Может, она выпила? Но запаха алкоголя не слышно… Что же происходит?

С момента сегодняшней встречи с Лорой на рынке мои нервы немного успокоились. Но сейчас происходило нечто странное. Я снова напрягся. И продолжил настороженно наблюдать за Лорой.

«Приспособления для своих игрищ она хранит не здесь. Тогда что она ищет?»

Прошло несколько минут, и с тихим возгласом Лора вытащила с полки большое зеленое махровое полотенце. Закрыла шкаф и повернулась ко мне лицом.

– После лекаря мы пойдем и купим тебе нормальную одежду, – спокойным тоном произнесла она.

И подошла вплотную.

– Дай сюда, – протянула руку.

От этого невинного жеста меня опять бросило в пот. Внутри все помертвело. Хорошо хоть, не отшатнулся. Отшатнуться – самый верный способ разозлить ее до чертиков.

– Что? – спросил почти беззвучно, стараясь сохранить хладнокровие на лице.

– Бутылку, – дернула она головой.

Она мимолетно коснулась своими острыми ногтями моей ладони и забрала у меня из рук смятый пластик. В который я, как оказалось, вцепился, словно это была самая ценная вещь на Сартанае.

А после замешкалась и уставилась мне в лицо, как если бы видела меня впервые. Я кожей почувствовал ее взгляд. Не противный и липкий, каким она меня облапала десять минут назад, в фойе. А вполне человечный. Которому хотелось податься навстречу.

«Что происходит?» – вопрос так и вертелся у меня в голове. Но задать его я не мог. Лишь не выпускал из поля зрения красные когти, выхватившие мою добычу.

Озарение сверкнуло мимолетной вспышкой и растаяло. Но я все же успел ухватить догадку, прежде чем она рассеялась в воздухе.

Запах! Куда делся доводящий до тошноты запах можжевельника? Сейчас я слышал только легкий аромат луга, на котором цветут полевые цветы. И ничего больше.

Что это может означать?

– Времени у нас в обрез! Тебя нужно срочно показать лекарю, – прервала мое размышление Лора.

«Ага, бабке не терпится испытать на ком-нибудь свои новые зелья», – молча кивнул в ответ.

– Но сначала ты идешь в душ! – она положила полотенце поверх стопки одежды.

А потом подняла ее со стула и сунула мне в руки.

– Я тебя провожу. Потом вернешься сюда. Дорогу помнишь?

– Да… госпожа, – выдавил я из себя обращение, которое ненавидел. И от озвучивания которого каждый раз умирала часть моей души.

К черту гордость. В таком спокойном настроении, как сейчас, я ее еще ни разу не видел. Поэтому готов как угодно ее назвать, лишь бы она подольше пробыла в адеквате.

Вопреки ожиданию, по лицу Лоры пробежало неодобрение. А губы, густо накрашенные помадой в тон ногтям, она и вовсе сжала в презрительной гримасе, словно я допустил непоправимую ошибку.

«Тварь! Что же тебе еще надо?»

– Идем, – она направилась к двери.

Вышла в коридор и открыла ее в ожидании, пока я догоню.

Вдруг свет в коридоре погас, на голову обрушилась кромешная тьма. Я едва успел замедлить шаг, чтобы не влететь в спину Лоры. Лишь остановившись, понял, что лампочки под потолком ни при чем. Их яркость всегда одинаковая. И что на самом деле потемнело у меня в глазах.

Лора обернулась, и мне показалось, что ее черные глаза просветили меня насквозь. Приблизилась и, придерживая меня за локоть, поспешно направилась к лестнице, ведущей в подвал.

– Быстрее! – скомандовала она и ускорила шаг. – Не отставай.

Я тоже ускорил шаг. Поле зрения то светлело, то снова погружалось в тень. Вместе с тенью пришло головокружение, и меня опять повело в сторону.

Лора отреагировала мгновенно. Словно клещами вцепилась в мое предплечье и притянула к себе. Моей щеки на миг коснулись ее жесткие волосы, и я уловил сбивчивый ритм дыхания.

А ноздри защекотал васильковый аромат.

***

Эхо шагов разлеталось по пустынному коридору. Лора торопливо двигалась в сторону фойе и по-прежнему удерживала меня за руку. А я вдыхал цветочные запахи. Теперь они мне кружили голову, словно я находился не на ненавистном Сартанае, а посреди летнего луга на Дэвиле.

