— «Люблю! Люблю! Люблю!» — подразнивая и явно подражая его голосу, произнес Пронин и, не выдержав, громко расхохотался. Однако смех смолк так же внезапно, как возник. Пронин снял трубку с подвешенного на стене аппарата и стал вызывать Газалкент. Не оборачиваясь, бросил через плечо отрывисто: — Беги в правление. Исака-аксакала предупреди. Потом в школу. Пусть Кадыр-ака к Дильдор идет. Да быстрее ты! Через пять минут начнем операцию.

Масуд выбежал из комнаты. Связавшись с Газалкентом, Пронин назвал номер Алимардана Саттарова. Услышав в трубке хрипловатый голос начальника районного отдела ГПУ, коротко сообщил о плане операции «Мельница» и попросил Саттарова как можно скорее выехать с оперативной группой в Хаджикент. Саттаров ответил, что сейчас же выезжает на лошадях с двумя оперативниками и посоветовал, если можно, до их прибытия операцию не начинать.

Пронин едва успел повесить трубку, как в кабинет вошел запыхавшийся Масуд. Исака-аксакала в правлении не оказалось, он ушел домой, поэтому Кадыр-ака отправился за ним, а к Дильдор пошли Салима и Умриниса.

— Опергруппа выехала из Газалкента. — Пронин потуже затянул ремень с кобурой. — Саттаров не советует начинать до его приезда.

— Значит, ты, я, Батыров.

— Невозможно! — В голосе Масуда зазвенели металлические нотки. — Патронов достаточно?

— Хватит.

— Их тоже трое. Шерходжа, караванщик Кабил, Замира. Прихлебателей этих — щеголя Халима, Таджиддина, Кутбиддина — можно не считать. Вряд ли в открытую полезут.

Пронин задумчиво потер щеку.

— Говоришь, большой узел был? Ну тот, который Шерходжа у матери из сундука забрал. А что, если это ручной пулемет?

— Вполне возможно, — насторожился Масуд. — Может, дежурного милиционера с собой взять?

— Нет! — решительно отверг Пронин. — Шерходжа может попытаться освободить Нормата.

— Тоже верно.

— Тронулись!

Погасив свет, они один за другим вышли из комнаты. Проходя мимо дежурного, Пронин окликнул его. Милиционер — медлительный с пышными усами мужчина — поднялся со стула.

— Сегодня будьте особенно внимательны, — предупредил Пронин. Милиционер молча кивнул.

На сури возле чайханы, там, где еще недавно сидел Кабил-караванщик, они увидели Батырова. Пронин удивленно присвистнул.

— Кабил со своими приятелями на мельницу отправился, — сообщил Батыров.

— А оттуда никто не выходил?

— Какая-то женщина в парандже. — Батыров махнул рукой в направлении сельсовета. — Туда пошла.

— Эх! — досадливо выдохнул Пронин. — Говорил же я вам, чтобы никого с мельницы не выпускали.

— Так ведь женщина... — смутился Батыров, вытирая со лба холодную испарину.

— Оружие в порядке? — перебил его Пронин.

— Да, конечно, — Батыров остро переживал свою оплошность. — Та женщина...

— Вполне возможно окажется Шерходжой, — подтвердил его догадку Масуд и взглянул на Пронина, ожидая указаний.

— Останетесь здесь! — жестко приказал Пронин Батырову. — Вон в том тальнике спрячетесь. Задерживайте всякого, кто попытается войти на мельницу или выйдет оттуда. Мужчина, женщина, в парандже, без паранджи — задерживайте.

— Понятно, — голос Батырова дрожал от досады. По тому, как он решительно зашагал к кустам, можно было заключить, что теперь-то уж он наверняка никого не упустит.

Пронин с Масудом, держа наготове оружие, стали спускаться по тропинке слева от мельницы. Здесь, возле поляны, был найден тогда труп Абиджана.

Обогнув мельницу низом, они перебрались по дощатому мосту через арык, прошли вдоль стены усадьбы и попытались открыть ворота. Створки ворот были заложены чем-то изнутри. Убедившись, что открыть их не удастся, чекисты перемахнули во двор через глинобитную стену.

Огромный пес, рыча, бросился на Пронина. Масуд успел перехватить его в прыжке. Зубы зверя сомкнулись на дуле нагана. Масуд нажал на спусковой крючок. Приглушенно погремел выстрел, и безжизненная туша глухо ударилась оземь.

