И стало вдруг очень, очень жарко. Наверное, щеки полностью залило краской.

И я снова это сделала. Невольно посмотрела на его губы, которые усмехались настолько привычно, что я могла бы нарисовать эту улыбку по памяти.

Альк же, тем временем подцепив пальцем прядь моих волос, оставался, казалось, совершенно невозмутим.

— Что тебе рассказы. Не проще ли будет самой посмотреть?

Я попыталась на мгновение прикрыть глаза и сосредоточиться хоть на одной мысли. Сказать что-то осмысленное, в конце концов. Посмотреть в лицо Альку, чтобы оценить его настроение. Еще полчаса назад мне казалось, что он до сих пор очень устал и удручен, и что мне не стоит даже пытаться...

А теперь я склонялась к мысли о том, что будто бы и он сам чувствует все то же, что и я. Впрочем, даже если нет — какая разница?

— Поцелуй меня, — тихонько попросила я. И вместе с тем придвинулась еще ближе, кладя обе ладони ему на пояс.

Я ощутила крепкую хватку пальцев Алька на своем подбородке и сама подалась вперед, когда ощутила, что он хочет притянуть меня к себе. Сперва его поцелуй был совсем невесомым и медленным, впрочем, и этого мне оказалось достаточно, чтобы сердце болезненно стукнулось о грудную клетку, проваливаясь куда-то вниз. А уж когда спустя пару бесконечно долгих мгновений движения Алька стали куда более раскрепощенными… Я полностью в этом растворилась. В том, как он позволял себе прикусить мою нижнюю губу зубами. Как чувственно проводил пальцами по позвоночнику, обнимая за спину, словно бы хотел прощупать каждую косточку. Как лишил меня возможности дышать, думать — оставив только лишь способность чувствовать. Обхватил меня за подбородок пальцами одной руки и, как бы лениво, притянул к себе.

Альк вел себя так, словно был прожженным холостяком, или ловеласом, или хрен как еще их называют. Я же, отнюдь, была шестнадцатилетним подростком. И когда ко мне прикасались ВОТ ТАК, мне сносило крышу. И если в прошлый раз мое поведение можно было списать на большую порцию рома в организме, то сейчас в нем было всего несколько глотков этой отвратительной настойки.

И море, море невысказанных и невылитых наружу эмоций.

Я не помню, какие мысли были в моей голове, когда я вдруг внезапно отстранилась, но только лишь затем, чтобы забрать у Алька кружку и отставить ее, а после — уже самой впиться в его губы поцелуем, садясь на него сверху и прижимаясь всем своим телом. Должно быть, никаких.

Я даже осмелела настолько, чтобы самой попробовать поцеловать его "по-настоящему". То есть, с языком. Нагло и неумело, но все с лихвой окупал, кажется, мой распаленный адреналином и бешено стучащим сердцем энтузиазм.

Альк отвечал мне с тем же жарким энтузиазмом. Я ощутила, как его пальцы проникли под футболку, касаясь теперь уже кожи на спине, и прижимая меня к себе так сильно, как он только мог.

Конечно же, я не была наивной девочкой. И уж точно невинной не была. Но при этом, пока одна часть меня стремилась отдаться процессу целиком и полностью, вторая где-то изнутри вопила — ты и правда это делаешь? Это и впрямь сейчас произойдет? Ты вообще представляешь, что нужно делать, Ванда?

Не очень. Целоваться вот худо-бедно хоть научилась. А вот что касалось всего остального... Только бы Альк не решил, что я какая-то чокнутая. Или совершенна ничтожна в том, что касается постели.

Делай, как чувствуешь, Ванда — мысленно сказала я себе.

И, вдохновившись этим внутренним призывом, я на мгновение отстранилась от Алька и потянула с обеих сторон футболку вверх, снимая ее.

Теперь он точно поймет, что мы не просто целуемся. И что я на самом деле готова. Только вот руки сами по себе дернулись неловко, чтобы невольно прикрыть наготу, но этого я уже не смогла проконтролировать.

