— О, чета Тарановых решила уединиться? — в уборную заходит какая-то девушка и окидывает меня пронзительным взглядом голубых глаз.

Под ним меня слегка передергивает. Наиль оставляет выпад дамы без внимания, переплетает наши пальцы и выводит меня из уборной.

Слегка притормаживаю.

— Вы знакомы? — оглядываюсь на закрывающуюся дверь.

Наиль мотает головой.

— Первый раз вижу, Мариш.

— Откуда тогда она нас…

Наиль притягивает меня к себе за талию и целует в висок.

— Мариш, нас многие знают, но это же не значит, что я обязан знать их в ответ.

Возвращаемся в зал, и муж отвлекается от меня. А я стараюсь чем-то развлечь себя, пока он разговаривает с бесконечным числом людей.

Наиль кому-то кивает на ходу и направляется в мою сторону, пока ему дорогу не преграждает какая-то рыжая девушка. Причем она старше нас. За тридцать. В груди у меня тут же холодеет, когда она берет его под руку, а он не возражает.

Подходят вместе ко мне. И я узнаю ее… Моментальное узнавание пронзает, словно раскаленный прут, все внутренности. Ноги становятся ватными, но я продолжаю стоять ровно.

— Мариш, познакомься. Это Ирина, мой новый сотрудник. Я про неё тебе рассказывал, помнишь?

Незаметно сглатываю. Цепляю на лицо маску пушистой зайки и улыбаюсь.

— Очень приятно, — сквозь стиснутые скулы улыбаюсь, глядя в наглые зеленые глаза.

Она крепче цепляется за рукав Наиля и улыбается в ответ. Еле заметно вздергивает бровь. Надменно так вздергивает, пока внутри меня распространяется пожар, который все выжигает дотла.

— И мне приятно. Наиль очень много про вас рассказывал, Марина Сергеевна.

Наиль… просто Наиль.

— Я завтра займусь вопросом этим. Хорошо? — Наиль переводит на эту даму взгляд.

А я пытаюсь считать, какие у него эмоции к этой Ирине. Но не вижу никакого интереса. Тогда какого черта она сейчас на нем так виснет и он никак не пресекает?

Обхватываю себя за шею, ощущая, как к горлу подступает тошнота. Хватаю побольше воздуха ртом, и взгляд улавливает триумф в глазах возможной любовницы мужа.

— Я отойду, Наиль. Душно что-то, — сдавленно произношу и, не дожидаясь ответа от мужа, протискиваюсь в уборную, где мы не так давно с Наилем…

Склоняюсь над раковиной и быстро дышу. Приказываю себе не терять хладнокровие. Сглатываю слюну. Не хочу, чтобы меня ещё и вывернуло…

— Для токсикоза не время, малыши, — поглаживаю живот и зажмуриваюсь, — потерпите немножечко, мама придет в себя, и все наладится. Про папу не уверена.

Всхлипываю, и слеза все же срывается с ресниц, прокладывая дорожку по щеке.

— Мариш, ты как? — с той стороны двери голос мужа.

Щиплю себя за щеки и улыбаюсь отражению. Иду открывать дверь, а то со своим характером он запросто может и вынести её к чертовой матери, если я не отвечу. Не хочется его видеть, но выбора нет…

Придирчиво осматривает меня и сжимает губы.

— Что случилось?

Разглаживаю складки на платье, которых нет. Облизываю пересохшие губы.

— Устала что-то, ещё и душно так там, — обмахиваюсь рукой, чтобы все выглядело правдоподобнее.

Судя по взгляду мужа, он мне ни разу не поверил, но я продолжаю обмахиваться.

Хотя единственное желание — это скинуть каблуки и сбежать подальше из этого террариума.

— Так поехали домой, — пожимает плечами.

— А уже можно сбегать? — добавляю в голос шутливые нотки.

Наиль усмехается и тянет меня к себе за руку.

— А почему нельзя? — его глаза стремительно темнеют. — Я же теперь хозяин жизни, а не оборванец из детства.

И эти его слова порождают в теле дрожь. Потому что это так… Теперь ОН хозяин.

Проходим к выходу, и я ощущаю, как мою спину жжет взгляд. И мне не нужно поворачиваться, чтобы найти, кому этот самый взгляд принадлежит.

Ирине… женщине, с которой, возможно, у моего мужа роман.

***

— Мариш, у тебя все нормально? — мама ставит передо мной кружку чая с лимоном.

