Разворачиваюсь и хромаю в сторону нашей спальни. За спиной тихие шаги брата. Идет за мной. А у меня в груди сердце колотится о ребра.

Сейчас мне снова предстоит посмотреть те фото. Увидеть свидетельство того, что наша с Наилем семья под угрозой. Дрожащими руками достаю конверт из ящика и протягиваю Косте. Он медлит. Недовольно сжимает губы. Как будто и он боится увидеть то, что лежит внутри.

Выдыхает и достает фото. Пролистывает, все крепче сжимая губы, и вот они уже превращаются в тонкую линию.

— Спрашивала у Наиля, что это за хрень? — машет в воздухе снимками.

Мотаю головой.

— А что он может мне сказать, Кость? Что это все подстава?

Брат прикусывает губу, смотрит куда-то мимо меня.

— Может, реально, ошибка?

Невесело усмехаюсь. Обхватываю себя за плечи, становится неприятно и холодно. На спине выступают липкие капельки пота.

— На днях он пришел домой без кольца, а потом я увидела сообщение от женщины, что он забыл его в её кабинете. Хотя Наиль сказал мне, что забыл у себя. Он постоянно врет в каких-то таких моментах.

Костя цыкает и выходит из спальни. Я, как верная собачка, ковыляю за ним. На лестнице он меня поддерживает.

— Так что с ногой?

— А, — отмахиваюсь, — это я на стекло наступила от нашего с Наилем фото. Пришлось извлекать осколок, ну и вот. Жду, пока заживет.

Грустный смешок. Возвращаемся в кухню. Костя молча делает несколько глотков чая и задумчиво стучит по столу.

— Родители в курсе?

Мотаю головой.

— Я вообще не знаю, что со всем этим делать, Кость, — в бессилии опускаюсь на стул и утыкаюсь лбом в ладони, — она мне звонила.

— Кто?

— Женщина эта. Ирина зовут.

Брат усмехается.

— Нагло.

Угукаю. От воспоминаний в груди печет. Каждое её слово вгрызлось в мой мозг, и я до сих пор не могу забыть тот разговор. Он все еще причиняет мне почти физическую боль.

— Так, — вижу сложенные в замок руки брата и поднимаю голову, — тут главное — не спешить. С выводами.

— Я хочу, чтобы ты помог мне со своим делом, чтобы я не осталась ни с чем, — произношу пересохшими губами, — если вдруг мне придется принять решение о разводе. Я хочу, чтобы я была в безопасности.

Пока не рассказываю брату о маленькой тайне в моем животе. Я сама ещё никак не могу привыкнуть, что стану мамой. И боюсь… сглазить, что ли.

Костя кивает.

— Это похвально. Похвально, что ты подходишь к решениям таких проблем с холодной головой.

Ох, если бы он знал, что вообще творится у меня в мозгах, не говорил бы так.

— Мне хочется спрятать голову в песок, но я понимаю, что не смогу. Если буду уверена, что у него кто-то есть, я не смогу простить, Кость. Не смогу быть второй.

В глазах брата вижу сожаление. Он сжимает мою руку и прижимает её к своим губам. А я пытаюсь улыбнуться. Сквозь слезы.

— Ну, ну, не надо плакать. Все решим и придумаем. Не сомневайся даже. Будет у тебя такой бизнес, что Наиль позавидует.

Из меня вылетает истерический смешок.

— Вот уж сомневаюсь.

Мой муж на таком уровне, что точно не будет завидовать какой-то там кондитерше. Даже если эта кондитерша… я. У него банки. Собственно, в одном из них мы с ним и пересеклись. Я пришла за оформлением карты, и тут увидела своего бывшего одноклассника.

Он меня сразу узнал. Правда, особой радости не показал. Наоборот, был очень сдержан. Равнодушно поздоровался и пошел по своим делам. А когда я уходила, догнал и предложил подвезти.

Я тогда обалдела от того, как он одет и какая у него тачка. В хорошем смысле. После его детства он был достоин всего этого. Достоин своего положения.

Тогда я и не думала, что стану его женой. Но Наиль умеет убеждать.

— А ты в нас не сомневайся, — брат сцепляет пальцы и хрустит ими, — когда начнем?

Морщусь от звука хруста косточек, и брат довольно скалится.

— Мне нужно знать, сколько на все это нужно денег. У меня есть сбережения, но не уверена, что их хватит. А в открытую просить у Наиля я не хочу.

