Смотрю на часы и удивленно вскидываю брови. Надо же… время три часа дня, и он предлагает мне увидеться?

— А ты свободен? И нет бесконечного потока встреч? Посетителей?

Он смеется. И я вспоминаю то время, когда мы ещё не состояли в браке и он вот так же меня утаскивал куда-нибудь в укромные местечки в течение дня. Мне это безумно нравилось, и сейчас в груди сердце радостно екнуло. Но я прекрасно мозгами понимаю, что все это напускное. Напыление…

— Я пока освободился. Есть пара часов свободных. Хочу тебя увидеть.

Щеки вспыхивают, и это даже несмотря на то, что я не вижу его. Все же он действует на меня сильнее, чем может мне это казаться. Я слишком от него зависима и пока не понимаю, как буду от этого избавляться.

— Хорошо, — быстро ориентирую его, где он может меня найти, — жду тебя на лавочке. Славу сам отпустишь?

Угукает и отключается. А я сосредотачиваюсь на фонтане в центре площадки, засыпанной щебнем. Вода приятно ласкает слух, и проблемы откатываются, как шары боулинга.

Не замечаю, как пролетает время, и меня обнимают за плечи.

Наиль… я его по теплу узнаю. Прижимается к виску губами.

— Привет, Мариш. Как всегда, ослепительна, — от его слов по ногам дрожание.

— Спасибо, — перевожу на него взгляд, улыбаюсь, — ты тоже, как всегда, привлекателен.

— Поехали? Я забил столик тут недалеко.

Провожает меня к машине, но ему кто-то звонит, и он задерживается снаружи. Чувствую на ладошках липкость после мороженого и тянусь к бардачку. У Наиля всегда припрятаны салфетки. Аккуратно отодвигаю бумаги и нащупываю пачку, но потом меня словно молния пронзает, когда пальцы натыкаются на какой-то предмет.

Вытаскиваю его… и подношу к глазам. Помада…

Не моя помада. Я не пользуюсь такой фирмой. Наиль идет к водительской двери, и я на панике засовываю находку в сумочку.

Выдыхаю и приказываю себе держать себя в руках. Мало ли что… мало ли откуда она тут взялась.

Боже… да зачем я вру сама себе?

Глотаю слюну, которая вызывает тошноту. И переживаю, как бы мороженое не попросилось обратно.

— Ты в порядке? — бросает на меня обеспокоенный взгляд обманщик.

— Да, переела мороженки, кажется, — улыбаюсь через силу, сквозь слезы, которые подкатываются к глазам, — слишком сладкое, уже отвыкла.

Наиль хмурится и тянется на заднее сидение. Достает бутылку воды и заботливо отвинчивает крышку.

— Спасибо, — пью маленькими глотками и ощущаю на себе взгляд мужа.

От которого делается ещё хуже. И разорвать весь этот клубок сейчас никак не получится…

Мне ещё многое предстоит сделать по своей кондитерской.

— В норме? — переплетает наши пальцы и прижимает к губам.

Внимательно изучает каждую мою черточку, и мне приходится успокаивающе ему кивнуть.

— Прошло.

— Едем?

Угукаю.

— В аптеку сможешь заехать? Куплю на всякий случай что-нибудь от тошноты.

— Конечно, — Наиль трогается с места.

Подъезжает к зданию, на котором видна вывеска аптеки.

— Давай я сгоняю, Мариш?

Мотаю головой.

— Я справлюсь. Там надо будет выбрать, что лучше, а ты же не разбираешься, сам жаловался, — улыбаюсь.

Он кивает, и я торопливо выхожу из машины. И с каждым шагом в голове зреет кое-какой план…

— Добрый день, скажите, у вас есть препараты, которые вызывают рвоту?

Фармацевт удивленно выгибает брови.

— А вам для чего?

Кусаю нижнюю губу, придумываю на ходу причину, по которой мне понадобился такой препарат.

— Отравление, интоксикация, — вру на лету.

И очень надеюсь, что мне поверят. И не вызовут ментов. Или психушку.

— А, да, есть, — смягчается фармацевт и скрывается из вида.

Через минуту возвращается с порошком и рассказывает, как и что делать.

— Спасибо, — прячу пачку и прощаюсь.

— Будьте здоровы.

Усаживаюсь в машину. Наиль ждет чего-то.

— Все хорошо. Купила.

