— Во вторник материал принесешь — и хорошо будет, — отмахнулся Старовойтов. — А на пленум я сам схожу. Надо же статью эту написать — про осужденного, который не явился на казнь!

— Очень меня обяжете, — приложил я руки к сердцу.

— Чего — обяжу? Мне книжка твоя понравилась, интересно до жути! Ну и будущее, ну и кошмар! Аж дух захватывает. Тут наше настоящее раем покажется! Тепло, светло и мухи не кусают… Я, между прочим, большой ценитель отечественной фантастики, и полное собрание Стругацких себе по предзаказу оформил! И твою книженцию обязательно закажу, и на полку поставлю.

— Ну, мне до Стругацких… — засмущался я.

— Одни хорошо готовят лангет, а другие — драники со сметаной, и при этом и то, и другое — вещи замечательные! — дипломатично поднял вверх рук Старовойтов. — Я люблю и лангет, и драники.

— Вот аки Боженька слово молвили, — не удержался я, и мы рассмеялись.

Таисию в Дубровицу я звал очень убедительно. Во-первых — едва неделя прошла, и снова расставаться очень не хотелось. Во-вторых — Пантелевна по девочкам соскучилась и телеграммы писала, мол, когда навестим? В-третьих — ночь на поезде или — три-четыре часа на автомобиле, в чем проблема? Не дальний свет!

— Знаешь, я кажется накаталась, — парировала Тася. — Я хочу просто пожить: обычно, размеренно, спокойно. На работу ходить, с детьми гулять на речку и в парк. Ужин готовить, телевизор смотреть, книжки читать… Уборку сделать, посуду прокипятить, белье перестирать… Никуда не поеду. Вот через две недели на настоящие археологические раскопки я бы, наверное, с удовольствием посмотрела. Очень интересно! Но сейчас… После этих сборов голова кругом! Мне девчонки там такое устроили… Я ж тебе рассказывала! Ну и после твоих ночных откровений, если честно, тоже побыть наедине со своими мыслями хотелось бы. Без суеты. Нужно, чтобы мозг всё это переварил, понимаешь?

— Тась, но с нами-то всё хорошо? — я обнял жену и заглянул ей в глаза. — Ты главное сразу говори, если чувствуешь, что не тянешь, а? Я тогда постараюсь как-то сбавлять обороты, ручной тормоз включать, что ли…

— Всё с нами отлично. Ты всё еще мой самый любимый чудила, в этом плане ничего не изменилось. Не надо ручного тормоза. Езжай там и побеждай всех, а потом приезжай — и рассказывай. Просто — у меня период гнездования похоже начался неожиданно рано… — как-то туманно выразилась она. А потом пропела: — Одиссей, Одиссей, от жены, от детей…

— Ой, Тася! — не поддался на провокацию я. — Если бы Пенелопа была хоть чуточку на тебя похожа, она бы перестреляла всех женихов из винтовки на дальней дистанции, а потом ушла бы в горы, на лыжах, короткими перебежками!

— На лыжах! — рассмеялась Таисия. — Летом! На Итаке! Гера, ты представляешь себе, какая погода летом на Итаке, и как Пенелопа смотрелась бы на лыжах? В этих, как их… Пеплосе, хитоне и гематии!

— О, да! Враги тотчас подумали бы, что она впала в боевое безумие и обратились бы в бегство! Можно было бы даже не стрелять: просто надеть лыжи, взять в руки палки и устроить забег вокруг дома старого Лаэрта. В хитоне. И я гарантирую, никаких женихов в течении пяти минут… — подхватил я.

— Если бы тебя дома не было двадцать лет я бы на этих лыжах доехала сначала до Трои, потом — до Каллипсо, ударила бы ее головой о капот и вернула бы тебя обратно, так и знай!

В спальне заворочались дети, и мы на цыпочках прокрались к дверям в комнате. Девчочки спали рядышком, как бельчата, прижавшись друг к другу у самого краешка большого дивана, и сопели носиками. Лунный свет пробивался через щель в занавесках и падал на их спокойные, умиротворенный личики.

— Они такие хорошие… — сказал я. — Когда спят.

— Когда мы спим — мы все хорошие, — улыбнулась Тася.

Я вылез из поезда и размял спину: при белозоровских габаритах провести ночь на верхней боковой полке плацкартного вагона — это бесчеловечно и антигуманно! Поезд Минск-Гомель, дававший добрый крюк через Калинковичи и Дубровицу, ехал часов восемь, и прибывал в мою родную провинцию чуть ли не на рассвете. Рассвет, конечно, зависел от времени года, но семь утра есть семь утра!

