— Хм, — произнес голос, — значит иногда ты все-таки готов прислушиваться к голосу разума.

Теург мрачно улыбнулся.

***

Над плоским плато сияло солнце. Его лучи осветили безжизненную землю. Тут и там стояли почерневшие пни. Земля обуглилась и остекленела. Некогда бурный лес превратился в дьявольскую пустошь. Смог, что заволакивал небо туманной дымкой, тоже медленно рассеивался.

Теург, который к тому моменту немного оправился от борьбы, оглянулся вокруг. Насколько хватало глаза деревья были выжжены вместе со всем живым. По его прикидкам мертвая земля простиралась метров на двести или больше. Чудовищный жар колдовского пламени иссушил все, до чего мог дотянуться.

Нокс взял мицелана под уздцы и пошел дальше. Время от времени он останавливался и прислушивался в ожидании нападения. Унылый пейзаж начал меняться. Впереди показались лачуги. Нокс облегченно выдохнул. Очередная деревня не попала под удар заклинания. Он ускорил шаг и двинулся вперед. Однако, едва войдя в пределы поселения, теург не встретил ни души.

Его настигла густая гнетущая тишина. Дома стояли на местах и не были повреждены. Теург подошел к лачуге, приоткрыл дверь, взглянул на убогое убранство. На столе стояла утварь. Он подошел ближе. В глиняном горшке плескалась какая-то снедь. Тарелки наполняла та же скудная пища, изрядно остывшая и заветренная. Из дома уходили в спешке, явно того не желая. Жильцы куда-то делись. Осмотрев еще несколько домов он встретил ту же картину. Нокс остановился, пытаясь придумать, что делать дальше.

— Оххх…

Теург вздрогнул и рефлекторно выхватил клинок. Из-за соседнего дома раздался отчетливый стон. Нокс превратился в слух. До его ушей донеслось тяжелое дыхание.

— Охххх…

Звук повторился. Теург сделал несколько осторожных шагов. Затем еще и еще. Звук повторялся, ему вторил медленный шорох. Нокс крался, пока не добрался до очередной ветхой лачуги. Он коснулся угла деревянного домишки, аккуратно выглянул из-за угла и скривился от отвращения.

На земле, опершись на ветхую стену, сидел грязный, оборванный человек с длинной бородой. Волосы старика спутались и слиплись. Остатки одежды покрылись темными пятнами, от человека несло кровью. На месте глаз зияли темные, запекшиеся красным провалы. Человек стенал. Было видно, что каждый вдох дается ему с трудом. Теург убрал клинок и сделал несколько шагов.

— Кто, кто здесь?! Покажись! — Воскликнул человек, собрав остатки сил.

— Всего лишь путник. Не бойся меня.

Нокс сделал еще несколько шагов.

— Стой на месте! — Старик пошарил рукой и неуверенной рукой схватил короткий скорняцкий нож, направил его на теурга, — Стой! Ни шагу!

Руки старика тряслись, словно у того была лихорадка. Внезапно человек закашлялся и вновь оперся спиной о стену, стараясь вдохнуть. Оружие выпало из корявых, лишенных силы пальцев.

— Я не причиню тебе зла, — сказал Нокс. Он достал бурдюк с водой и вложил в руку старика. Учуяв воду, тот осторожно понюхал содержимое и принялся жадно поглощать живительную жидкость.

— Вард? Сын, это ты? Ты все таки вернусь, ты жив, — прошептал старик, — я думал он и тебя погубил.

Губы человека сжались. Он закрыл искаженное мукой лицо ладонями, из-за своего увечья неспособный даже заплакать.

— Что здесь случилось? — Спросил Нокс.

— Колдун, проклятый выродок. Мы отдыхали после работы в поле, все случилось так внезапно. Он налетел как стихия. Этот нелюдь вырезал всех. Владыка, я до сих пор слышу их крики! Он убил всех и выбросил их как мусор. Сложил в амбаре, будто какие-то чучела из соломы! Владыка, спаси их души.

Старик указал на ветхий дом за спиной.

Нокс поднял голову, спешным шагом подошел к амбару и открыл дверь. От увиденного брови сами собой поднялись вверх, а желудок скрутило узлом. На замызганном деревянном полу кучей валялись окровавленные тела. Женщины, дети, мужчины. Никак не меньше сорока человек. Может больше. В амбаре стоял тяжелый запах испражнений, крови и изувеченной плоти. Он многое повидал, но такое кощунство раз за разом вызывало одни и те же чувства. Теург ощутил, как в душе поднимается пламя. Он вернулся к старику, который все еще что-то бормотал.

