В итоге, часть нашей группы, которая немного отдохнула, занимается описью и допросом полковника со товарищи. Как я и предполагал, в самой афере он участвовал опосредственно и имеет шансы выкрутиться, если ревизоры не найдут чего-то другого. Ха-ха! Что касается купца Ахмеда, то Фредди взял его живьём и должен душевно с ним пообщаться. Меня же с утра вызвал генерал и накормил от пуза. Чувствую, что совсем осоловел, пора ввести хозяина кабинета в курс дела и идти спать.

— В 1872 года в славном городе Кимры, известного не только своими церквями, но и мануфактурами, появился странный товар. Начал его изготавливать весьма предприимчивый купец Михаил Чернов. Вроде как обычный сапог, да не совсем, — смотрю, Ганецкий отложил свою чашку и слушается с интересом, — Воры использовали весьма просто способ. Голенище сапога было из отвратной кожи, которую умело скрывали. Но это не главное. Основная проблема сего изделия — бумажная подошва. То есть мужик носит сапоги, а у них после первых же обильных дождей отваливается подмётка.

Делаю паузу, но генерал увлечён рассказом и даже махнул рукой для скорейшего продолжения.

— Партии подобных сапог обычно ловили и в Москве. Их пытались втюхать приезжим крестьянам из бедноты. Пока дело дойдёт до дождей и обувь развалится — к тому времени уже и искать некого. Да и не нужно это обычным городовым. Либо хорошо умаслены татями, или понимают бесперспективность подобных дел, так как мзду занесли ещё выше. Сначала купец возил небольшие партии сапог. А затем совсем обнаглел и стал продавать их возами. Далее, подобные ему крысы скупали товар и развозили по небольшим городам и деревням. Всё бы хорошо, но о ситуации узнал московский полицмейстер Лужин. Нет, это были не обычные жалобщики, на коих ему плевать, — машу рукой не верящему в милосердного полицая, генералу, — Егеря и псари нашего полицейского оказались жертвами обмана и в самый неподходящий момент на охоте пожаловались, что у сапог отвалилась подошва. Далее разгневанный аристократ повелел пороть купца и его детей. Те поклялись, что подобных сапог больше не будет.

Ганецкий рассмеялся, но не стал комментировать абсурдность ситуации. Здесь хищения и аферы на сотни тысяч рублей, а бравый Лужин устроил махинаторам только порку. Жалко, что данная информация дошла до меня столь поздно.

— А затем?

— Через два года партия в пятьдесят тысяч сапог всплыла в действующей армии. Вот вам и сказка на ночь. Мне рассказывать, сколько солдат обморозили бы ноги или умерли от болезней, используй они эти сапоги? А те штатские, которых я приказал задержать, являются Яшкой и Шмулем Малкиелями, купцами первой гильдии и выходцами из Двинска. Но про сапоги мы узнали совершенно случайно, — чую, что мне с трудом удаётся сдержать эмоции и не выматериться, — Отчего-то агенты на местах не сочли должным об этом сообщить. А наши дельцы до этого неплохо заработали на частных перевозчиках. Они наняли всех имеющихся в Южной Бессарабии и Одесской губернии мужиков с телегами, пообещав за ходку целый рубль. Только не уточнили, что оплата будет ассигнациями, а фураж перевозчики будут покупать за свой счёт. Ну, дурни — крестьяне решили согласиться, а теперь многие оказались в Румынии без средств, так как не могут вернуться. Деньги закончились, а кому-то их ещё не заплатили, да и ассигнация против золота просела наполовину. А ещё фураж в действующей армии стоит раза в четыре больше, чем они рассчитывали. В итоге мужиками помирать с голоду, если не получится вернуться за счёт казны, но с голой жопой и без лошади с телегой. Это даже хуже, ибо им надо кормить семьи, которые ждут мужиков с приработком. Вот такие гешефты проворачиваются под носом наших генералов.

— Но ведь это ещё не всё? — без всякой улыбки спросил генерал, — Я немного слышал о вас, граф. А это значит — вы не остановитесь на достигнутом. И что же вы будете делать?

