— Так, — сказал Будяк, — даю пять минут и оба вымелись отсюда.

Он кивнул на Витю и мужика.

— Ты кто такой? — начал быковать Пузырь, отбросив гитару, — ты что, хозяин тут? Ты чего приперся сюда и командуешь?

Ни слова не говоря, Будяк схватил его за шкирку и потащил к выходу. Открыв дверь, он вытолкнул его наружу, в коридор, еще и поджопник с ноги дал. Пузырь заверещал что-то матерное.

— Минуту! — крикнул ему Будяк, — если ты сейчас не умотаешь, я вызываю милицию.

В коридоре послышались торопливые шаги к выходу.

Первый ретировался.

— Теперь ты, — обернулся к Витьку Будяк, — пошел вон отсюда.

— Ты что тут командуешь⁈ — жалобно завизжал Витёк, — я что? Я — ничего! Она сама меня сюда привезла! Сказала трахать Веру. Машину мне пообещала за это.

— Ты меня слышал? — Будяк сказал так спокойно, что Витька аж подбросило и он начал торопливо собираться.

— У меня денег нет, — заканючил он. — Я даже в Маяк не доеду.

Будяк пошарил по карманам и посмотрел на меня:

— Лида, у тебя троячка есть? А то я выскочил из дома, у меня все деньги в других штанах.

Я достала кошелек и отсчитала три рубля и отдала Вите.

— Я всё Лариске расскажу! — пригрозил мне Витк на прощание, но я не отреагировала.

Осталась одна Вера, которая спокойно сидела за столом и с насмешкой наблюдала за нами.

— Теперь ты, — сказал ей Будяк.

— Лида, — игнорируя его слова, обратилась ко мне Вера, — верни моих друзей и сходи за вином, а не то я всем расскажу, как ты вселилась в моё тело.

— А ты расскажи, — ухмыльнулся Будяк, — и будешь в дурке еще пять лет сидеть.

Вера вздрогнула и скривилась.

— Собирай-ка манатки и уматывай отсюда и из Лидиной жизни навсегда! — рявкнул Будяк, и Вера вжала голову в плечи.

— Я тебя вспомнил. Как и ты меня. Так что вон отсюда!

Вера заканючила, зарыдала, давя на жалость, затем упала на колени, принялась умолять позволить остаться. В общем, безобразная сцена, не хочется даже вспоминать.

Наконец, подгоняемая Будяком, она ушла, собрав в узел все купленные мною вещи и забрав их с собой. На дорогу выпросила у меня червонец.

Червонец я дала, лишь бы она больше никогда не возвращалась.

— Спасибо, — хрипло сказала я, когда мы остались вдвоём.

— Вот видишь, судьба опять показала, что мы должны быть вместе, — произнёс Будяк, пристально глядя мне в глаза.

От необходимости отвечать меня спасли старые ходики в коридоре, которые громко пробили три часа дня.

— У меня же совещание! — перепугалась я, — уже час как идёт!

Я торопливо вбежала в приёмную, после пережитого меня всё ещё ощутимо потряхивало. Секретарша подняла на меня насмешливые глаза:

— Совещание идёт уже почти час, — поджав губы, сказала она. — За вами дважды посылали. Но вас не было на рабочем месте.

— Спасибо, — сухо сказала я и толкнула дверь в кабинет Альбертика.

В кабинете было людно. Кроме начальников всех цехов и отделений, были Герих, Щука, Акимовна, Лактюшкина, Жердий, товарищ Иванов, Марлен Иванович, Васька Егоров, Урсинович, ну и сам Альбертик.

Я тихонько вошла и проскользнула в уголок.

— Лидия Степановна! — громко отметил моё появление Альбертик, — совещание идёт уже час. Вас почему на рабочем месте нету?

— Я была на рабочем месте, — ответила я.

— На территории депо «Монорельс» вас не было, — начал злиться Альбертик, — за вами несколько раз посылали, искали вас везде. Где вы были?

— Товарищ Быков вызывал, — свалила я всё на «опиюса», если что, алиби подтвердит, раз у нас с ним общие делишки.

— А с какой целью товарищ Быков вызывает вас в рабочее время? — вытаращился на меня Альбертик, — он не является вашим непосредственным руководителем!

В кабинете одобрительно зашумели.

