— Наш враг у ворот, — объявила Л'ти, прерывая монолог Сут. — И у него есть последователь.

— Еще Сенобит? — спросил Пентатия. — Я думал, ты сказала, что они все мертвы.

— Я сказала — большинство. Но это не Сенобит. Это человеческая женщина.

— И так, самый разыскиваемый злодей Ада у нашего порога. Езекиум. У тебя что-нибудь приготовлено для этого изувера? — поинтересовался Пентатия.

— Так уж вышло, что да, Генерал! Я разработал металлическое одеяло, которое имеет подкладку, заполняемую льдом. Мы сожжем его на костре. В конце концов, конечно, лед растает, и огонь возьмет свое, но я повторил эксперимент уже одиннадцать раз, используя мужчин, женщин и даже младенцев, просто чтобы убедиться, что мои расчеты верны.

— И?

Езекиум Сут позволил себе едва заметную улыбку. — Он будет в полном сознании, пока с его кожа сгорает, а его мышцы жарятся в собственном соку. В самом деле, мы взвешенно подберем топливо для костра, чтобы он не задохнулся дымом, что стало бы для него непростительно легкой смертью. Вместо этого его систематически кремируют. Но я обнаружил, что этот метод заставляет жертву принимать позу бойца, поэтому я свяжу его цепями, во избежание. Это заставит его кости ломаться, пока они будут готовится в его плоти.

— Ты очень много об этом размышлял, — сказал Пентатия с оттенком неприязни в голосе.

— Каждому положено мечтать, Генерал, — ответил Сут.

— Еще несколько минут назад ты даже не знал, что этот ублюдок стоит у наших ворот.

— Да, но это был лишь вопрос времени, когда кто-то бросит нам вызов, не так ли? Доверьтесь. Сенобит не переживет сегодняшний день. Он един, а нас…

— …меньше, чем должно было быть, — закончила Л'ти. — Неужели никто не задался вопросом, почему наш славный лидер сегодня не здесь? Отсутствует без объяснения причин в тот самый день, когда с пустошей приплывает убийственный туман, и эта… эта тварь там, с лицом, утыканным гвоздями, приходит с визитом?

— В чем ты его обвиняешь? — поинтересовался генерал.

— Кого? Ниа'капо или Сенобита?

— На хрен Сенобита! Я говорю о нашем вожде, Кате Ниа'капо.

— Он повинен в том, что, скорее всего, мертв, Генерал. И Квеллат, и, скорее всего, Хитмонио тоже. Их всех нет без объяснения причин именно сегодня? Конечно они мертвы! Существо снаружи положило своим делом устранить как можно больше власть имущих.

— И что теперь? — спросил Пентатия.

— Не ты ли генерал тут? — спросила Л'ти. — Все, чем ты занимаешься — сидишь на троне лидера и задаешь бессмысленные вопросы. Это же в твоей компетенции.

— Так и есть, — сказал Пентатия, поднимаясь со своего места. — Я вел целые армии против божественной орды и видел, как отражали их натиск. Когда-то я сидел за столом Люцифера. Я уже был генералом Ада, когда он еще был выгребной ямой. И я точно знаю, что случится дальше. Этот демон идет убить нас. Когда он сдерет мясо с наших костей, он продолжит свои безумные поиски, куда бы они его ни вели. Короче говоря, нам лучше покинуть — нет, не только эту палату, но и сам Ад — если мы вообще дорожим своими жизнями.

Пока члены совета обсуждали свое будущее, Сенобит, являвшийся предметом их разговора, заставил трое железных врат, отгораживавших Бастион от городских улиц, распахнуться, после того как их тройные затворы разлетелись вдребезги, словно лед.

В это же время группа усталых путников во главе с Гарри Д'Амуром вошла в город через самый восточный вход: Ворота Джанкера. Слева и справа от ворот находились сторожевые башни, но башни были покинуты, а правая створка отворена.

За воротами Джанкера открывался наименее впечатляющий вид на город, виденный ими до сих пор. Они оказались недалеко от реки — той самой, которую пересекли по прочному железному мосту, — а потому здесь в основном обитали те, чьи дела были связаны с рекой: демоны, старавшиеся уберечь от смерти проклятые души, погребенные по горло в прилегающих илистых болотах и неспособные защитить себя от птиц, сновавших вокруг в поисках червей и пиявок и находивших более легкое пропитание среди кричащих луковиц. Они пожирали их лица, — клевок за клевком — глаза, язык, носы и нервы, пока короткоклювые птицы не могли пробраться дальше и не оставляли остатки рациона адским разновидностям цапель и ибисов, которые были более приспособлены к прокалыванию пустых глазниц в поисках жирной и питательной мозговой ткани.

