совершенства — откуда мне знать, у меня своих замков никогда не было.

Но на душе полегчало, и наш план впервые перестал казаться мне исключительно безумной авантюрой. Такое обшарить, в общем, наверное, можно.

В воротах нас придирчиво осмотрел БоберАда, начальник стражи, сверяющийся со списком в огромной ручище. Гус и Лукась в купленных нами кожаных передничках, с засунутыми за пояс мастерками смотрелись довольно комично, особенно если учесть, что под передником у Лукася был его любимый черный плюшевый костюм, который мы так и не сумели с него снять ни уговорами, ни призывами к разуму.

— Что вам потребуется? — спросил стражник.

— Нам нужно определить место с подходящей энергетикой, — ответил я, как договаривались. — И еще потребуются камни, песок и цемент под фундамент и алтарь. И источник воды.

— Это все тут, только с нашими каменщиками сперва договоритесь, что брать можно. Колодец у конюшен. В замок зайти если надо, туалет там или что — зовите меня, в сопровождении только. На стену не лезьте, охрана может пристрелить, у нее настройки на любого внекланового кроме гостей замка, но на стене статус гостя в нескольких местах слетает, поле барахлит.

Двор замка густо зарос лохматой травой и был местами завален строительными материалами, дровами и каким-то мусором. Каменщики-неписи трудились над возведением очень небольшого крыла рядом с конюшнями, перед конюшнями на тюках сена валялись кучера и конюхи, курили тут же, на сене, мало опасаясь пожара. Я так понял, что кучера, как и полдюжины стражников на стенах, были неписями на контракте душ — уж очень неживые и заторможенные.

Сперва я полчаса с важным видом бродил по двору, вроде как искал место с правильной энергетикой, феншуем и силовыми линиями. Стражу надоело на нас любоваться и он ушел по своим делам, а мы наконец-то смогли более или менее нормально общаться.

— Во дворе никаких клеток нет, — негромко сказал Акимыч.

— О, Зоркий Глаз, что бы мы делали без твоей исключительной наблюдательности! — сказала Ева.

— Я тоже вижу, что клеток нет, — встрял Лукась. — Никакой исключительной наблюдательности тут не надо -двор есть, клеток нет!

— Каких клеток? — спросил Гус.

Я подумал, что если наша замечательная команда каким-то чудом все же сумеет выполнить поставленные задачи, то я разуверюсь в мировой справедливости.

— Думаю, алтарь будем ставить здесь, — сказал я, кивнув на заросшую подорожником лужайку у дальней стены. — Окна сюда не выходят, от ворот нас не видно, меньше будем мозолить глаза. Или, может, лучше наоборот, прямо перед входом? Чтобы наоборот — к нам привыкли, как к части пейзажа, и пропускали внутрь, водички попить, без особого пригляда?

— Если они будут наблюдать, как Гус с Лукасем фундамент кладут — они сразу поймут, что дело нечисто. — сказал Акимыч. — Мы вчера вечером с ребятами потренировались чуток, душераздирающее зрелище. Лучше заниматься этим в укромной обстановке. Тем более стража сюда не доходит, видите, там все мешками завалено на этом отрезке.

Так как спешить с алтарем было противопоказано, я сел как бы медитировать, Ева отправилась шляться по двору и приставать с болтовнею ко всем встречным, заводя нужные знакомства, а остальные со скорбными лицами принялись выдергивать подорожник и отпинывать по сторонам булыжники.

— А теперь беремся за лопаты и снимаем дерн, — командовал Акимыч. — Нет, Гус, мы же не яму копаем — лопатой нужно работать, как бритвой, а не вгрызаться в почву со всей дури. Представь, что срезаешь корку с хлеба. Лука, ты давай, завязывай лопату о камень тупить. Просто убери его. Да, прямо руками! Прямо подними и прямо убери, а не пытайся прокопать каменюгу насквозь. Вот сразу видно, что у людей в детстве дачи не было!

Акимыч явно намертво забыл, что у указанных людей и детства никакого по большому счету не было.

Где-то через час, когда бывшая лужайка уже являла собой совершенно плачевное зрелище, к нам вернулась Ева.

— Внутрь прорвалась, Бобер напоил меня пивом в общем зале и сказал, что я няшка. Но в зале тоже ничего подозрительного нет, а дальше не проберешься без повода. Но! На северной стене у самой земли имеется не то подвальное окошко, не то вентиляционный выход — открытый, без решеток. Толком не рассмотрела, там кустарник колючий, а за мной Бобер таскался, пока его не позвали. Но человеку туда не влезть, нет… А вот не человеку, а кому-нибудь маленькому, юркому и рыжему…