— Ы-ы-ы-ы! — потягиваясь, простонал я. — Что ж я маленьким не сдох?

На верхней боковой можно спать только в двух йогических асанах: скрючившись в позе эмбриона на боку, или — на спине, поджав ноги и изогнув шею так, чтобы подбородок покоился на груди. И то и другое — чревато… Да и сном такое времяпрепровождение назвать можно только с очень большой натяжкой. После такого сна сильнее всего на свете хочется залечь в горячую ванну минут на сорок, а потом — выспаться как следует!

Но — мечтать об отдыхе не приходилось. Решил уклоняться от пропесочивания — так делать это нужно со всей отдачей!

Анатольич обещал встретить меня на вокзале, и потому я принялся оглядываться, выискивая белый редакционный «каблук». Машин на стоянке было на удивление много. Взгляд совсем случайно зацепился за тентованный советский внедорожник небесного (!) цвета: кажется, это был ГАЗ-67Б, но в таком неожиданном оформлении смотрелся он весьма эпично.

На переднем сидении, с журналом «Техника — молодежи» дремал Юрий Анатольич Сивоконь, даже слегка похрапывая.

— Утро красит нежным светом лица заспанных прохожих! — проревел я, подкрадываясь к этому замечательному человеку.

— А йо-о-о-оп твою мать, Гера! — одним движением Анатольич смахнул с лица журнал и уставился на меня ошалелыми глазами. — Кур-р-рва! Какого хрена пугаешь? Я вот книжку твою читать взялся, отличная книжка… Четыре главы прочитал — уснул как убитый! Ты мне экземплярчик-то подаришь?

— Кому как не тебе! Первый, с дарственной надписью! — я пожал руку старому боевому товарищу.

— Коновалов этот, который водила — это ж я? Да? — шоферюга продрал глаза и ткнул пальцем на переднее сиденье. — Садись давай, не тяни кота за резину! А я читаю, и, понимаешь, половина армейских баек что я тебе рассказывал — в тексте! И про фунфырики!

— А то ж, — ухмыльнулся я. — Куда ж мы без фунфыриков? Старые песни на новый лад. При любом строе люди останутся людьми, и, соответственно, будут творить дичь и потом травить про это байки… Потому — первый экземпляр тебе. За вдохновение!

Я уселся на явно неродное, мягкое и удобное пассажирское сидение «газика», и принялся осматриваться.

— А неплохой такой автомобильчик по итогу получился! — не сдержался я.

— А то! Как вояки со складов списанную технику продавать народу стали — у нас в гаражах целый кооператив самоорганизовался! Мы там такое творим! Ух! Даже из редакции уходить хочу, работы — валом! Деньги — только бери, только работай! Я и себе взял: вот такой ГАЗ времен очаковских и покоренья Крыма — за тысячу пятьсот, представь себе! Да, двери ставил, да, салон, да, покраска… Но это я сам, своими руками… Ну, с мужиками, понятно… Но сам факт! Машина — на ходу, за тысячу пятьсот, без очередей и этих конченых открыток. Бери паспорт, бери права, приезжай на базу и покупай… Децентрализация — великая сила! Народ на эти козлики-газики-вазики набросился — просто ужас! А то, понимаешь, настоящая за…упа — на книжках денег накопили, а тратить — некуда! Так что скорее всего — уволюсь. Хотя Светлова отпускать не хочет, — Анатольич вел машину и балагурил по своему обыкновению.

— И много военных за руку поймали? — ну не могли такие финансовые потоки без попыток набить карманы обойтись.

— А то как же! Говорят — ловят тыловика такого и сразу — в Среднюю Азию, на блокпостах стоять и в оцеплении. Там сейчас ого-го что твориться! Крестовый поход! Люди нужны! Но сам понимаешь — если аккуратно, и для своих, то оно как бы варианты и есть…

Они всегда были — эти варианты. Даже сорок лет тому вперед, в независимой Беларуси, которую держал в медвежьих объятиях и ежовых рукавицах один громогласный лидер с неистребимым акцентом. Ну, то есть коррупции как бы нет, и взяток вроде как не берут, но если есть знакомые, которые знают одного дядьку, который общается с мужиком, у которого есть племянник,который может оформить что-то там такое и посоветовать чего-то там другое, то в принципе в качестве бескорыстной спонсорской помощи один тип из магазинчика на окраине города может принять сколько-то там грошей. А как это связано с оформлением бумаг? Ну, никак не связано. Бескорыстная спонсорская помощь же! Просто один тип, которому нужен, например, техосмотр, а в машине своей он не очень уверен, решил вдруг подарить другому левому типу из задрипанного магазина пару свернутых купюр. Так звезды сошлись!