Парень резко остановился, к полной моей неожиданности, развернулся ко мне и позволил мне даже на него налететь, даже не попытавшись меня остановить. Я даже никак отреагировать не успела.

— У нас что, внезапно сформировался кружок доверия и откровенности? — Альк прищуривается, и его обычно большие, широко раскрытые глаза превращаются в черные, злые щелочки, — Если хочется душевных бесед, то лучше бы попыталась подружиться с той девчонкой, вместо того, чтобы обливать её. А я не помню, чтобы соглашался на внезапный психоанализ, тем более со стороны той, которая считает, что нарисовать член и показать его завучу — это пиздец бунтарский поступок. Рисовала бы тогда его уж на двери его кабинета. Это выглядело бы не так убого.

Я задержала дыхание и, кажется, не дышала все это время. Блять, да что же мне везет на всяких фриков... Или я успела просто забыть о том, что он псих? Ну то есть, абсолютно и бесповоротно психованный чувак? Да нет вроде. Тогда на что я рассчитывала?

Да ни на что, собственно. Просто забылась в очередной раз. Снова это — сперва делаю, потом думаю. А когда думаю, зачем сделала, внутренне сама себе пожимаю плечами, мол, а что такого, ничего же плохого не случилось.

— Тебя так сильно напрягло, что я с тобой заговорила? — я старалась говорить совершенно спокойно, хотя давалось мне это с трудом. — Ну что же, извини, туплю. Кто же знал, что и ты один из этих, — с этими словами я натянула капюшон на голову и двинулась неспеша к выходу, до которого, благо, было уже почти рукой подать.

Не знаю, на что я рассчитывала. Быть может, на то, что Алька заденут мои слова. Но, судя по тому, что он вообще никак не ответил -- вряд ли. Ему было плевать. Я даже не знала, что имела ввиду, говоря “один из этих”. Хотела ткнуть побольнее, словно слова такой, как я, способны задеть этого русского.

Но он ясно дал понять, что любые мои попытки говорить с ним — крайне тупая затея. Спасибо, Альк, доходчиво. 

Так вот и вышло, что тот единственный, кто показался мне приемлемой кандидатурой для того, чтобы начать общаться со сверстниками, отверг меня решительно и бесповоротно. 

4. Как я стала лучше разбираться в географии

— А, Альк, вот и ты, — надо же, кого-то отчитывают за опоздания, а этого придурка встречают самой что ни на есть добродушной улыбкой. Нет, ну он правда, что ли, на особом счету, как говорят?

— Вот тебе и партнёр на проект нашёлся — Ванда, — продолжала лебезить перед ним миссис Хьюи, вручая типовой бланк для заполнения работы и указывая жестом в мою сторону. 

Кто бы сомневался. Одного взгляда в мою сторону ему было достаточно, чтобы измениться в лице так, словно ему под нос нагадили. Какой же этот русский все-таки высокомерный, возомнивший о себе черт знает что... Впрочем, для него не так уж это и плохо, наверное. Бабка говорила мне в глубоком детстве, пока не померла — "будь проще, Ванда, и люди к тебе потянутся". Слишком много прошло времени, пока я не поняла, что для того, чтобы всякие лишние люди к тебе не тянулись, нужно следовать этому правилу ровно наоборот. И вот Альк, похоже, с этим справлялся на ура.

Мое настроение в принципе было уже испорчено тем, что первым уроком на сегодня была чертова химия, которую я не только терпеть не могла, но еще и совершенно не понимала. Как только она началась в старших классах — у меня от каждого нового урока волосы буквально вставали дыбом. И если с таблицей Менделеева еще можно было худо-бедно разобраться... То с органической химией я даже связываться не стала. В конце концов, в школах нет такого упора на естественные науки, если ты не собираешься связывать с ними будущее обучение и профессию. А уж контрольные и проекты всякие я найду способ сдать на минимальный балл, потому всякие химии и физики засунула на последнее место среди своих приоритетов.