— У меня общественная нагрузка! — вскипела я, — Партия возложила на меня обязанности представлять интересы рабочих женщин. Лев Юрьевич вызывал меня на рабочее совещание. По итогам поездки в Москву…

— У вас рабочее место здесь! — заорал Альбертик и так грохнул кулаком по столу, что графин с водой упал и перевернулся, вода разлилась по столу. Лактюшкина и Герих бросились вытирать.

— Скажите это сами Быкову! — заорала в ответ я, — Скажите, что отстраняете меня от участия в собрании «Женщины — на производстве!» и не надо на меня кричать!

— Я вас не отстраняю, не выдумывайте! — психанул Альбертик.

— А почему вы мне тогда это вычитываете? — возмутилась я.

— Я не вычитываю, я спросил, — пошел на попятную Альбертик.

— Ясно, наверное, мы не так поняли друг друга, — прищурилась я.

— Но хорошо, что разобрались, — кивнул Альбертик. — С этим вопросом. Но есть еще один. Именно он послужил основанием того, что мы сейчас здесь собрались малым советом.

Я молчала и смотрела на него, ничего хорошего не ожидая. И предчувствие не обмануло меня.

— Вот заявление от товарища Урсиновича, где он обвиняет вас, Лидия Степановна, в превышении должностных полномочий, саботаже, неисполнении должностных обязанностей…

— А можно ознакомиться с текстом заявления? — спросила я.

— Да, конечно, — кивнул Альбертик, — товарищи, передайте Лидии Степановне заявление. Пусть ознакомится. А затем мы желаем услышать ваши пояснения по каждому пункту.

Мне передали лист бумаги. Я поднесла его к глазам. И тут дверь кабинета распахнулась и вошел Иван Аркадьевич.

— Здравствуйте, товарищи! — Иван Аркадьевич неторопливо обвёл всех пристальным, чуть насмешливым (или мне так показалось), взглядом.

В ответ раздались нестройные приветственные голоса. В основном все пребывали в смущении и замешательстве. Явно обрадовались только Васька Егоров и Марлен Иванович. И, как ни странно, Щука. Хотя эта конформистка вполне могла изобразить на лице радость.

— А в связи с чем собрание проводим? — наморщил лоб Карягин, — Я так понимаю, какое-то внеочередное заседание, да?

— Возникла производственная необходимость… — полным неимоверной усталости голосом начал объяснять Альбертик, который и не подумал встать с кресла и уступить место Ивану Аркадьевичу.

Увидев это Васька Егоров встал и сделал шаг в сторону, намереваясь уступить место, но Иван Аркадьевич не обратил на это внимания, и Ваське уже неудобно было садиться обратно, так что он остался тоже стоять рядом со стулом.

— Альберт Давидович, а разве согласно встречному плану сейчас не должна идти проверка перепробега от нормативного срока службы погрузочно-разгрузочной техники и тягловых агрегатов? Или сверхплановые соцобязательства на эту пятилетку мы уже перевыполнили?

— Но мы… — промямлил Альбертик.

— Как раз вы и должны быть в цехах! Именно сейчас! — отрезал Иван Аркадьевич и так зыркнул на всех, что впечатлительный Марлен Иванович тоже аж подхватился на ноги.

— Иван Аркадьевич! — вскочила Щука, но тот не стал её слушать:

— Так, давайте-ка по порядку, — сказал он и обвёл всех внимательным взглядом. — Первый вопрос…

Все втянули головы в плечи. Я еле удержалась, чтобы не хмыкнуть: сейчас ситуация напоминала класс, где все двоечники и второгодники с замиранием ждут, кого же вызовут к доске.

— Первый вопрос будет к вам, товарищ Иванов.

Эдичка заёрзал на стуле.

— Товарищ Иванов, а расскажите-ка нам, как же это так получилось, что Ленинская комната мало того, что была в ненадлежащем состоянии, так вы туда делегацию из тракторного потащили⁈

В кабинете наступила тишина, а Эдичка взбледнул и попытался провалиться на месте.

— Я жду ответ, — на лице Ивана Аркадьевича заходили желваки.

Эдичка что-то промямлил невразумительное.

— А в газету кто информацию слил?

Товарищ Иванов подскочил и вытянулся в струнку:

— Н-н-не знаю…

— То есть, вы хотите сейчас сказать, что до сих пор так и не выяснили, кто направил информацию в газету? — свистящим шепотом гневно спросил Иван Аркадьевич.