Мы миновали фойе, и Лора уверенным шагом прошла мимо поворота в сторону моей каморки, находящейся в самом дальнем углу левого крыла здания.

Васильки и их аромат мгновенно выветрились у меня из головы, едва я вспомнил, куда ведет этот маршрут.

Все правильно, не стоило развешивать уши и верить ее словам! Я ведь уже давно наученный. Многократно. Но последний месяц настолько измотал меня, что едва я услышал заветное слово «душ», как сразу потерял бдительность.

Лора остановилась у невзрачного контура в стене, напоминающего дверцу в подсобное помещение, и коснулась панели управления. Открылся проход, и мы вышли на лестничную площадку. Еще два десятка ударов сердца и сорок ступеней вниз – и вот он, подвал.

«Теперь пройти по короткому коридору, повернуть направо и идти до упора. В тупике будет та самая дверь. Снаружи черная, металлическая. А внутри обитая дорогой мягкой кожей, выкрашенной в яркий красный цвет. Она снится мне почти каждую ночь».

Мы покинули лестничную клетку и прошли метров пять. Вместо того чтобы двигаться дальше, Лора снова остановилась и коснулась ладонью помигивающего в сумраке датчика. До моего слуха долетело шипение. Почти такое же, какое я слышал и при открытии других автоматических дверей. И в стене появился проем. А в воздухе повеяло едва уловимой сыростью.

– Здесь душевая, – кивнула Лора, жестом приказывая войти. – Не задерживайся.

Я невыразительно прохрипел в ответ и сделал шаг в дверной проем. Она резко, почти по-военному развернулась на каблуках и пошла прочь. А я на миг ошарашенно замер: меня и в самом деле привели в душевую.

Скользнул взглядом по просторной и светлой комнате, в которой вплотную одна к одной стояло несколько душевых кабинок. Инстинктивно прислушался, шумит ли вода. И с облегчением выдохнул: здесь я один.

Дверь с тем же шипением затворилась. Я подошел к ближайшей кабинке и торопливо повесил чистые вещи на держатель, торчащий поблизости из стены. Непослушными пальцами потянул за дверную ручку. Заглянул внутрь. Душ, как душ.

Стянул с себя то, что осталось от моих штанов, и бросил эти лохмотья на пол. Вошел и закрыл за собой стеклянную дверцу.

Моргнул датчик движения, и стекло из прозрачного превратилось в матовое. Я прикоснулся к панели управления, и из распылителя полилась долгожданная вода.

Горячие капли упали на израненную кожу, и снова весь мир для меня наполнился болью. А как я хотел? Теперь у меня вся жизнь проходит через боль и преодоление. Даже душ. Пара секунд в прострации, и я потянулся к регулировке.

Еще немного, и кабина отозвалась на приказ, снижая температуру воды до прохладной. Теперь то что надо. Я подставил лицо под плотную пелену воды и выкрутил напор на максимум.

И прислушался к ощущению чистоты и свежести. Словно вся грязь рабского рынка, все его запахи под давлением смылись в канализацию. Жаль, от воспоминаний так легко не избавиться. Не смываются они даже самым сильным водяным потоком.

Потом поднял ладони, свел их вместе и набрал полную горсть воды. Поднес ко рту и одним махом выпил. А потом еще одну и еще.

Вода охладила голову и тело. И заглушила жажду. Мысли перестали напоминать вязкое марево, стали четкими и завершенными. И появлялись ровно с такой скоростью, чтобы осознать их и запомнить.

Я выдавил гель из держателя, намылился и принялся, невзирая на боль обожженной кожи, тереть свое тело. Смыть остатки всех запахов рынка и подвала – вот чего мне сейчас хотелось больше всего на свете. Когда еще попаду в эту душевую? В моей каморке – жалкое подобие душа с тонкой прерывающейся струйкой воды. И вместо гелей и шампуня – недоразумение, отдаленно напоминающее мыло.

Когда я уже готов был выйти, обозримый мир вдруг принялся сужаться в одну небольшую точку. Свет померк. Почти как по пути сюда. На этот раз я сразу понял, что это не неполадки кабинки. С душевой все в порядке. А вот у меня с глазами проблема.