— Арестую всех задержанных и проведу допросы на месте — благо, имею такие полномочия, — отвечаю с усмешкой, — Далее попробую помочь перевозчикам, оказавшимся в сложной ситуации, отдам им часть подрядов. А затем поеду в Одессу, разгребать главное кубло врагов России.

— Да поможет вам бог, Иосиф, — перекрестил меня Ганецкий, — Но вы даже не представляется, какие люди стоят за всеми этими жидами.

В принципе, вскрывать более нечего. Три основные цепочки махинаций выявлены, и чистосердечные признания воров — только вопрос времени. Да и нападение на себя я не прощу никому. И мне прекрасно известно, кто стоит за братьями Малкиелями — товариществом «Грегера» и недобитым банкиром Рафаиловичем, уже вышедшим из тюрьмы. Но ничего, Коля Смирнов готов бороться с этой поганью, даже если это будет его последняя битва.

[1] Рейхштадтское соглашение — секретное соглашение между Россией и Австро-Венгрией по балканскому вопросу, заключенное 26 июня 1876 года при встрече императора Александра II и министра иностранных дел князя А. М. Горчакова с австрийским императором Францем Иосифом и министром иностранных дел Д. Андраши в Рейхштадтском замке. В этой реальности переговоры прошли на год раньше.

— Граф, вы понимаете, что натворили?

Встреча с Шуваловым происходила во дворце начальника Одесского военного округа генерала Коцебу, деликатно уступившего своё рабочее место главе канцелярии. Пётр Андреевич срочно прибыл из Бухареста, где располагалась ставка наследника, чьей нянечкой он являлся. А дела закрутились действительно интересные.

После достопамятного покушения и допроса выжившего посредника, я решил не медлить и пошёл по цепочке, за кончик которой удалось ухватить. Сначала взяли купца Мехмеда, который перед очень нехорошей смертью рассказал много интересного. Заодно, этот, безусловно, правоверный мусульманин, практически искренне пожертвовал немалую сумму на нужды русской армии. Я и сам малость подзавис, когда ознакомился с порядком цифр. Ларчик же открывался просто — товарищ являлся не только контрабандистом и посредником между купцами с обоих берегов Дуная, но и работал сразу на две разведки. Ещё и решал разного рода щекотливые вопросы, типа устранения неугодного человека. Причём география деятельности этого воротилы была весьма обширна.

Переварив полученную информацию, мы сразу арестовали братьев Малкиелей с их подручными, а также нескольких интендантов во главе с Пилипенко. Допросы шли в дороге, а когда наша кавалькада останавливалась на ночлег, то происходило протоколирование полученных показаний по всей форме. Мы не опричники какие-нибудь, и всё должно быть по закону. Хотя, я скажу честно — с жидами не миндальничали и прессовали их по жёсткому. К интендантам, как офицерам и дворянам, больше применялись меры психологического воздействия. С учётом того, что в нашем отряде были представители всех силовых и проверяющих ведомств империи, то никто особо не скрывался. Особенно, как соловьи, пели наши друзья — иудеи. И наговорили они такого, что даже мне стало страшно. Нет, не за свою жизнь. Я в принципе давно ничего не боюсь, разве что покушений на семью. Испугали меня творящиеся дела, а стоящие за махинациями персоны привели в крайнюю степень бешенства. Пока мы были в Бухаресте, Фредди телеграфировал всем нашим бойцам, чтобы они срочно ехали в Одессу. Заводы перевели на закрытое положение, так как сильно сокращалось количество охраны. Всё моё многочисленное семейство перебралось на дачу под защиту самых толковых бойцов. Что-то не нравится мне происходящее, и закончиться оно может чем угодно. Поэтому лучше дополнительно позаботиться о своей безопасности и довести дело до конца.

В Бухаресте мы тоже покуражились на славу и чуть ли штурмом взяли контору товарищества «Грегер, Горовиц, Коган и Ко». Благо, помог Ганецкий, выделивший мне полусотню казаков, придав нашему непонятному отряду более пристойный вид. Разразился небольшой кипеш, но показанные бумаги успокоили прибывшего полковника комендантской службы. В особняке мы задержались на три дня, провели допросы и, главное — проверку продовольствия и снаряжения, которые вскоре должны были направиться на фронт.