С легкостью обезвредив их, я прошел вглубь. Странный механизм, теперь уже понятный для чего предназначавшийся, по-прежнему покоился на своем месте, накрытый грубым черным брезентом.

Проект «Вепрь»… Боевые роботы…

Все это казалось таким нереальным, до тех пор, пока я не перевозил взгляд на механизм. Сложная конструкция, лабиринты переплетений трубок и патрубков, множество шестеренок и валов. А за закрытыми панелями скрывались бесчисленные количества микросхем и конденсаторов. Не один десяток инженерных голов приложил к созданию этого устройства свой ум. И теперь этот механизм тайно переправлялся за океан.

Боевые роботы…

Одно только название говорило о многом. Не «инженерные», не «сельскохозяйственные» или «трудовые». Боевые. И этим все сказано. Машины для убийства делают в Российской Империи, чтобы потом тайно переправить в Америку. Туда же собирается переправить руду, как горючее для этих самых машин, чтобы потом… Тут логика подсказывала, что ничего хорошего ожидать не приходится, но я заставил себя остановить внутренний монолог и рассуждения.

Я еще раз проверил помещение на наличие более сложных скрытых ловушек. Чисто.

Теперь остается спрятаться надежно и ждать. Может быть, пять минут, а может быть и сутки. Но я готов был и на такое.

Противное гудение пробирало до самых костей, поэтому пришлось создать еще один конструкт, отсекающий это гудение из общего звукового ряда. Стало немного легче.

Трюм едва заметно покачивался вместе с кораблем, навевая дремоту. Но я гнал ее прочь. Я не сомневался, что громила рано или поздно войдет сюда.

Но я не ожидал того, что он был уже здесь…

Что-то черное метнулось за моей спиной. Я оглянулся, но не успел. Тяжелый удар обрушился мне точно в темечко, погружая сознание в густую темноту.

Пробуждение было болезненным. Не сразу я разглядел место, где нахожусь, впрочем, когда зрение сфокусировалось, ничего удивительного для себя я не обнаружил. Все тот же трюм. Темный и сырой.

Только вот я не лежу, а сижу. И не по собственной воле. Удерживают меня две толстые прочные веревки. Одна связала ноги, вторая опутала руки. Я попытался высвободиться, но все было тщетно. Крепко. Умело. Узлы морские. Сразу видно — действовал человек, знающий свое дело.

Однако это были не все сюрпризы. Их, как я понял, было для меня сегодня приготовлено с преизбытком.

Обернувшись, я увидел в паре метров от себя стол. На нем было разложено всякое: крючки и щипцы, костные фиксаторы и пилы, резаки и скальпели, ампутационные ножи и ножи резекционные. И еще множество того, чьего названия я не знал.

Инструменты хищно блестели в тусклом свете одинокой лампочки, висевшей у меня над головой.

От одного только их вида мне сделалось не хорошо, я понял, что в этом месте эти предметы служат не для врачевания болезней. Напротив, нужны для выбивания показаний. И если пациенту от применения инструментов станет хуже, то это только хорошо.

Я отвернулся в другую сторону.

В полумраке, у самой стены, виднелся силуэт. Громила. Его я узнал сразу. Трудно спутать здоровяка с кем-то другим.

Я понял, что стол с инструментами и громила — это звенья одной цепи и работают они в связке.

Нужно что-то срочно придумать.

Попытка создать конструкт не увенчалась успехом — я почувствовал мощный блокиратор, стоящий где-то совсем близко. Один взгляд вниз — и ответ обнаружился под ногами. Черт!

Конструкт грубой работы, явно слепленный не профессионалом. Но от этого не менее действенный. Водных элементалей туда запустили с преизбытком, а печатей наворотили таких толстых и грубых, что становилось смешно. Но конструкт держал блок и я не мог его пробить. Эх, если бы руки были свободны, я бы одним мизинцем уничтожил это убожество! Но руки были связаны, и я был бессилен.

Я долго смотрел на эту халтурную работу. Странное чувство ворочалось в груди. Я никому не говорил о своем Даре и даже не показывал его. Но пленители все равно его соорудили. Знали? Или просто перестраховались?

Чувствует сердце, что сегодня мне несдобровать.

— Очнулся, — пробасил громила.

