— Да ничего я не рассказывала, — тут же поспешила оправдаться, неуверенно заерзав на краешке парты под далеким от доброго взглядом Сократа. — Он сам все увидел!

— В смысле? — осел Сократ.

— А, да, — сообразила я, потерев лоб. — Ты же не знаешь… На уроке фехтования мистер Итан поставил нас в пару. И все было очень паршиво. Сатус гонял меня по кругу, как щеночка, которого решил выдрессировать, ровно до тех пор, пока не стало еще паршивее. В какой-то момент мир вокруг нас начал меняться, задрожал и пошел серой рябью. Земля ушла из-под ног, и мы вдруг оказались посреди белой, как мел пустыне! Сатус сразу же заявил, что знает это место, и что мы попали в него используя межпространство… вернее, он решил, что это я его использовала. Он назвал это место…

— …Тимеиса, — выдохнул кот, воззрившись на меня так, словно я только что сообщила ему о кончине любимой прабабушки.

— Агась, — кивнула я и еще ближе отодивнулась к краю столешницы, балансируя практически на самом краю. — Ты знаешь, где это?

— Нет, — ответил кот, помотав мордой и мотал еще несколько секунд. Чуть дольше, чем этого требовалось, чтобы продемонстрировать своё незнание. Возможно, он пытался провести экстренный сеанс отрицания реальности? Ну, или его заклинило? — Не знаю, потому что попасть в Древние земли практически невозможно. Это территория принадлежала особой касте магов, которые существовали очень обособленно.

— Белое братство, — кивнула я. — Сатус мне рассказал.

— Да? — очень странным тоном переспросил кот и подозрительно покосился на меня. — А что еще он тебе рассказал?

Я почесала переносицу, потом шею, потом поясницу. Кажется, это было нервное и у меня начинался истерический почесунчик.

— Что члены Братства были непростыми ребятами, которые жили в пустыне, обладали тайными знаниями, никогда никого не приглашали к себе в гости на чай и еще меньше любили, когда гости являлись сами, без приглашения. Но так, как попасть в их обитель просто так было невозможно, то дальше порога обычно никто и не продвигался, — ехидно отчеканила я, чуток переформатировав информацию. — А потом братья взяли — и за короткий промежуток времени все, как один, упокоились с миром. С какого такого им вдруг всем помереть вздумалось — не уточняется. Но вряд ли они сделали это самостоятельно и по собственной доброй воле.

— Все верно, — проигнорировал мои старания Сократ, все еще восседающий рядом неподвижной кошкой-копилкой. — Никто не мог попасть в Тимеису, если того не желали её обитатели. Невозможно представить, чтобы кто-то просто вывалился посреди белых песков.

— Вывалился — очень точная формулировка, — проворчала я и вновь почесалась.

— А как вы обратно вернулись? — встрепенулся от каких-то своих размышлений кот, пока я пыталась содрать кожу у себя на затылке.

— Мы не возвращались, — пожала в плечами. — Скорее, нас вернули. Сатус начал на меня наседать, требуя пояснить, как я воспользовалась межпространством. Я как могла отгавкивалась, а потом вдруг на нас налетел смерч, и пустыня, в буквальном смысле, выплюнула нас посреди школьного двора, едва ли не на голову какой-то слегка нервозной барышне.

— Значит, вот с какой целью Сатус ночью приволок тебя в библиотеку, — Сократ раздраженно дернул хвостом из стороны в сторону. — Хотел выяснить, как тебе удалось попасть в Тимеису.

— Ну, да, — нехотя признала я. — Только, скорее всего, он уже все выяснил, только мне рассказать не успел. Пожар помешал.

— Вот с этого момента поподробнее, — встрепенулся усатый.

— Не могу, — развела я руками. — Все подробности вон, — я мотнула головой в предполагаемом направлении библиотеки, — остались у Сатуса.

— Но что-то же он тебе сказал! — еще больше округлил свой и так широко распахнутый единственный глаз. Надо будет как-нибудь поинтересоваться, что стало с другим.

— Сказал, — согласилась я. — Вернее, зачитал отрывок из какой-то странной книжки, в которой вместо нормальных букв были палочки да полосочки всех мастей и толщин.

