— Ты поняла, — сказал он, кивая Эри, которая широко ухмыльнулась и поиграла бровями.

— Думаешь, кто-то проникает сюда? Я привела сестёр, и никто не лезет в войну, когда Гвардия Ворона свободна. Кроме того, Фред снаружи, окружает Гильдию и убивает всех, кто пытается проникнуть внутрь, за исключением раненых Наёмников, которые, полагаю, жили здесь. Упс, — фыркнула Эри. — Олден отправил мужчину к демонам, желая убедиться, что это не повторится. Мы поняли; иди, надери кому-нибудь задницу. Возьми, — заявила она, протягивая мне медальон. — Если станет совсем плохо, назови моё имя, и я приду.

— Спасибо, Эри.

— Морриган.

— Спасибо…

— Я прикалываюсь. Мы одно целое и всегда были. Две психички, но кто бы ни был, если все воспоминания разбросаны между жизнями? Эри — именно та, кем я стала, и лично я себе нравлюсь. Я крутая и весёлая.

— Спасибо тебе за защиту наших семей и за это, — сказала я, поднимая медальон. Затем повернулась, осматривая залы в поисках Олдена, и обнаружила, что он наблюдает за мной с хмурым выражением лица. — Скоро увидимся, ребята.

Я просеялась на стену, где почувствовала Райдера, наблюдающего, как армия готовится к выступлению. Он повернулся на меня, скользя жарким взглядом по бёдрам, когда я, покачивая ими, медленно подошла к нему. Вся крепость погружена во тьму. Во внутреннем дворе не было костров, а несколько факелов, которые горели на крепостных стенах, почти не давали света. Фира и Реми прикрывали нас с флангов. Реми, более крупный из драконов, зарычал, затем глубоко вдохнул с громким рокочущим звуком, прежде чем послать пламя в утреннее небо, чтобы осветить путь к мужу. Как только его пламя погасло, я услышала что-то похожее на сдавленный смех.

— Всё прошло хорошо? — тихо спросил Райдер.

— Олден надоедает мне, и ему всё равно.

— Он знает, чего хочет, Питомец. Ты не можешь требовать, чтобы он изменился, если не хочет. Это просто выводит тебя из себя, потому что, в конце концов, умрёт. Однако это не твой выбор, и именно это расстраивает тебя больше всего.

— Ты слишком умён для такого красавчика, — заявила я, встав на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Кажется преступлением, что ты и тот, и другой.

— Женщина, я едва сдерживаюсь, чтобы не перекинуть твою дерзкую задницу через край этой стены и не трахнуть прямо сейчас. А теперь повернись и улыбнись, чтобы наши люди увидели, что мы относимся к этому серьёзно, а не создаём нового принца или принцессу.

— Я хочу ещё, — объявила я, выдыхая, когда он обнял меня. — Я хочу ещё милых деток, Фейри. Я хочу полно грёбаных деток.

— Осторожнее, моя королева, мне нравится делать детей. Я не против того, чтобы превратить гарем в детскую для наших хорошеньких малышек.

— Да, делать малышей забавно, но только мне предстоит потолстеть.

— Ну, у меня нет органов для такого, — хрипло усмехнулся он мне на ухо, нежно целуя в шею.

— Верно, и ни в малейшей степени не справедливо, поскольку ты должен хотя бы испытать что-то.

Ветер завывал вокруг крепости, и я нахмурилась, заметив, что лошади нагружены припасами, а под нами предметы из замка были разрушены и разброшены в сторону, чтобы всё выглядело так, будто мы покинули его.

— Почему они всё разрушают? — осторожно спросила я.

— Атака на крепость привела к разрушению северной стороны стены. Благодаря этому нам легче представить замок заброшенным. Мы просто поможем им продвинуться вперёд, чтобы бог, наблюдающий за каждым нашим движением, подумал, что крепость повреждена настолько, что нам пришлось бежать, — сообщил он, крепко обнимая меня. — Когда уйдём отсюда, ничего не останется. Вещи детей были в первой партии, которую вчера отправили в Гильдию, и Олден перенёс их в свою квартиру. Твои вещи, которые мы спасли из дома детства, тоже с ним. У меня нет ничего, что я хотел бы сохранить, ничего, кроме тебя.

— Вещи Дристана?

