— Иосиф, мне уже не нравятся слова про несколько выездов, — граф остановился и строго на меня посмотрел, — Не лезьте в опасные места, лучше ограничивайтесь использованием армейцев. Полномочия вам позволяют, поэтому используйте их, если вдруг нашли что-то необычное. Уж слишком много завязано на вашу персону в предстающих интригах, которые, несомненно, начнутся поле войны. Нам понадобятся все ваши ресурсы, особенно газеты. Ведь вы единственный из издателей, кто не поддался патриотической истерии, которая завладела умами публики. Ваши журналисты поставили правильные вопросы — за что мы воюем, какой ценой нам дастся победа, и как будут выглядеть послевоенные Балканы и Кавказ. Даже Его Величество изначально хотел арестовать тиражи и наказать вас лично. Но обдумав всё написанное, особенно в свете неудачных переговоров[1] с Францом Иосифом, мы решили поднять этот в вопрос в обществе. Почему русские должны умирать за освобождение славян, но при этом их земли потом перейдут австриякам, а на престолы ряда стран готовят посадить немецких ставленников, а Черногория с Сербией не получат вообще ничего.

Да, здесь мы с Мосоловым вызвали немаленький такой ажиотаж, буквально взбаламутив столичное болото. Не привыкла местная публика к рациональному подходу. Мол, наше святое дело — освободить братьев во Христе. О том, что в итоге можно получить ряд обиженных и откровенно враждебных стран, никто задумываться не собирался. Ещё и «Священная дружина» устроила обширную рекламную кампанию. Вот только им удалось собрать денег на два полка добровольцев, военная эффективность которых крайне сомнительная. Мы популизмом не занимались, а вербовали врачей, медсестёр, работников тыла вроде плотников и прачек. А главное — собрали в десять раз больше денег, нежели оппоненты, и тратили открыто через вновь основанное благотворительное общество «Балканы». Шли закупки вещей, провизии и лекарств. Радует, что на наши инициативы, которые я продвигал через Долгорукову, откликнулась весомая часть общества.

Но противостояние и не думало прекращаться. Очень меня напрягла тиражируемая мысль, что армию должен возглавить спесивый и бездарный Николай Николаевич. Хорошо, что это оказались просто слухи. Хотя, группировка наследника явно делала попытки протолкнуть в армию побольше своих людей. Чего там будет делать сам цесаревич — я не понимаю. Вот с такими нелёгкими мыслями я и ехал не войну. Ещё и Агнешка сообщила о новой беременности, что повлияло на общий настрой. Я и так в последнее время практически не вижу семью, что является для меня тяжёлым испытанием. Надеюсь, это последняя дальняя командировка, а далее пусть подобными делами занимаются помощники.

— Не нравится мне здесь. Будто сама природа создала место для засады, — проворчал Фредди, приказывая остановиться передовому дозору.

Команды мы подавали специальными свистками, что являлось вполне удобным способом коммуникации. Самое интересное, что особых неприятностей по дороге быть не должно. Русская армия достаточно глубоко продвинулась на территорию противника после форсирования Дуная. Я не помню точной хронологии войны из моей реальности, но Плевну вроде обложили сразу, да и на остальных направлениях всё шло хорошо. Проблемы были с поставками боеприпасов и продовольствия, которые в этом времени мы практически решили. В тылу было спокойно, и дороги патрулировались казачьими разъездами. Но здесь какая-то непонятка.

Основная армия под командованием Радецкого, используя недавно построенную железную дорогу до Галаца и мощную береговую артиллерию, в рабочем порядке форсировала Дунай. Плевну, Ловеч и Тырново взяли примерно за полтора месяца. Драгомилов столь же решительно пересёк реку и взял Систово, понеся немалые потери, но расширил плацдарм. Заминка вышла только у наследника, который умудрился завязнуть у Рущука. На фоне героической и даже сумасшедшей храбрости, которую демонстрировали русских моряки, неудача цесаревича выглядела провалом. Мореманы на своих скоростных катерах перетопили несколько более мощных турецких кораблей, включая даже два линкора. Психи, одним словом.