Обхватываю ее ладошками и позволяю теплу проникнуть в каждую клеточку тела. Замечаю за собой, что часто замерзаю и ничто не может согреть меня. Но, может, это все изнутри? Там все словно вымерзает от кружащихся в голове мыслей.

Наблюдаю за тем, как на поверхности плавает долька лимона, и вижу свое отражение. Мама садится напротив и молча ждет ответа от меня.

— А папа Саша когда будет дома? — бросаю взгляд на часы.

Папа Саша — мой отчим. В свое время он вытащил маму из настоящего ада. Из брака с моим родным отцом. Мне было пять, и я увидела, как папа сильно избил маму за взгляд, который ему не понравился. А потом мы сбежали. И мама села в машину к мужчине, рискуя всем, чтобы я не замерзла…

И вот они женаты, уже двадцать лет. Но я никак не могу перестать называть его именно так… папа Саша.

— Они с Тимкой поехали на тренировку. Саша решил взять несколько дней отдыха, после сложного проекта. А что? Нужна его помощь?

С братом, значит, умотали.

Неопределённо пожимаю плечами. Сама не знаю, не разобралась со всеми тараканами в голове. Сердце вопит, чтобы я собирала вещи и бежала из брака с мужчиной, который предал. Разум же успокаивает и шепчет, что так нельзя. У меня две крохотульки под сердцем, и я не могу просто взять и повиснуть на шее у родителей. Хоть я и уверена, что они меня не прогонят и не отвернутся от меня.

Но у папы Саши не так давно были неприятности в бизнесе, и он пытается сейчас сделать все, чтобы наладить дела. Поэтому я не могу просто уйти от Наиля и попросить денег у отчима. Это будет неправильно.

Он тащит всю семью, а тут ещё и я свалюсь ему на плечи… с двумя детьми.

— Маришка, ты меня пугаешь своим молчанием.

— Как Тим? Все так же пятки горят от переизбытка сил? — я всячески стараюсь оттянуть разговор с мамой.

Тимка — мой единоутробный брат. Ему пятнадцать, но он всей семье дает жару. И папа Саша всеми силами пытается, чтобы его молодая энергия текла в мирное русло.

Мама усмехается, и на её щеках появляются ямочки. Глядя на маму, я иногда жалею, что так сильно внешне похожа на папу. Лишнее напоминание маме о непростых годах…

— Так же. Саша его осаживает, как может, но, пока он на работе, Тим стоит на ушах.

Смеюсь.

— Соскучилась уже по ним.

Мне редко удается выбраться к семье. В основном из-за того, что я погружена в курсы по кондитерскому делу. А когда я не учусь новому, я дарю все внимание Наилю.

Но, как оказалось, ему этого мало.

Мама стискивает мою руку, которую я незаметно для себя сжала в кулак.

— Дочка, расскажи, что тебя тревожит? С Наилем что-то?

Сглатываю комок, который появляется от одного его имени. Мама вздрагивает.

— Все хорошо, мам, там другое, — для мамы самый страшный кошмар — что я повторю её опыт.

Да и для меня… Я не переживу, если мой любимый мужчина поднимет на меня руку. Но, кроме того, не смогу смириться и со второй ролью…

— Что? — мама хмурится, и между бровей залегает складочка.

Облизываю пересохшие губы. Отвожу глаза и наблюдаю, как за окном колышутся деревья.

— Мне кажется, что у Наиля появилась другая женщина, — сквозь комок в горле проталкиваю эти слова.

Мама удивленно вскидывает брови.

— Маришка, с чего ты это взяла? Он же души в тебе не чает.

Прикусываю щеку и прикрываю глаза, по щекам тут же начинают ползти слезы. Вытираю их и сжимаю кулаки.

— Есть причины так думать, — голос садится, и мне приходится откашляться.

— А ты с ним разговаривала?

Мотаю головой. Я пока не готова к такому подвигу. Да и не знаю, что буду делать, если он признается. Что будет со мной? С нами… с детьми?

— Я пока не готова, мам. Прячусь как трусливый страус, — смеюсь сквозь слезы.

Но этот смех, скорее, как защитная реакция моего организма.

Мама качает головой.

— Я уверена, что ты сможешь принять правильное решение, но знай, что я всегда на твоей стороне буду. Ты можешь обратиться ко мне в любой момент за помощью, и я все отдам…