— Ты вообще, в порядке, Вероника? Что с тобой может случиться?

Я опять метнулась в прихожую, нашла её сумку и вытащила мобильный.

— Говори мне пароль от входа в твой телефон, я ему позвоню сначала. Быстро! — скомандовала я. Вот хоть убейте, не верила я ей и всё. Это ощущение у меня с самого начала по отношению к ней появилось. Где-то вдалеке. И вроде бы она меня не подводила и не обманывала ни разу, была всегда вежливой.

— По точкам крест, — мне показалось, что она хныкала как-то. Может, на самом деле что-то случилось с её отцом, сердце моё сжалось, потому что я вспомнила папу, которому мы с мамой не смогли помочь.

Я лихорадочно набрала новый номер Ярослава, который мне дал Сергей на ужине у Бэллы. Никто не отвечал, но телефон был включен. Потом набрала старый номер, он сразу высветился под именем «Гибискус— Ярослав».

— Алло, Ксения, что случилось? — спросил Ярослав.

— Это я, Вероника. Ксения заперта в ванной комнате, и я её не выпускаю. Почему она здесь? Что мне делать? И когда ты приедешь?

Я отошла на кухню, держа глазами дверь, но Ксения не рыпалась, сидела, наверное, на крышке толчка и ждала, когда я всё выясню.

— Молодец, Вероничка, держи её там, я сейчас буду, сажусь в машину. Не выпускай!

— Она у тебя убирается?

— Нет, конечно, ты что? Держись! — и отключился.

Я никогда не была в такой ситуации. Голова отказывалась понимать, что происходило. И я не знала, спрашивать мне Ксению и слушать её враньё, или просто ей объявить, чтобы она ждала, пока приедет Ярослав. Куда я попала? В чужой, непонятный мир, где кругом враги и шпионы, где меня хотели использовать, где мне все врут, и даже Ярослав, наверное. Очень не хотелось принимать это и впускать в себя, но я уже начинала и в нём сомневаться.

— Ксения, скажи, ты звонила несколько часов назад в дверь?

Ответа не последовало.

— Ксения?

Она молчала. Может, она боится говорить? Ляпнет что-нибудь не то, и ей же хуже. Я уселась на полу напротив двери в ванную и стала ждать Ярослава. Мы обе молчали. Время шло. Может, мне её чем-нибудь напугать, чтобы она открыла рот и начала сама у меня спрашивать? Ну, не умнее же она меня, наоборот надо пользоваться ситуацией.

Ксения, скажи, ты знала, что Бэлла приготовила меня для высокопоставленного чинуши?

Да, — вдруг ответила Ксения.

Я не ожидала, что задала правильный вопрос. Даже Ксения, которая там не показывалась, знала про то, что меня приготовили на съедение. А уж мальчишки и подавно. То-то они долго Мальвину искали, подбирали параметры, видимо.

— Как будто ты сама этого не знала. К ней очень трудно попасть, ты упустила свой шанс.

— Ты уверена, что в моей жизни больше не будет ни одного шанса? — крикнула я ей в дверь. Нашлась умница!

— Бэлла собирала команду. Ты заняла моё место, и ты не воспользовалась этим, дура! Кто тебя спугнул? Ярослав?

— Моё место свободно, Ксения! Забирай!

Тут я вспомнила, что она меня просила замолвить за неё словечко у Бэллы. С самого начала она планировала воспользоваться мной, чтобы к ней попасть.

— Что за команда, Ксения? Думаю, можно многое переиграть. — это я сказала на всякий случай, чтобы она раскололась. Ярослав мне представил всё по-другому, как я начинала подозревать.

— Сейчас уже не имеет смысла. Ты сделала, что сделала. Выпусти меня отсюда, что за дела, вообще?

— Хочу, но не могу. Велено держать тебя тут, пока Ярослав не приедет.

— Поменьше его слушай — будет меньше проблем, — отрезала Ксения.

— Сначала скажи про команду у Бэллы.

— Только Ярославу не говори, а то потеряешь и то последнее, что у тебя осталось.

— Я с ним сама разберусь. — сказала и подумала, что такое «последнее» она имела в виду, но не стала её перебивать.

— Я предупредила. Ты слышала что-нибудь про трансгуманизм?

— Суперспособности?

— В целом, да. Но там много направлений.

