У нее тряслась рука, когда она протянула его Полине — та уже как раз собралась выходить из квартиры вслед за Тасей.

— Выпал…

— Ох, спасибо, что нашла вовремя! — радостно воскликнула она.

— Не за что, — процедила Лина, переживая маленькую внутреннюю смерть.

Квартира приобрела свой первоначальный вид через полтора часа. Наступила тишина.

Лина вернулась в свой кабинет, где все еще было довольно мрачно из-за задернутых штор. Глеб сидел в кресле перед ноутбуком и листал получившиеся фотографии. Она встала напротив, чтобы не было соблазна заглянуть.

— Хочешь посмотреть? — спросил он, не отрываясь от экрана. — Еще много работы предстоит, нужна обработка, но…

— Я лучше подожду окочательный вариант, — ответила Лина.

— Как скажешь, — согласился Глеб. — Постараюсь не затягивать.

— Постарайся не перебарщивать.

Он отвлекся от ноутбука и вопросительно взглянул на нее. В его светлых глазах отражался яркий экран.

— Я имею в виду не забывай про отдых и сон, — пояснила Лина.

Глеб закрыл ноутбук, гася единственный яркий источник света, и, убрав его с колен, положил на стол. Лина продолжала видеть его только потому, что синие шторы были неплотными и пропускали очень тусклый свет с улицы.

— Сегодня ночью я хорошо спал. Тебе спасибо за сказку.

— Не страшная сказка была?

— Честно? Не помню.

Это не вызвало ни удивления, ни обиды. Лина хмыкнула.

— Недавно я получила комментарий под видео: слушал, но не слышал. Не ты его, случаем, написал?

— Нет, — улыбнулся Глеб, поднимаясь с кресла. — Но мог бы.

Сердцебиение Лины ускорилось. Если он не уйдет прямо сейчас или если она не намекнет ему уходить, то что-то непременно произойдет.

Он не торопился с ней прощаться, но мысль его явно посетила та же.

— Я должен уйти сейчас, потому что моя работа здесь окончена, или могу понаглеть еще, рассчитывая на твое гостеприимство?

Лина пораженно выдохнула, не ожидая от него такой внезапной прямолинейности.

— Ты можешь остаться, если хочешь, — произнесла она, давая добро чему бы то ни было.

И что теперь?.. Следующим вопросом будет “Пора поговорить или и дальше будем мяться как школьники?”

Глеб справедливо решил этот вопрос перескочить и в конце концов перейти к действиям. Он потянул ее за запястье к себе, и Лина угодила в его объятия с ухнувшим вниз сердцем, словно сделала шаг в пропасть. Он сжал ее так крепко, что весь воздух разом вышел из легких.

От него пахло пьянящим парфюмом: дорогая кожа и что-то дымно-ягодное. Аромат сидел как влитой — как продолжение своего хозяина. Лина мечтала найти настолько же идеальные духи, но миллионы запахов душили и щекотали ее чувствительное обоняние, не подходили ей и заставляли сомневаться в том, что так вообще бывает. Но Глеб был ходячим благоухающим доказательством того, что свой аромат найти возможно.

У нее закружилась голова, и она приникла лбом к его ключице, забывая о том, что собиралась его оттолкнуть.

— Я собираюсь сказать что-то странное, — тихо проговорил он, и шевеление его теплых губ Лина ощутила на своем виске.

— Страннее того, что ты делаешь сейчас?

— Да.

— Удиви меня.

— Я влюбился в твой голос раньше, чем увидел тебя.

Лина облизнула пересохшие от волнения губы.

Так уже было, ей говорили это раньше — много раз — но услышать подобное от Глеба она все равно не ожидала. Многократно сказанные слова утрачивают смысл, но вновь обретают его, слетая с губ нужного человека.

— Я не так себе это объяснял поначалу, — произнес он; его пальцы щекотно прошлись по позвоночнику, и Лина невольно вжалась в него сильнее и позволила обнять себя крепче. — Я просто… заслушался. Стал засыпать под твои видео и продолжал слышать твой голос во сне, пока не помешался на идее узнать, кто там, по ту сторону экрана. Я пришел к тебе не на проверку, не ради сестры и не потому что мне были нужны ответы. Ох… — вздохнул он, и Лина ощутила этот вздох всем телом. — Я просто пошел на твой голос — и вот мы здесь.