— Он же предлагал тебе готовое купить, — складывает руки на груди и изучает меня.

Мотаю головой.

— Я хочу сама, Кость. Чтобы самой распоряжаться всем. Ты же знаешь Наиля, он все контролирует, а я хочу своё.

Брат кивает.

— Ага, понимаю. Втайне, чтоб не знал?

Вздыхаю и обреченно киваю. Надо же… у меня появятся первые секреты от мужа. А когда-то такое казалось чем-то нереальным.

— Мне кажется, что так будет безопаснее.

***

Застегиваю серьгу перед зеркалом. Дверь нашей спальни распахивается, и входит муж. Тоже почти готов. Остался только галстук. Но завязывать их всегда было моей ответственностью.

Подходит и прижимается к спине. Отстраненно смотрю, как его рука ложится на мой живот, и все внутренности охватывает жар. Под его рукой сейчас растут наши дети, о которых он не знает. Не подозревает даже. И это приносит такие моральные муки, что я почти готова во всем признаться.

Потому что Наиль хотел детей. По крайней мере, он так утверждал, когда очередная попытка проваливалась. Правда, и в верности он клялся, а толку…

Взгляд застывает на обручальном кольце. После того случая он вернулся с работы уже в нем. И с огромным букетом подсолнухов в качестве извинений за свою рассеянность.

Наиль наклоняется и целует меня в открытое плечо.

— Ты, как всегда, прекрасно выглядишь, — хищный взгляд проходится по моему отражению.

По фигуре, затянутой в изумрудное платье с одним открытым плечом и разрезом до середины бедра.

Грудь украшает колье, и в наборе серьги покачиваются в ушах. Мои длинные темные волосы волнами спадают на плечо.

— Мне досталась самая красивая и желанная женщина, — его голос понижается, и мое тело моментально реагирует.

Сжимаю бедра, выдавливаю улыбку.

— Ты у меня тоже самый красивый.

Наиль усмехается, проводит рукой по обнаженному предплечью, и по коже растекаются мурашки.

— Ага, аж засыпаешь уже вторую неделю, не дождавшись меня.

Прикусываю губу так, чтобы не повредить макияж.

— Устаю, — пожимаю плечами, — я же рассказывала, что новые курсы меня выматывают.

— Как твоя нога? — он недоверчиво смотрит на туфли на высоченной шпильке.

В них я почти одного роста с Наилем. И что уж кривить душой, вместе мы смотримся слишком отпадно. Прям как с картинки.

— Все хорошо. Тем более не думаю, что на твоём приеме нужно будет отплясывать лезгинку или что-то в этом роде.

Наиль тихо посмеивается. Прижимает меня спиной к своей груди и прикусывает мочку уха. Вздрагиваю. Его глаза стремительно темнеют. Зрачки заполняют радужку, а дыхание затрудняется.

— А может, ну его, этот прием? — соблазнительно выгибает бровь. — Дома останемся. И сегодня я не дам тебе уснуть, ангел.

В груди становится тесно, а трусики влажнеют. Боже… умом я понимаю, что он что-то скрывает, кого-то скрывает, но мои реакции полностью настроены на него.

— Ну уж нет, — меня поглощает паника, я не готова сейчас на близость, — ты мне месяц про него напоминал. Там же будет администрация города.

Муж вздыхает и отходит, а я с облегчением выдыхаю. Не знаю, сколько я ещё смогу держаться на расстоянии и откладывать секс. Две недели — это уже для меня подвиг.

Идет к нашему гардеробу и подбирает галстук в тон моему платью.

— Этот подойдет? — прикладывает к белоснежной рубашке.

— Должен. Косишь под меня? — киваю на платье.

Наиль усмехается, перекидывает тонкую полоску ткани через шею и подходит вплотную.

— Помнишь, когда-то я даже не знал, что такое костюмы и галстуки. А сейчас постоянно в них. Надоело, если честно.

Подрагивающими руками начинаю завязывать узел. И поднимаю на мужа глаза.

— Зато тебя теперь все знают и завидуют тому, что тебя утащила под венец какая-то там одноклассница.

Пытаюсь отшутиться, а перед глазами темнеет. Но меня спасает то, что я держусь за мужа и не качаюсь от слабости в ногах.

— Не какая-то, — поднимает мое лицо, — самая крутая, между прочим. Уверен, мне все пацаны нашего года позавидовали. За тобой же все ухлестывали.