Монстр приподнялся, макнул два пальца в рану, которая все еще исходила черной субстанцией, и начал писать. Вскоре на стене начертанное кривым крючковатым почерком красовалось одно единственное слово. Когда темник закончил, теург скривил губы и тяжело вздохнул.

— Это и есть ответ?

— Да. Один ответ на все твои вопросы.

— Так вот оно что.

— Я действовал как было должно. Вопросов я не задавал. Моя работа — подчиняться. Будь оно все проклято! Будь он проклят!

Темник плюхнулся обратно, подняв брызги. Он тяжело дышал и с каждым вдохом громко хрипел как умирающая лошадь.

— Так ты отпустишь меня? Ты поможешь мне?

— О, нет. Я дам тебе нечто большее. Гораздо большее.

Нокс затушил символ полностью. Руна пропала. Темник облегченно выдохнул, но тут же напрягся всем телом. Теург поднял два пальца в уже знакомом жесте.

— Ты обещал мне спасение! — крикнул темник. — Ты клялся!

— И я дарую то, что обещал. Кем бы ни был этот господин, он не причинит тебе никакого вреда.

Нокс прочел короткий мотив. Монстр вспыхнул как сухая солома, издал короткий крик и замолчал. Вместо темника осталась горстка мокрого пепла. На том месте, где он сидел, потрескавшуюся кирпичную стену украшала жутковатая тень. Теург смачно плюнул на останки и поспешил к выходу из мрачного подземелья.

Зала баронова дворца была просторной. Настолько, что пространство позволяло легко разместить весь двор вместе с прислугой. Тут было никак не меньше семи, а может и восьми сотен человек. Напудренные дамы пили вино из высоких бокалов, мужчины что-то бурно обсуждали и смеялись, хотя их голоса звучали как-то натужно и фальшиво. Аппетита гостям хватило бы на целую роту солдат. Прислуга в строгих нарядах едва успевала подносить цыплят, жареных поросят, фрукты, изысканные вина и прочую снедь.

Торжество в честь праздника дня основания Ольнии было в самом разгаре.

Теург в темной сутане выглядел на фоне знатных господ как мрачная тень. Вестник, пропахший смертью на празднике жизни и удовольствия. Он прошел между столами, не обращая внимания на презрительные и откровенно испуганные взгляды. Заклинатель протиснулся сквозь ряды аристократов, которые шарахались от него как от проклятого. Нокс добрался до конца залы, увидел знакомые лица. Поодаль, за большим и просторным столом из красного дерева сидели двое в окружении незнакомых лиц. Барон сделал жест рукой. Придворные встали и, поклонившись, покинули свои места, оставив Лангоса и его колдуна наедине с гостем.

— Значит, ты принял приглашение. — сказал барон.

— Я не привык отвечать на гостеприимство неблагодарностью. — Ответил Нокс, спокойно отодвинув резной стул. Через секунду он оказался за одним столом с Ластером и бароном. Обстановка казалась слишком неспокойной. Однако среди шума поговорить наедине, не выдав секретов, было куда проще. Нокс отдавал должное Лангосу. Повод почти идеальный.

— Если не считать прямо скажем пакостной внешности, для колдуна у тебя очень утонченные манеры, должен сказать. Ну, рассказывай.

— Я не могу сказать того, что ты так жаждешь от меня услышать, вопросов остается больше, чем ответов, — Нокс откусил от куриной ноги, поймал на себе недовольный взгляд барона, сделал вид, что ничего не заметил. Неспешно прожевав хорошо прожаренную птицу, он продолжил, — однако и с пустыми руками я бы прийти не посмел.

Барон нервно поерзал на стуле.

— Будет этого кокетства, Нокс. Если тебе что-то известно, — сказал Ластер, он промокнул губы салфеткой и положил тряпицу перед собой, — то не стоит томить нас ожиданиями.

— Терпение. Прежде, чем говорить, я хотел бы кое в чем убедиться. Самоуверенность — признак невежества. Мы же не хотим принести зло невиновным — ответил Нокс.

— Юлииишь, колдун. Уже несколько дней возишься, а толку все нет. — Барон пригрозил окорочком, — смотри, как бы у меня не лопнуло терпение. А то пострадает кое-кто другой. И ты его хорошо знаешь.