Они вбежали во двор и, тяжело переводя дыхание, приблизились к освещенному изнутри окну. Посреди комнаты за низеньким столиком сидели караванщик Кабил и его приспешники: неразлучная троица. По-видимому, они о чем-то беседовали, но звук выстрела вспугнул их, и теперь все четверо, оторопело озираясь, прислушивались к происходящему во дворе.

Окно было просторное, почти во всю высоту стены. Масуд распахнул его ударом ноги, прыгнул в комнату и, не давая никому опомниться, громко скомандовал:

— Руки вверх!

Таджиддин, щеголь Халим и Кутбиддин испуганно вскинули руки. Кабил метнулся к двери и... и, наткнувшись на дуло пронинского нагана, попятился и медленно поднял руки.

Масуд связал всех четверых их же поясными платками. Пронин встретился взглядом с затравленно сверкавшими глазами Кабила. Безмолвная дуэль длилась почти минуту. Караванщик не выдержал и рывком отвернулся к стене.

— Ведите к землянке, — приказал Пронин и подтолкнул хозяина мельницы дулом нагана. — Живее, ну!

Масуд скомандовал трясущейся троице:

— Сесть! Кто вздумает шевельнуться с места — застрелю!

Все трое плюхнулись, как подкошенные.

Масуд захлопнул окно и поспешил во двор. В одном из окон вспыхнул свет. Масуд подошел поближе и увидел пожилую женщину, явно разбуженную шумом. Он распахнул окно.

— Не бойтесь, апа. Где Замира?

Женщина испуганно отпрянула от окна и во все глаза уставилась на незнакомого мужчину с наганом в руке.

— Где Замира?! — нетерпеливо повторил чекист. — В какой комнате?

— С утра ушла куда-то, — женщина еле шевелила побелевшими от страха губами. Поняв, что толку от нее не добьешься, Масуд бросился догонять Пронина. Тот, ведя перед собой Кабила, выходил через заднюю калитку.

Влажная от капающей из щелей желоба воды площадка упиралась в каменные ступени. Сложенная из неотесанных валунов лестница круто поднималась вверх, к мельнице. Кабил поднялся на несколько ступеней и мотнул огромной головой в сторону высокой кучи свежесрезанных веток. Масуд разбросал ветви. Показался вход в подземелье, прикрытый дощатой крышкой. Чекист поднял крышку. В выбитой в стене нише теплилась свеча в медном подсвечнике. Вниз вели выложенные кирпичом ступени. Пахло гнилью и сыростью.

Пронин ткнул Кабила в плечо револьвером, давая понять, чтобы он пошел первым. Скрученные за спиной руки сковывали движение караванщика. Оступаясь и неуклюже тычась о стены, он спустился вниз и остановился перед сколоченной из досок дверью.

— Пусть откроют! — приказал Пронин вполголоса. Кабил молча оглянулся и указал глазами на свои связанные руки.

Пронин шагнул к двери и громко постучал в нее кулаком.

— Откройте!

— Не открывай!! — словно сорвавшись с цепи, дико закричал Кабил. — Не открывай! Это ГПУ!..

За дверью раздался какой-то шум и тотчас затих.

— Будете орать, — застрелю! — угрюмо пригрозил Пронин. Обернулся к двери и заговорил, отчетливо произнося каждое слово:

— Сопротивляться бесполезно. Нас много. В последний раз советую: отворите дверь!

На мгновение опять наступила тишина и вдруг она взорвалась грохотом выстрелов из-за двери. Пули пробивали доски насквозь, откалывая мелкую щепу, с визгом рикошетили от стен. Кабил отпрянул в сторону, но Масуд сгреб его за грудки, сдавил глотку железными пальцами.

— Прикажи открыть, сволочь!

— Не открывай, дочка!.. — захрипел Кабил, тщетно стараясь высвободиться.

«Дочка.., — у Махкамова похолодело в груди. — Значит, там, за дверью одна Замира... А Шерходжа удрал... Нет, не удрал... Разыскивает Дильдор... Может быть, уже разыскал...»

Масуд отшвырнул караванщика и, не обращая внимания на выстрелы, изо всех сил ударил ногой в дверь. Затрещали доски. Чекист ударил еще раз, и дверь рухнула. В черном прямоугольнике дверного проема лихорадочно сверкали вспышки выстрелов. Где-то за спиной не то застонал, не то зарычал Кабил. Схватился за предплечье, покачнулся Андрей. Все решали секунды, может быть, доли секунд.

Масуд рванулся в дверной проем навстречу грохочущей, свистящей, визжащей опасности и, уже падая, различил в темноте смутные контуры женской фигуры. Замира стояла на коленях, держа маузер в вытянутых руках... В следующее мгновение Масуд обрушился на нее и опрокинул навзничь...