— Ты сможешь вспомнить, что он тебе прочитал? — тут же вцепился в эту информацию Сократ, как в полупридушенную мышь, которая умирает, но продолжает бороться за спасение.

— Нет, — качнула я головой, скривившись. — У меня не настолько хорошая память.

— Постарайся хотя бы вспомнить, о чем там шла речь, — продолжал наседать на меня котяра.

— Ну, — закусила я губу, отводя взгляд к окну. — Там было что-то про прекрасных созданий, которые величественны и опасны… Знаешь, было очень много прилагательных и странных формулировок, но заканчивалось всё пассажем про алмазный серп, золотую корону и месть. Да, еще было какое-то странное слово в конце — то ли имя, то ли титул. Вроде обращения.

— Какое слово?

— Не помню, — я поникла, шаркнув ножкой по полу, помолчала, раздумывая, говорить Сократу или нет, но в итоге решила, что он — мой единственный друг здесь. Хоть кому-то же доверять надо. — Знаешь, это еще не всё.

— Есть еще что-то? — я не видела морды кота, потому что в этот момент его вдруг очень заинтересовал собственный хвост, а вернее, блохи на нем, но сарказм прочувствовала даже сквозь звук клацающих зубов. Оторвавшись от уничтожения кровососущих, Сократ предположил: — Ты чихнула и воскресила Имира?

— Это еще кто? — изумленно заморгала я.

— Еще один из первородных существ, — почесав задней лапой за ухом, прокряхтел Сократ. — Имир был создан изо льда и после смерти, а она была насильственной, послужил, так сказать, строительным материалом для нашего мира.

— Этого мира? — зачем-то решила уточнить я.

— И этого тоже, — оскалился в подобии улыбки мохнатый, обнажив мелкие, но далеко не безобидные клыки, начав вдруг походить на вампирёныша. Интересно, мохнато-хвостато-усатые вампиры в природе водятся? — Для всех миров, потому что в те времена был только один мир, это уже спустя тысячелетия он раскололся на тысячи кусочков, и из этих кусочков возродились новые миры.

— Миры из кусочков? — протянула я с сомнением. — Звучит так, как будто кто-то пытался собрать огромный паззл.

— Мне кажется или ты тянешь время? — с подозрением воззрился на меня Сократ, недовольно дернув усами, а после приказным тоном распорядился: — Давай, рассказывай, чего ты там еще натворила? Знаешь, еще чуть-чуть, и я начну жалеть, что встретил тебя на том захудалом кладбище.

— Еще чуть-чуть — и я начну жалеть, что вообще появилась на свет, — подражая манере кота, ответила я. — Но ты можешь немного расслабить свой пушистый филей.

— За мой филей не переживай, — оборвал меня котяра. — Я за ним слежу в оба глаза.

— У тебя только один глаз, — невежливо напомнила я.

— Рассказывай! — прикрикнул кот, не выдержав возросшего градуса дискуссии.

Глубоко вздохнув, на одном дыхании выпалила:

— Я видела маму! — а после тут же принялась рассматривать собственные ногти.

Кот икнул. Громко так. Как будто подавился куском отлично прожаренной до хрустящей корочки рыбки. А потом еще несколько раз повторил. Наверное, на бис.

— Чью… маму? — чуть придушенно поинтересовался он, когда прекратил икать.

— Свою, чью же еще? — проворчала я, не поднимая головы.

— Хочешь сказать, ты видела её призрак? — решил уточнить кот.

— Нет, — с печалью выдохнула я. — Я видела её на рисунке. Знаешь, на таком, который больше напоминает черновой набросок, как будто кто-то второпях пытался перенести её образ на бумагу.

— Фух! — с облегчением выдохнул Сократ и едва ли не смахнул пушистой лапкой в белом «носочке» пот со лба. Интересно, а коты вообще способны потеть? — Святые ежики! А я уж подумал, к тебе твоя старшая родственница с того света пожаловала!

— В виде фантома, что ли? — засомневалась я. — Разве такое возможно?

— Возможно, возможно, — «утешил» меня кот, подхватившись с места и начав суетливо расхаживать туда-сюда, от противоположного края столешницы до моей правой ноги и обратно. — Если она мертвая, конечно.