— Рискну надеяться, что твое терпение столь же крепкое, как желудки гостей. Ваше превосходительство слишком тороплив. Если бы все было так просто, ты бы справился и сам. Подожди еще чуть-чуть. Вскоре мы выйдем на нужный след. Это вопрос даже не недель, а дней. Возможно даже часов, если повезет.

Нокс сощурил глаза и хитро ухмыльнулся.

— Откуда такая уверенность, — спросил Ластер. Хотя лицо молодого человека оставалось непроницаемым, в его голосе слышалось язвительное раздражение.

— Можешь считать это интуицией. — Нокс вновь принялся за куриную ногу.

Барон посмотрел на теурга. Окинул гостя медленным взглядом. Только теперь он заметил пятна крови и ихора, которые полностью не отстирались.

— Я конечно мало, что понимаю в моде колдунов, но неужели вас не заботит банальная опрятность?

— Хм? — Нокс осмотрел свою сутану, которая и правда выглядела так, словно ее постирали в смеси бычьей крови и смолы. — Ах, простите. Не нашел возможности привести себя в порядок, а твое приглашение отклонить было бы невежливо.

— Но откуда все это? — Барон указал пальцем на следы.

Нокс изящным движением взял салфетку и протер губы. Положил белую ткань на стол, загадочно подался в сторону Лангоса и понизил голос.

— В мои покои проник убийца. И весьма умелый.

— Кто посмел!? Если кто-то пальцем коснулся тебя в обход моего приказа…!

— Не переживай, барон. Это был не твой человек. — Нокс отмахнулся, как будто это было само собой разумеющимся. — По крайней мере, он не из тех, кто слушался бы твоих приказов. И кровь не моя.

— Ты имеешь в виду…

— Я был вынужден защищаться. Рискну предположить, что ко мне наведался наш злоумышленник.

По лицу барона проскользнула тень ужаса. Увидев это, Нокс поспешил продолжить.

— Однако даже такой вопиющий случай сыграл нам на руку. Лучшего поворота дел не придумаешь.

— И что это значит? — Спросил Ластер с непроницаемым выражением лица.

Нокс достал сияющий золотом знак. Повернулся к Лангосу и протянул его.

— Тебе знаком этот герб?

Барон расширил глаза и быстро выхватил драгоценную вещицу. Повертел ее в руках, тупо уставившись на бляху.

— Как это? Хорстам!? — Он присмотрелся к гербу с разных сторон, нет, точно они! Ты должно быть ошибся, колдун!

— Я верю своим глазам и ушам, барон. И это единственное, чему я могу доверять. Большую часть времени.

— Семья Хорстам всегда славилась железной дисциплиной! Они верны мне! Они бы никогда…

— Как бы то ни было, его обладатель, — Нокс кивнул на золотой потертый герб, — совершенно точно пытался меня убить. Более того, он сам подтвердил свою принадлежность к роду Хорстам несколькими минутами до того, как лишился жизни.

— Значит подлый паскудник обманывал меня с самого начала!? Но кто!?

— Имени своего он мне не назвал.

Барон вскочил со стула и подался к Ноксу. От резкого удара ладоней на столе зазвенели кубки и прочая утварь.

— Это он навредил моей Ариадне?! Ну! Говори, не томи!

— Можешь выбрать любой ответ по собственному вкусу. — Нокс пожал плечами. — Тот, кто напал на меня, определенно виноват.

Лангос побагровел и ударил кулаком по столу, подняв шум, чем привлек внимание. Лишь после того, как некоторые гости начали бросать настороженные взгляды, он, наконец, медленно сел на место и нахмурился.

— Я так и знал, что в моих покоях затаилась подлая змея. Хорстам, чтоб им провалиться. Вырежу эту проклятую семейку солдафонов. Кому сдалась их проклятая честь. Лживые псы. Бессовестные ублюдки. Выжгу каленым железом…

— Я бы не спешил. Несостоявшийся убийца, безусловно, замешан в грязном деле. — Нокс прервал тираду разъяренного Лангоса, — но это лишь половина беды. Мне удалось загнать его в угол. И знаешь, что? — Нокс вновь подался вперед, — эта мерзость — не человек. Она была не тем, кого ты знаешь как члена благородного рода Хорстам. От человека там осталась лишь болезненная честь да обрывки воспоминаний.