Но теперь на улице, ведущей от ворот, не было ни единого из этих существ, проклятых или проклинавших. Зато было много крови, подтверждавшей их недавнее присутствие, булыжники блестели, а воздух был наполнен жирными мухами-кровосками, вившимися вокруг, словно одурманенные. Они были не единственной формой жизни, пировавшей здесь. На стенах, где были многочисленные кровавые потеки, существа, по форме и походке напоминающие омаров, появились из проемов между кирпичами и собрались вокруг этих пятен, их маленькие, неуёмно работающие, ротовые аппараты жадно загребали частички крови.

— Так вот что туман сделал с людьми? — спросил Кэз.

— А я просто хочу знать, куда они делись, — сказал Дейл.

— Разве ты не видел этого во сне?

— Нет, — сказал Дейл, понижая голос до шепота. — И мне это ни капельки не нравится.

Лана изо всех сил старалась не дать опьяненным кровью мухам сесть на нее, но они, казалось, не поддавались ее усилиям и с удовольствием устраивались в ее волосах и на лице.

Гарри брел впереди всех, глядя на улицу вперед, на более крупные и архитектурно амбициозные здания, видневшиеся за скромными двухэтажными домами района, через который они проходили.

— Д'Амур? — прошептал Дейл.

— Что?

— Думаю, нам следует держаться вместе, — сказал он.

Едва это замечание успело успело сорваться с его губ, как из переулка позади него появилась фигура. Он схватил Лану, которая прекрасно справилась с нападавшим: удар в горло, пинок в низ живота и, когда тот согнулся вдвое, апперкот в подбородок, и нападавший упал, растянувшись на булыжниках.

— Что это за хрень? — спросил Гарри, подходя к демону, лежавшему без сознания.

— Я не хочу тебя тревожить, Гарольд, — сказал Кэз, — но это демон.

— Но что не так с ним? спросил Гарри.

Впервые Гарри смог внимательно рассмотреть сотворенное туманом. Это существо было демоном, видел Гарри, упитанным и мускулистым, одетым лишь в мешковатые штаны, подпоясанные богато украшенными поясами, похоже предпочитаемые молодыми демонами, а его цепкий хвост выходил из небольшой прорези сзади. На шее у него висело несколько отрезков кожи или шнура, на каждом из которых был какой-то сувенир. Всем своим видом он походил на большинство демонов, принадлежащих к второстепенным орденам, с которыми Гарри сталкивался в прошлом.

Однако Гарри также заметил, что туман изменил этого демона, и не в лучшую сторону. В уголках его ртов и глаз, в складках его рук или между пальцами — везде, где, словом, туман коснулся его, очевидно, было посеяно семя, проросшее не для того, чтобы произвести подобную себе инфернальную растительность, но чтобы подражать участку, где оно было посеяно, и вырастить новую форму жизни, предопределенную местом зарождения. Таким образом, семя, приютившееся между пальцами демона, породило урожай новых пальцев, каждый из которых обладал собственной манящей жизнью. А семя рядом со ртом демона создало новые многозубые рту, разверзшиеся в щеках и на шее. Однако все эти аномалии не шли ни в какое сравнение с работой семени, застрявшего в его левом глазу, оно увеличило количество глазных яблок — от лба и до щеки располагались гроздья влажных, лишенных век глаз, а их желтоватые роговицы были рассечены вверх, вниз и в стороны.

Демон внезапно протянул руку и ухватился за лодыжку Каза, его многосуставчатые пальцы легко сомкнулись вокруг нее. Несмотря на мучения демона — а может быть, и благодаря им, — хватка оказалась мертвой. Пытаясь освободиться, Кэз потерял равновесие, опрокинулся назад и тяжело упал на окровавленные булыжники. Прежде чем кто-либо успел среагировать, обезумевший демон вполз на тело Кэза, его движение потревожило мух, рассевшихся на демоне, взлетев, они образовали клочковатое, подвижное облако вокруг них обоих. Демон был толстобрюхим существом, и его веса было вполне достаточно, чтобы удерживать Кэза прижатым к земле.