— Вард, ты.

— Прости, ты ошибся. Я не твой сын. Всего лишь бродяга. Я не могу вернуть их или обратить вспять то, что случилось. Но одно сделать в силах. Я обещаю, тот, кто это сотворил, заплатит за их жизни больше, чем смертью.

— Ты не Вард? Но твой голос так похож на его. Кто ты тогда? И где, где мой сын?

— Прости, этого я не знаю. Я теург. Теург, как и тот, кто причинил вам зло.

— Колдун, — старик прошептал.

— Ты явился, чтобы забрать мою жизнь? — Спросил он с какой-то смиренной обреченностью.

— Нет.

— Мария, несчастная Мария. Она была доброй девушкой. Бедный Карл, ему не исполнилось и шести. Он не пощадил никого. Даже младенцев. Владыка, что мы вам сделали? Чем мы заслужили такую кару? За что? Скажи мне, колдун!

Старик всхлипнул и утер глаза, смахивая невидимые слезы.

— Я хотел бы утешить твой дух и дать ясный ответ, однако у меня его нет. Но виновному это с рук не сойдет. Будь уверен. Я иду по его следу и вскоре его настигнет кара.

— Он убил их всех. Зарезал словно скот. Как мясник на бойне, — причитал старик.

— Здесь есть еще кто-то? — Спросил Нокс.

— Нет. Нет, остался только я.

— Как ты выжил?

— Проклятый оставил меня. Оставил ради забавы. Чтобы посмеяться над моими страданиями. Так я поначалу думал. Он смеялся. Они молили, а он улыбался. Этот нелюдь собирал их кровь словно какой-то демон. Владыка, я больше не могу слушать их голоса. Я пытался проткнуть себе уши, но у меня не осталось сил даже на это. Он хотел, чтобы я страдал. А потом он начал говорить.

— Что он сказал?

— Он велел, чтобы я кое-что передал первому колдуну, который придет сюда.

Нокс не удивился. В конце концов, его враг не зря устроил это представление.

— Что он велел тебе передать?

— Он сказал, что будет ждать того, кто придет. На северо-западе отсюда. В десяти лигах около старых развалин. Боже чем мы все это заслужили?

Выражение лица человека исказилось судорогой. Шок и потеря крови делали свое печальное дело.

— Вард. Сын. Тут опасно, скорее беги, пока он не вернулся.

Старика охватил бред.

— Спасибо. Владыка благословит тебя за стойкость.

— Вард. Ах. Как же я устал.

Старик запрокинул голову и начал тяжело дышать. Из его горла вырывались хриплые вдохи.

В душе теурга плескался гнев. Какая жестокая и бесполезная трата жизней. Какое предательство обещания, которое давали все причастные к тайному ремеслу. Клятвопреступление, достойное самой жестокой кары. О, это не останется безнаказанным. Сегодня Владыка будет ликовать. Он напьется поганой крови предателя и ввергнет его душу в небытие.

Нокс осторожно обнажил клинок.

— Клянусь, вы будете отомщены. Все вы.

Земля вновь окрасилась в алое.

***

Десять лиг растянулись на целую вечность. Где-то к середине пути дорога окончательно раскисла и превратилась в сплошное грязное полотно. К закату на горизонте показалось черная как карандашный грифель громада. Впереди лежал непролазный лес.

Нокс посмотрел по сторонам, прислушался и пришпорил мицелана. Лес приближался, и чем ближе становились очертания простирающихся до небес деревьев, тем меньше признаков жизни было вокруг. Птицы встречались все реже и лишь одинокие желтые и синие цветы на темнеющей пустоши говорили о том, что тут еще есть хоть что-то кроме грязи и камней.

Теург подъехал вплотную к лесу. Небо было подернуто дымкой. Такой густой, что лучи заходящего солнца сквозь него едва пробивались, оставляя землю в тоскливом полумраке.

Впереди торчали густые колючие кустарники. Их шипастые побеги стелились и тянули к путникам свои корявые руки. Нокс остановил скакуна и спешился. Прошел направо, затем обратно пока, наконец, не нашел дорогу. Тропинка была узкой и заросшей темно-серыми травами по пояс высотой. Немного подумав, теург оставил мицелана и двинулся вперед один.