Он обращался не ко мне, а к тому, кто стоял за моей спиной и чьего лица я не мог увидеть просто потому, что не смог бы так круто обернуться.

— Отлично! — ответил хозяин и я замер.

Этот голос…

Сопровождающий человек, тот, кто вел груз от самого берега до другого берега другой страны, был мне знаком с самого начала моей поездки. Твою мать! Как же я сразу не догадался то⁈ Впрочем… На него я даже и подумать не мог. Вот ведь хитрец! Актер!

Верно, потому он ловко манипулировал всеми, притворяясь простаком.

— Телай… — выдохнул сквозь зубы я.

— Верно, — ответил тот, выйдя ко мне из темноты.

Это и вправду был он. Говорливый сосед по каюте, который угощал всех нас своих странным вином. Простоватый, рассеянный, любящий выпить — он ловко скрывался под этой маской и втирался в доверие. Ко мне, к Дантесу, к Черепу, к другим.

— Удивлен? — улыбнулся он.

Теперь выражение его лица было не таким простым. В глазах блестела холодная хитрость.

— Удивлен, — кивнул я.

— А я то как удивлен! — рассмеялся Телай. — Но только мое удивление заключается в следующем. Не думал я, что ты окажешься каким-то шпионом, который все вынюхивает. Думал, простой парнишка, пострадавший за правду, едет в Америку, чтобы начать новую жизнь. Признаться, я даже раздумывал о том, чтобы помочь тебе на первое время. Может быть, деньгами. Может быть, связями. Я тебя даже вином угощал! А такой чести я удостаиваю не всех. Но когда ты стал вынюхивать все… Это тебя и сгубило.

— Вино было дрянным, — произнес я.

Телай оскалился.

Потом медленно подошел к столу, на котором лежали хирургические инструменты.

— Александр, я надеюсь, ты понимаешь, что в твоих интересах сейчас не молчать?

Он взял скальпель, проверил пальцем его остроту.

— Молчание в данном случае не золото, а верная погибель.

Телай положил скальпель, взял резак. С интересом осмотрел край острого лезвия.

— Погибель страшная, медленная, мучительная. Ты знал, что в молодости я был хирургом? Я тебе не рассказывал? Был. Резал людей, кромсал. Потом вот решил сменить сферу деятельности.

— И поставляешь детали для боевых роботов нашему врагу?

— О! Я гляжу ты в курсе всех моих дел!

Телай подошел еще ближе. В самое лицо прошипел мне:

— Александр, расскажи мне про себя все. Кто ты такой, на кого работаешь, зачем все вынюхиваешь? А я тебе за это обещаю быструю и безболезненную смерть. Я умею. Правда. Просто один маленький надрез вот здесь.

Он ткнул пальцем мне в шею.

— Здесь проходит сонная артерия. Лезвие скальпеля острое, боли не будет. Лишь легкое прикосновение. А кровь выйдет минуты за три. Ты ничего не почувствуешь. Просто темнота окутает твой разум — и все. Легко и быстро. Но это лишь в том случае, если ты мне все расскажешь. А если нет…

Телай отстранился, подошел к столу и взял пилу.

— Если нет, то твоей участи я не завидую. Я знаю человеческое тело очень хорошо, понимаю его устройство, его резервы и силы. Я буду пытать тебя. Но так, чтобы ты не потерял сознание и не умер от шока. Я буду водить тебя по краю пропасти, заставляя постигать такие боли, каких ты раньше не даже не представлял. Бездны боли. Поверь мне, это будет хуже всего, что только можно вообразить.

Телай ухмыльнулся, глянул мне прямо в глаза.

— Человеческое тело устроено невероятно. Оно имеет резервы, защитные механизмы и рычаги, которые запускают спасение для человека в случае опасности. Например, погружают его в обморок. Но если знать этих механизмы, и устройство, то можно их взломать, не дать человеку потерять сознание, окунуть его в боль с головой.

Собеседник увлекался беседой все больше.

— Ты никогда не думал, что испытывает человек сожженный заживо? Я дам тебе такую возможность. Ты испытаешь это. А ощущение, когда сдирают кожу? Это тоже нам предстоит испытать. А переломы костей? Поверь мне, Александр, ты все это почувствуешь и не сможешь уйти в спасительное забвение смерти до тех пор, пока я этого не захочу.