— Оля тебя сдала. Она сказала мне, что видела тебя спящим под мои видео.

— Предательница.

Лина засмеялась и вибрацию ее голоса в этот раз собой поймал Глеб.

— Но повод все равно хороший придумал, — похвалила она. — Очень благородный.

— Думаю, что если бы не все это, она бы просто выпросила у меня сеанс таролога, а я бы не очень благородно дал ей денег, потому что я безотказный старший брат и меня легко вывести… до этого состояния безотказности.

— Ты хотел сказать “довести”?

— Нет, “вывести” в данном случае — это правильное слово.

— И все равно мило.

Она не видела, но чувствовала, что он улыбается.

И вот они здесь…

Должна ли Лина была что-то сказать?.. А что она? Когда она?.. У нее красивых причин втрескаться не было — это просто случилось.

Она говорила мысленно. Своим безвольно опущенным рукам подняться и обнять Глеба в ответ, потому что ей хотелось — правда — но они не слушались. И язык во рту вдруг стал неудобным и мешал прорваться вопросам, которые надо было задать. Но тогда волшебство этого момента осыпалось бы блестками и улетучилось, оставляя только тяжесть реальности.

Глеб молча отпустил ее и посмотрел в глаза, и, черт возьми, Лина точно знала, что сейчас произойдет.

Сухость губ вдруг стала невыносимой.

Глеб склонился и прижался к ним своими в неуверенном поцелуе, будто ждал, что она вот-вот отпрянет и ускользнет. И Лина действительно собиралась. Не время же еще, нельзя… Она дернулась в его руках, но, почувствовав, что ее не удерживают настойчиво, тут же расслабилась, закрыла глаза и схватилась за ворот его свитера, отвечая и целуя крепче.

Декорации убрали, мистический свет выключили, красивые шмотки сняли, но дух Верховной Жрицы никуда не делся. Во тьме гасли свечи, распускались бутоны и открывалась неприглядная правда.

Воровка. Опять украла чужое.

Паж Кубков: радостное известие, шанс, перспективное предложение, наступление благоприятного периода в жизни, искреннее расположение.

— Что ты намерен дальше делать?

Лина протянула ему половинку свечи. Глеб недоуменно взглянул на нее, а затем на его лице отразилось понимание и он издал смущенный смешок.

— Я не всегда контролирую свои руки…

— Я заметила.

— Нервничал перед тобой, — шутливо добавил он.

— Да конечно, — не поверила Лина.

— Это правда. Мне казалось, что ты видишь меня насквозь со своими картами…

Глеб с заметным удовольствием разломил желтую свечу на две части.

— Это многих бесит, — сказал он, вытягивая фитиль из одной из них. — Я был удивлен твоему равнодушию.

Лина старалась. Не стоило, наверное, признаваться, что ее это тоже бесило.

— Все нормально. У меня есть привычка похуже.

— Правда? Какая?

Она вспомнила про магнит в ящике со сковородками. Если… Когда это все во что-то выльется — должно же? — ей ведь придется сказать? Он же поймет ее?.. И простит?

— Как-нибудь потом расскажу. Не увиливай от вопроса, — сказала она, сама увиливая от вопроса Глеба. — Что у тебя на уме?

— Достань карты.

— Я и без карт могу тебя послушать.

Он покачал головой и с силой смял оба куска воска.

Лина сдвинула брови, глядя на месиво в его руке и начиная сомневаться в том, что ей понравится то, что у него на уме. Она прошла за стол и, присев на свое место, взяла колоду, которую во время уборки никто, естественно, трогать не стал.

Глеб еще некоторое время постоял на месте, о чем-то размышляя, затем подошел и сел напротив. Словно он опять ее клиент…

— Когда я спросил тебя про отношения с моей несостоявшейся невестой в первый раз, что выпало?

Лина прекратила тасовать колоду и непроизвольно сжала карты в пальцах.

Спокойно. Именно это ее ведь и интересовало.

— Глеб, я сделала столько раскладов за свою жизнь… — сказала она. — Ты реально думаешь, я помню?