Скорее всего, мой партнер по несчастью, уже догадывается, что помощь от меня будет никудышной. Потому как даже тема проекта звучала для меня дико и бессмысленно. Что уж говорить о том, чтобы вникать в суть всяких этих заумных словечек? Впрочем, подводить его не хотелось, даже несмотря на то, что он заранее решил, что я полное дно и пустое место. Или еще не успел так решить? В любом случае, притворяться, что мне по силам заданная работа, я не стану.

— Я надеюсь, ты не из этих картонных хулиганов, что спихивают всю работу на более слабого партнера, — прошептала я соседу по парте, как только он сел рядом. И вместе с тем демонстративно положила перед ним лист с заданием, на котором была выведена тема и основные положения и задачи проекта. “Химические реакции между органическими газами”. Черт, главное, чтобы в словах не было ошибок.

— Меня, в отличие от тебя, волнует мое образование и мое будущее, — проворчал он, даже не потрудившись взять у меня листок с работой.

Меня в это мгновение словно ударом тока к месту пригвоздило. Все внутри в одну секунду перевернулось от его слов.

Да кто он, черт побери, такой.

Чтобы судить.

Насколько меня волнует мое будущее.

Не то чтобы я только и делала, что занималась жалостью к себе — отнюдь, но в моей голове четко имелось представление, почему и как я дошла до того, что имею сейчас. Но никто этого представления не имеет. И никто не может знать, каким трудом мне дается то, что я упустила, и из каких сил я пытаюсь хотя бы приблизиться к восстановлению своей сломанной к чертям собачьим жизни.

А еще, так уж вышло, в моей голове совершенно не вязалось, как можно заявить что-то подобное чужому, совершенно незнакомому человеку, если не из намерения его специально задеть за самое больное. Можно сколько угодно рисовать члены, суя их под нос преподавателям, лепить жвачки на лобовые стекла, но я бы никогда не пнула инвалида и не плюнула бы на бездомного, потому что четко разделяла границы дозволенного.

— Ну и чего ты замерла? — мерзко-скрипучий полушепот ублюдка вывел меня из оцепенения, вызванного вспышкой праведного гнева, — Или ты ждёшь, что я всё за тебя сделаю? Если уж мозг ни на что не годен, то руками работай. Возьми колбы и препарат с общего стола.

Да уж, действительно, чего ты замерла, Ванда.

— Какие колбы и препарат? — сквозь зубы процедила я, засовывая все-все-все, что у меня бушевало внутри, куда подальше. — Там их миллион всяких...

— Ну ты подумай, — развернувшись ко мне резко всем корпусом, рыкнул Альк, — Посмотри, что другие берут, спроси у преподавательницы, раз все остальные учащиеся в чумные тебя записали.

Я отчетливо заметила, как заходили желваки на его скулах, а свободная рука, лежавшая на парте, сжалась в кулак. Ненормальный, гребанный псих. Нужно, похоже, вообще все чувства и эмоции отключить, чтобы вынести присутствие этого парня. О, поверьте, мистер заносчивое хуйло, мне приходится использовать все резервные функции своего организма, чтобы вести себя сейчас по-умному и делать все, как вы скажете, иначе мы бы в жизни не справились с совместным проектом.

Поднявшись со своего места, я подошла к общему столу и беспомощно оглядела все стоявшие там реагенты. Посмотрела еще раз в листок. Органические газы. Химические реакции. У всех же разные темы, как он может отправлять меня брать то, что берут остальные? Ну неужели желание повыебываться сильнее желания справиться с первичным заданием побыстрее и как можно скорее от меня отделаться? Нам же еще предстоит на дом брать всю эту нудную описательную часть... А мы уже на этапе пробирок готовы все запороть.

Точнее, только этот высокомерный кретин. А ты, Ванда, не позволишь себе такой роскоши. Делать было нечего — несколько нахальным жестом я выцепила щупленькую девицу в очках и молча сунула ей свой лист под нос, не давая ни единого шанса мне воспротивиться.

— Ацетон, оксид азота... — пробормотала она, после чего, деловито поправив очки, указала мне на ряд со всякими неприметными прозрачными жидкостями и непонятными приспособлениями в правом дальнем конце стола.