И Альк, очевидно, понял. Потому как уже в следующую секунду он снова обхватил меня руками, для того, чтобы слегка приподнять в воздухе и уложить на спину. Не давая мне опомниться, парень снова поцеловал меня, но на этот раз -- прижимаясь губами к линии моей челюсти… И еще раз. Шея. И еще. Я сама не заметила, как мои глаза закрылись, а изнутри начала подниматься нерпрошенная дрожь.

Делай, как чувствуешь. Делай, как чувствуешь, Ванда. Тебе нечего бояться. С ним все будет совсем иначе.

Отбросив сомнения, я легонько запустила пальцы в волосы Алька, но в следующую секунду передумала и пустила руки ниже, подтягивая и его футболку за край, явно намекая на то, чтобы и он начал раздеваться тоже.

Какой-то недопустимый мандраж. И не только оттого, что я боялась облажаться. Как бы я ни старалась от этого избавиться... Ко всем моим охренительно приятным чувствам так или иначе примешивалось еще одно.

Воспоминание о том, как это может быть неприятно.

— Альк... — сама от себя не ожидая, прошептала я. — Ты уже делал это?

Дура. Ну делал же наверняка. Зачем ты вообще спрашиваешь о подобном? Сперва - спешишь раздеться, словно желая, чтобы все поскорее случилось, а теперь — своими вопросами прерываешь процесс и тянешь время.

Альк же замер, слегка отстраняясь, услышав мой вопрос.

— Да, делал, — тихо, но серьезно произнес он, используя эту паузу для того, чтобы снять с себя футболку. — И если хочешь, я могу остановиться.

Я прокрутила его слова в голове. Он остановится, если ты попросишь, Ванда. Это же Альк. Родной, надежный и твой. Ты же доверяешь ему, как никому другому. Если все время об этом помнить, то страх уходит, насовсем, и даже не напоминает о себе больше, если не забыться.

Я даже не могла не улыбнуться в ответ на его слова, а после — притянула снова к себе за шею.

— Я очень, очень, очень этого хочу, — прошептала я ему на ухо. — Тебя хочу. Просто... Совершенно не представляю, что делать. И как это будет.

Так как до этого Альк уже мне подал пример своими действиями, я сделала сейчас то же самое. Поцеловала прямо под ухом, а потом — снова и снова, в подбородок, шею, и даже как-то умудрилась осмелиться в такой позе не уследить за руками, которыми принялась расстегивать брюки парня.

То девственный страх, то невесть откуда взявшаяся смелость. И как ты сейчас умудряешься в себе это сочетать, м?

Я оставалась скована страхом ровно до того момента, когда поняла, что это, черт побери, совершенно не больно. Я бы даже назвала это иным словом... И тогда мне снесло крышу окончательно. Не помню, сколько все длилось, но мне показалось, с моим-то рвением и проснувшейся страстью, что прошел лишь краткий миг от той вечности, которую я хотела посвятить одной лишь подобной близости с Альком.

Кто бы мог подумать, что однажды мне будет мало и я буду хотеть еще.

И что однажды у меня не будет слов, чтобы вообще что-либо сказать. Дыхания не будет хватать... И сердце не сможет вот так успокоиться. И что простыни под нами будут насквозь мокрыми от пота, и мышцы сводить от напряжения, а мы этого даже не заметим.

И что я буду ощущать однажды кого-то настолько безраздельно, всецело своим.

20. Как мы оказались на другой стороне планеты

Аэропорт Келауна, Канада — Придорожный хостел, Малые Косичи, Беларусь — Констанцин-Езёрна, Польша

Как только мы через несколько дней связались с Тсарой, по словам Алька, теперь счет нашего времени шел на часы. Благо, нас очень выручила Дениз — позволила провести по ее кредитке перевод, за весьма нескромное вознаграждение, разумеется. Мне, конечно же, было несколько совестно, что мы не могли посветить ее во все подробности, и, учитывая специфику деятельности деда Алька, у нее могут быть проблемы с ФБР… Утешало лишь то, что это была другая страна. А Дениз все же была довольно смышленной и понимала, на что идет.

Далее следовало еще одно незаконное действие, за которое мы не отделались бы простой депортацией в штаты — покупка билетов на международный рейс с помощью поддельных документов. За наличные. В последний момент перед вылетом… Стоит ли говорить, что меня ощутимо трясло всю ночь и с самого утра, как только мы прибыли в аэропорт.