Надо учитывать, что наступление русской армии удачно совпало с начавшимся восстанием в Боснии, которое поддержала Болгария. Ещё одновременно в войну вступили черногорская и сербская армии, удачно выждавшие момент. Османское командование вынуждено распылять силы, и находится в состоянии паники. А ведь ещё греки, вроде как активизировались, и грозились провести полную мобилизацию. Ударь все союзники при такой благоприятной ситуации, то османы бы дрогнули и посыпались. Это мне всё объяснял недавно Тетлебен, с коим мы немного сдружились.

Дело в том, что меня самого боевые действия напрямую не касаются. Моя главная задача — контроль за бесперебойными поставками всего необходимого для армии, и проверка качества товаров. Вот с ними-то у меня сразу возникли проблемы. С учётом того, что Эдуард Иванович — фактический начальник обороны Черноморского побережья, то претензий к поступавшим материалам и продовольствию хватало. Нет, воровства подобного в Крымскую, уже не было. Всё-таки правоохранительная система неплохо поработала, и вычистила из армии много погани. Но во время столь масштабного конфликта найдётся излишне алчные товарищи, забывшие о неизбежном наказании.

Вот и мне удалось напасть на след двух особо хитромудрых деляг. Вернее, крупных и весьма небедных компаний с большим представительством в регионе. Первой сейчас занимается Красников, который тоже был рекрутирован вместе со мной. Он засел в Одессе и дотошно, как он умеет, проверяет дела некое товарищество «Грегер, Горовиц, Коган и Ко» неожиданно пробившимися в поставщики императорской армии. Я что-то подобное слышал из истории, и попросил Павла Павловича быть крайне осторожным. Чуть ли не насильно к нему была приставлена пятёрка жандармских волкодавов. Сам же я поехал в главную ставку, где нужно провести срочные следственные мероприятия. Если полученная информация подтвердится, то очень многих гешефтмахеров ждёт изменение местопребывания на ближайшие лет пятнадцать.

Вот и получилось, что заботился я о безопасности Красникова, но, похоже, влип в неприятную историю.

— Разворачивай оба возка и перекрывай дорогу, — командую Фредди, — Пулемёты на фланг вон за тот камень, и двоих в прикрытие к расчётам. Остальным занять удобные позиции, и обращайте внимание на правый фланг — если там засели стрелки, то ситуация неприятная. Приготовить грана…

Не успел я договорить, как именно с указанного места послышался выстрел и несколько дымных следов показали, что врагов более десятка. Плевать, нас больше, а совокупный залп равняется, чуть ли не роте. Пока не проявили себя остальные участники нападения, но для них у нас есть пулемёт и гранаты. Спокойно сажусь около заднего колеса нашего пепелаца, и проверяю свой Винчестер 1873 года, немного доработанный мальцовскими оружейниками. Кстати, разведку я вообще вооружил карабинами Мейгеса, так что два–три человека на первых порах могли остановить и смутить отряд голов в двадцать.

— Фредди, пошли пару наших разведчиков в обход. Может, у них получится забраться по правому склону и выйти в тыл этим наглецам. Нам нужен язык, хотя понятно, кому выгодно нападение.

Между тем, стрельба усиливалась. Пока обходилось без жертв с нашей стороны, так как мы вовремя обнаружили засаду и нападавшие лишились нормального обзора. Ещё мы специально отстреливались вяло, обозначая слабую огневою мощь и провоцируя бандитов к более активной деятельности. А пока расчёты пулемёта расставили треногу, залили воду в кожухи и закрепили ленту с патронами. Смущает меня только несколько точных попаданий в то место, где я располагался. Пришлось сменить диспозицию, так как охота шла явно на меня любимого.

В итоге нападавшие не выдержали и решили действовать быстрее. Мы ведь в тылу русской армии, и можно нарваться на казачий разъезд или транспортную колонну. Одновременно из-за поворота выскочила гикающая толпа конников, более похожих на башибузуков, и тут же засадный отряд увеличил интенсивность огня.