Я проехал пару сотен метров по грунтовке и остановил темно-синий седан, тронутый ржавчиной, за сохранившимся куском забора, так, чтобы машину не заметили с шоссе. Свидетели предстоящего разговора будут нежелательными персонами. Осмотрев бардачок, нашел там выкидной ножик на кнопке и бумажный пакетик с недоеденным гамбургером. Не тронув гамбургер, ножик спрятал к себе в карман. Пригодится.

В старой машине кондиционер все-таки работал, и потому, выйдя из седана, я снова почувствовал дурноту, окунувшись в горячие солнечные лучи и душный воздух. Осмотревшись, я убедился, что место, действительно, весьма уединенное. Только то, что я принял вначале с дороги за запущенный недострой, на деле оказалось небольшим заброшенным промышленным предприятием, оборудование с которого давно вывезли на металлолом, уцелели лишь некоторые ржавые станины. Из окон вытащили рамы, а кровлю разобрали, оставив только несущие балки, да голые стены. Даже всю проводку демонтировали. Вокруг никого нет, да и вряд ли кто сюда приедет. Слой песка и грязи, нанесенный на пол ветром, указывал на то, что посетители не появлялись длительное время. То, что надо. Отличное место, чтобы поговорить откровенно с малознакомым человеком.

Осмотрев остатки предприятия, я вернулся к машине. Внутри трепыхался латинос, пытаясь развязаться, отчего автомобиль вибрировал. Пусть порезвится. Я был совершенно спокоен за тот хитрый узел, которым связал ему руки. Для начала я осмотрел багажник. Первое, что бросилось в глаза, так это бутилированная вода, которую сразу же вскрыл и отхлебнул. Она была теплой и противной на вкус. Но, я не забывал о том, что на жаре пить необходимо регулярно, тем более, в моем болезненном состоянии. Еще нашел в багажнике пять упаковок по двадцать синих таблеток, которые продавал парень, а также его куртку, запасное колесо и домкрат. Из полезного поживился лишь отверткой и маленьким фонариком. Прихватив с собой бутылку воды, я захлопнул багажник седана и двинулся к салону.

Верткий латинос старался открыть дверь изнутри связанными за спиной руками. Но, он немного не успел, чтобы выбраться и попытаться убежать, потому что я опередил его и выволок наружу. Парень дико заорал в надежде, что кто-нибудь услышит его и прибежит на помощь. Зря размечтался. Для острастки я ткнул его кулаком под ребра. Не сильно, лишь так, чтобы латинос понял и заткнулся. В мои намерения не входило серьезное членовредительство. Но, он сделал еще одну попытку. Заорал пуще прежнего, да еще и рванулся всем телом, пытаясь вырваться, после чего я заломал парню связанные руки и ткнул кулаком сильнее, уже в область печени. Он перестал орать, быстро поняв, что с каждой попыткой будет лишь хуже. Вместо этого быстро проговорил:

— Если ты, ублюдок, все это затеял ради тех проклятых таблеток, то они в багажнике. Там сто штук. Забирай и вали. Только отдай мне смартфон. Тебе, бомжу, он ни к чему. А в нем все мои контакты. Если начнешь по нему звонить, то крутые парни, которые мне эти таблетки выдают для продажи, тебя найдут и пристрелят, только не сразу, а немного помучают перед смертью. Усек?

Для острастки я заехал ему под дых. Нечего мне хамить.

— А тебе, Диас Перейра, не пришла мысль, что я, может быть, этих крутых парней и ищу? — спросил я, когда он отдышался. Имя парня я уже узнал из его водительских прав, еще когда обыскал его оглушенного перед поездкой. Надо признаться, что деньги у него я тоже забрал.

— Так ты коп, значит? Так бы сразу и сказал, — приободрился латинос, ведь сотрудник полиции вряд ли станет его убивать. Да и серьезный вред здоровью, скорее всего, не причинит. Не будет же коп вредить собственной карьере? Но, я поспешил разочаровать парня:

— А вот и не угадал, амиго. У меня интерес свой собственный. И мне нужны твои боссы. Так что пойдем и поговорим. Тут недалеко.

И я поволок его в здание.

— Так кто же ты такой, твою мать? — спросил он с дрожью в голосе.