Прищуривает серые глаза, и у меня внутри все опускается. Понял, что лгу? Но он кивает, и мы снова начинаем движение.

Обед проходит как обычно. Никаких дерганий со стороны Наиля, никаких звонков от посторонних. Он сосредоточен на мне. Целиком и полностью. И я уже хочу отказаться от своего плана, но помада в сумке возвращает решительность.

Фото, помада, звонок, кольцо… разве этого мало, чтобы проучить его?

— Отойду, — показывает на дверь уборной.

И при этом, он даже телефон оставляет на столе. На который я минуту смотрю, вытаращив глаза.

Осматриваюсь по сторонам и не замечаю прикованного к себе внимания. Добавляю порошок в чай и насыпаю сахар, на случай, если у лекарства ярко выраженный вкус. Тем более Наиль привык пить чай с сахаром.

Муж возвращается, смотрит на часы, ругается и чуть ли не залпом проглатывает содержимое чашки.

— Тебе пора? — понимаю по его ускорившимся движениям.

— Ага, через полчаса встреча. Я тебя до дома докину и помчу.

Встаю из-за стола.

— Да я могу и сама доехать, Наиль.

Он строго смотрит на меня, и мне приходится замолчать, чтобы не вызвать ненужных подозрений.

Доезжаем до дома, он меня целует и скрывается за поворотом. А я весь остаток дня занимаюсь дизайном найденного помещения. Для меня крайне важно, чтобы я сама там все обустроила. Все сама выбрала и сделала.

Выбираю мятные тона и в интернете натыкаюсь на объявление о продаже ретро кассового аппарата. Загораюсь как факел и не могу успокоиться, пока не бронирую эту милую штуковину.

Костя звонит, чтобы сказать, что разослал пригласительные на открытие и что мне нужно ускориться с меню.

И я уже собираюсь заняться этим вопросом, но в дом с грохотом вваливается муж, Держится за желудок. А на нем лица нет.

— С*ка, в суд подам на эту забегаловку, — рычит он и быстрым шагом проносится мимо.

Скрывается в уборной, пока я с замиранием сердца смотрю ему вслед.

— Что такое?

Наиль выглядит неважно, но, черт, какое же удовольствие видеть его мучения. Не моральные, так физические.

— Кажется, съел что-то.

Бледное лицо, и синеватые тени под глазами. И мне на мгновение становится его жаль, но я одергиваю себя.

Нечего его жалеть… он обманщик и врет мне!

— Отравился? — изображаю обеспокоенность.

Кивает.

Весь остаток вечера изображаю из себя заботливую жену и кружу вокруг несчастного мужа. А внутренне ликую… Жестоко? Но мне ни капли не стыдно!

— Лучше, наверное, тебе отдельно лечь, Мариш. Мало ли что у меня, — обхватывает мою руку и прикрывает глаза.

Такой слабый и изнеможённый. А у меня сердце дергается при виде его мучений. И ни черта я не могу с собой поделать! Не могу я вот так просто взять и переключиться с прожигающей любви к нему на ненависть…

Не могу! Это сильнее меня!

— Да, я переночую в соседней комнате. Если что, зови, ладно? — прислоняюсь губами ко лбу.

Меня пронзает сочувствие, и хочется пожалеть его, но я нахожу в себе силы, чтобы сбежать.

— Спокойной ночи, Наиль.

Он угукает, а я падаю на кровать и упираюсь глазами в потолок.

Итак, что мы имеем? Несколько доказательств неверности мужа. Недоделанную кондитерскую… беременность.

***

На сегодня у меня прием у Тани и встреча с Костей.

Наиль за ночь полностью приходит в себя и с самого утра уезжает по делам, а я его никак не пытаюсь задержать. Молчаливо провожаю взглядом его машину и сама начинаю собираться.

Мне очень важно скрыть от него, что я нашла другого врача.

Решаю не вызывать водителя и сама добираюсь до Таниной клиники. У меня все трясется, а я прокручиваю возможные реплики. Как сказать, что я не хочу, чтобы Наиль знал о моей беременности?

Что говорить? Ведь никто не знает, что у нас в семье настали не самые радужные времена.

Без проблем нахожу вход в клинику и сжимаю дверную ручку, давая себе несколько секунд, чтобы расслабить напряжение внутри. Это же Таня… она не побежит к Наилю с заявлением, что его жена скрывает от него детей.