— Дристан мёртв; ему ничего не нужно. В моём сердце хранятся все воспоминания о нём и о каждом из моих братьев, а также о Сиаре. Я буду носить их с собой до скончания времён. Их вещи — это просто… вещи. Перед нападением на крепость ты сказала, что не делала этого. Уточни.

— Я заключила сделку с Малахией, благодаря которой мы вместе сбежали из тюрьмы. Теперь я вспоминаю. Не всё, что произошло, но я знаю, чего не произошло. Я не нарушала данную тебе клятву. Я сдержала её, Райдер.

— Знаю, — хрипло заявил он. — Иначе я бы почувствовал на тебе запах других мужчин. Ты моя и только моя. Это тело знало только меня, и даже в противном случае мне было бы всё равно. Мне бы это не понравилось, но я бы понял причину. Я чувствовал исходящий от тебя запах магии, но то, что ты сказала и почувствовала, было настоящим. Ко мне вернулась жена, так что всё остальное, чёрт возьми, не имеет значения.

— Ты знал, что я не нарушала клятвы? — тихо спросила я, глядя в ониксовые глаза, которые улыбались мне, несмотря на то, что он шёл на войну. Райдер создан для войны, и процветал перед лицом этого.

— Я подозревал, но ты сказала, что умерла, что могло бы объяснить неспособность почувствовать на себе запах другого мужчины. Киллиан помог мне найти Малахию в твоих снах, Синтия. Я не мог остановить кошмары, и запах чего-то могущественного исходил от тебя, когда Малахия присутствовал в твоём сознании во сне. Его магия не похожа на твою. Так что я попросил Короля Кошмаров помочь мне выяснить, как спасти тебя. И я обнаружил, что кто-то могущественный пытался защитить тебя, даже от меня.

— Малахия — это Оберон, первый король Фейри. Его матерью тоже была Дану, так что я в восторге от того, что он не пытался заняться со мной сексом. Я не думаю, что моя боль была настоящей; скорее это его боль.

— Думаю, что Малахия силён, и что он защитил тебя от тебя самого. Он сказал, что в тюрьме нет других существ, которые могли бы причинить тебе вред. Я думаю, он хотел, чтобы ты узнала его, узнала, что он пережил. На мой взгляд, он убил большинство существ в той тюрьме, потому что они пытались покинуть место, и не так уж много сбежало.

— Вероятно… Кто на нас напал? — перевела я тему, не желая подробно обсуждать пытки, которые пережила. Я не хотела нарушать мир, который скоро закончится, когда мы отправимся сражаться с Вилом и его армией.

— Маги, но мы справились. Думаю, они проверяли нас, проверяли, действительно ли мы покидаем крепость, чтобы отправиться на войну. Они недолго прожили, чтобы нанести какой-то вред. У троих были белые глаза, и я почти уверен, что Вил видел через них и отмечал всё, что мы делали, вплоть до мельчайших деталей. Он больше не может следить за нами по карте. Надо быть благодарными за то, что ты увидела то, чего не смог увидеть никто другой.

— Это всего лишь карта.

— На ней мы планировали войны с тех пор, как мой отец занял трон, Синтия. Никто бы никогда не заподозрил карту, или что он мог получить доступ к её информации, потому что она была создана в Царстве Фейри. — Райдер усмехнулся, обнимая меня крепче, пока мы смотрели на луг, который граничил с лесом, где мы скоро должны были пройти.

— Просто это было логично, учитывая, что в опер-штабе не было чужих глаз. Никаких шпионов, никого сильного, чтобы противостоять твоей магии, через которую мы отслеживали каждое сообщение и каждого человека, покидающего или возвращающегося из крепости.

Я обернулась, наблюдая за приближающимся в белой мантии Заруком, до зубов увешанным оружием. Он кивнул мне и остановился рядом с нами.

— Мы готовы, — тихо сообщил он, медленно осматривая военную силу внизу, которая уже была готова отправиться в холмистые долины Фейри. — Когда закончишь, драконы подожгут крепость.

От слов Зарука у меня свело внутренности, и я подняла руку, прикрывая рыдание, которое хотело сорваться с губ. Слёзы щипали глаза, когда я положила голову на грудь Райдера. Это наш дом, и, чтобы победить магов, мы уходили из него. Осознание того, что нам пришлось пойти на жертвы, чтобы добиться успеха в войне, жгло и причиняло какую-то жестокую боль.