Я насторожилась. Ксения всегда меня удивляла — раз и скажет что-нибудь, о чём я долго буду голову ломать. Пресловутый Валерий Петрович, он же Игорь Яковлевич Соколов, трудился как раз в департаменте науки и инноваций Минздрава, где трансгуманизму, наверняка, некоторые из его коллег, а, может, и он сам, были не чужды. Всё, что я помнила про трансгуманизм была чья-то цитата, которую вытащила память: «Перейти от человека исправленного (вылеченного) к человеку улучшенному, а затем к бессмертному». Знаний, конечно, не эмпирических, выхваченных из интернета, потому что попалась интересная статья, а более-менее упорядоченных, у меня не было. Если честно, я подумывала пойти на биофак, то есть заниматься биохимией, если точнее, но не пошла. Я не была подготовлена на все сто, да и работать надо было, чтобы жить, а не просто учиться. Поэтому выбрала дебильный, но практичный вариант «Гостиничное дело». Мама всегда говорила, что если найду в себе силы бросить и поступить в МГУ, то она не против. Но я пока их не нашла. Я хотела влюбиться. Не замуж, а влюбиться. И Ярослав попал на вспаханную почву.

— Например, какие направления? — вот тут и было самое главное, как мне показалось. Не могли же они заниматься всеми, и я хотя бы поняла их специализацию.

— Да там дофига всего: старение, генная инженерия, искусственные матки, геномы, чипы, крионика, ИИ.

— А, да! «Мозг на флешке», как же читали! А как это всё связано с рестораном-то? Там же примитивная болтовня и жратва.

— Да выпусти меня отсюда, ничего я тебе больше не скажу, тебе же хуже, дуре, — Ксения начала истерить.

Я подумала, что она спешит и хочет улизнуть до того, как приедет Ярослав. А он что-то медлил. Ксения, конечно, могла многого не знать, или вообще ничего, но зачем-то она просилась к Бэлле, значит, её всё устраивало.

— Сиди пока, — строго сказала я, — ты мне толком ничего не рассказала, чтобы тебя выпускать. Зачем я понадобилась Бэлле? Она мне ничего такого не говорила, почему это надо было скрывать?

— Она не успела. Ты у неё только первый раз вышла в зал. Она присматривалась, как и мальчишки. Там все головастые и непростые, неужели не заметила? Сашка-буратино кандидат наук.

— Каких? — вот те на! Да, пел он круто.

— Философ он. Они все из МГУ. Ярослав тоже философ хренов.

— Что он тебе такого сделал, что ты его так не любишь?

— Сама его люби, мне такое говно не нужно.

Или она блефует, или что-то знает о Ярославе, что бы мне знать не помешало. Ревнует, наверное. Девчонки часто агрессивные, когда ревнуют. У меня такое в школе было. Взяли и в раздевалке обрили мне новую шубу спереди. Я знала, кто это сделал и из-за кого, но отвечать не стала, просто с ней никогда не общалась, даже не здоровалась.

— Почему он говно?

— Меня он не интересует, с ним кашу не сваришь. Главное — Бэлла.

— Зачем я ей понадобилась — отвечай! Если мне понравится твой ответ, я подумаю, выпускать тебя или нет.

— Неужели ты не могла навести нормальные контакты с мальчишками? Поспрашивать, что там делают такие парни? А то им больше заняться нечем, как развлекать тупыми шутками рублёвских мажоров?

— Я — вся уши, Ксения!

Я услышала шевеление ключа в замке входной двери.

— Быстро! — крикнула я Ксении.

— Она собирает команду для маркетинга по трансгуманизму, там супер заработки.

В дверь начали стучать, так как я её закрыла на щеколду.

— Быстрее надо было на вопросы отвечать. В дверь стучат. Это Ярослав, наверное.

— Проверь сначала, умница! — огрызнулась Ксения.

У меня аж ноги подкосились. А вдруг это не он? И почему он говно? Я подкралась тихонечко к двери и прислушалась — тишина. Если бы это был он, то, наверное, крикнул бы что-нибудь, типа, «Вероника, это я», но там стояла гробовая тишина. Странно и страшно. Как бы особо не настаивали. Не открываете, ну, и ладно. Я вернулась к Ксении.

— Ксения, — тихо сказала я в дверь, подойдя вплотную, — а кто там может быть, если это не Ярослав? Ты что-то знаешь?