— Меня зовут Курт Крейн, — назвался я именем, придуманным по дороге. Хотя мог бы ничего ему не говорить. Вот только несуществующее имя сразу же пустит тех, кто начнет меня вычислять, по ложному следу. Пусть покопаются в базах и потратят время. Одно парень почувствовал верно: я не собирался убивать его. Мне просто нужен был проводник в мир местного криминала.

Выйти на тех, кто контролирует рынок наркотиков в городе — это большая удача и мечта любого копа. Впрочем, я не коп. И движут мной совсем иные мотивы. Мне нужны стартовые позиции для организации диверсий. Если бы я был одноразовым камикадзе, то мог бы ограничиться каким-нибудь дешевым самоподрывом в людном месте или расстрелом посетителей одного из торговых центров. Но, тогда бы я погиб, не причинив настоящего ущерба, как обычный шахид, которому достаточно уметь носить взрывное устройство на собственном теле или управлять шахид-мобилем, начиненным взрывчаткой. Меня же учили столько времени не ради самоуничтожения. Я предназначен для серьезных диверсий в тылу врага, я из тех, кто способен не просто устроить одноразовое кровавое месиво с паникой, а кошмарить целый город системно. И те акции, которые я собираюсь производить, — это мероприятия хорошо подготовленные и, следовательно, дорогостоящие. Так что местный криминал для меня будет лишь первой ступенькой внедрения в социум, ведущей к настоящему делу.

Зачем нам такой мир, где не будет нас? Пусть лучше не будет их! Потому жалеть я никого в этой стране не намерен. Скоро начну разрушать вражескую инфраструктуру и устранять важнейших фигурантов. Те, кто мелькают в телевизоре, меня мало интересуют. Они лишь марионетки, которые делают только то, что говорят им режиссеры за кадром. Я же посею хаос и доберусь до главных действующих лиц. До тех самых режиссеров. Я нацелен на истинных вершителей судеб. Ведь всего с десяток семейных кланов рулят этой проклятой «исключительной» страной. Надо лишь добраться до них, чтобы разобраться с ними. Они думают, что достигли уровня богов? Заблуждаются, однако. Все люди смертны, даже самые продвинутые и богатые. Их ликвидация позволит мне освободить местный народ от оккупации кучки извращенцев, навязывающей всем остальным людям свои вывернутые ценности меньшинств только потому, что владеют печатным станком.

И я уже на тропе войны. Лишь бы мне до ресурсов добраться и не спалиться раньше времени. Потому начну с малого и издалека. Те, кто организовывает сети распространения наркотиков, кое-какими ресурсами обладают и находятся в тени. А это означает, что я на верном пути. Недолго думая, волоку наркоторговца к ржавой станине, оставшейся от какого-то оборудования, и фиксирую на ней его связанные руки, зацепив за крюк, приваренный сбоку неизвестно зачем. Я приметил эту конструкцию сразу, когда впервые осматривал помещение. Для допроса железяка вполне подойдет.

— Ты чего делаешь, мать твою, мне же больно! — орет латинос.

Я мило улыбаюсь и достаю из глубокого кармана своих зеленых милитаризованных штанов небольшой строительный молоток. Демонстративно взвешиваю инструмент в руке и говорю:

— А будет еще больнее, пока не расскажешь мне то, о чем бы я хотел узнать прямо сейчас.

Латинос бледнеет. Я же, для подтверждения собственных слов, сразу перехожу к делу, легонько стукаю его молоточком по колену. Затем провожу еще серию мелких ударов по болевым точкам. Чувствительно, но без последствий. Он орет, дергается, матерится, потом начинает плакать, словно ребенок. Сквозь слезы я слышу слова мольбы:

— Все скажу, только прекрати.

Быстро сломался. Добившись с помощью молотка адекватного состояния допрашиваемого, начинаю задавать ему вопросы про имена, адреса, явки, пароли. Вскоре узнаю, где, кто и почем выдает Диасу Перейре синие таблетки на продажу. Закончив допрос, прошу парня позвонить таблеточному дилеру и назначить встречу для закупки небольшой партии товара. С его слов отыскиваю нужный номер, набираю его и держу смартфон возле уха Диаса, пока он говорит с каким-то другим парнем, используя для обозначения таблеток простенькое кодовое слово «конфеты». Когда разговор заканчивается определением времени и места, я кидаю смартфон на бетонный пол и давлю каблуком ботинка. Потом для верности крушу его ударами молотка в полный хлам. После этого снимаю парня со станины и веду обратно к машине.