— А как садиться? — откуда ж мне было знать.

— Лучше по-турецки.

Они подняли меня и понесли.

За тяжёлыми чёрными бархатными занавесками всё и было. Меня вынесли под всё тот же музыкально-барабанный фон и поставили на возвышенную площадку. Картинки на стенах пещеры сменились с леса на царский дворец, так как с одной стороны я увидела что-то, напоминающее трон. Но дворец такой скромный, может просто зал в старом замке или что-то на подобие.

— О, могущественная Тан-ди! Чем мне отблагодарить твоё появление в моём скромном владении? Мы ждали тебя много вёсен и зим, и каждый из нас молился на тебя, мечтая о твоём благосклонном отношении, — радостно встретил меня царь-Ярослав.

Тут один из папуасов подставил мне руку, чтобы я встала с его помощью. Я встала. По залу пронёсся шепоток. В голове я крутила все прочитанные книжки о мифах Древней Греции, Древнего Египта, Богах Древнего Рима и старославянские веды в интерпретациях разных фантастов. Всё смешалось в оливье, и я никак не могла решиться, что же сказать. В девятом и десятом классах я участвовала в художественной самодеятельности, но богинь не играла, так как мы ставили с нашей престарелой классной, хорошей очень, но совсем советской и со своими ценностями, так мы ставили Островского «Грозу» и Мольера «Мещанина во дворянстве». Мне даже пришла в голову реплика Журдена, которого играл Сашка Горохов, троечник и приколист по-крупному: «Прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».

— Я пришла навести порядок, — заявила богиня, то есть я.

— Мы слушаем тебя, о премудрая! — тут же ответил царь.

— Вы приносите жертвоприношения моим врагам, — мне хотелось назвать царя по имени, но тут у меня произошло небольшое затруднение, так как Ярослав не сказал мне, как к нему обращаться, — каждое съеденное яйцо мамонта олицетворяет преклонение перед ними.

— Хочу яйцо мамонта! — крикнул один из гостей.

— В нём сила! — крикнул второй. Гости начали стучать своими плошками и топать ногами.

— О, прекрасноокая! О каких врагах ты говоришь? –царь предпринял попытку утихомирить диалогом разбушевавшихся гостей.

— Я говорю о своей сводной сестре Ку-Ри, богине сладострастия и интернета!

— Чем тебя задобрить, штучка? — крикнул всё тот же любитель яиц мамонта.

— А у меня есть брат Ли-Жи, тоже бог, — крикнул новенький.

— Я предсказала ему дисфракцию, — сказала я повелительно.

— Это что такое? — новенький не понял. Я, кстати, тоже.

— Божественная, предскажи и нам! — кто это был, я уже не успевала отслеживать. Вообще-то становилось шумно, все ржали и пили ещё что-то из своих плошек, понятное дело, не цветочный нектар.

— Я могу предсказать только троим. Договаривайтесь!

Тут все засуетились и начали на салфетках писать свои имена и кидать их в чью-то пустую плошку. А и музыку немного пустили нормальную, клубную такую, спокойную, свечи зажгли и благовония какие-то терпкие. Потом царь подошёл ко мне с плошкой, мне выпить тоже. Подносит обеими руками плошку, целует меня в обе щеки и шепчет мне на ухо:

— Выпей, Вероничка, красатуля моя.

— Я не могу. Я голодная. Свалюсь, как часовой на коронации, — я тут вспомнила коронацию в Англии Карла Третьего, бедный парень там один упал плашмя, как карандаш, — и я не твоя, — ляпнула ему в ухо.

А в зале все ползают и ржут, у них там свои разговоры начались.

— Тишина! — объявил царь, — тянем! — подносит мне плошку.

Я вытаскиваю первую записку, открываю, там имя — Вениамин. Думаю, кто это, и что ему такое придумать.

— Вениамин, ты найдёшь сокровище на горе. Отправляйся! У тебя всего неделя.

— На какой горе? — клюнул Вениамин. Оказалось, что это тот, у которого брат бог.

Я не стала отвечать и достала вторую записку. Открываю, а там номер телефона. Думаю, если это кто-то, кто с девушкой пришёл, получится некрасиво, и быстро засунула этот кусок салфетки в карман балахона.

— Вторая записка неправильная, — говорю, — у меня нет ответа.

Они опять шумят. Я достаю третью. Елизавета.

— Елизавета родит наследника богатой корпорации. Через два года. Удачи, Елизавета!

— Спасибо, богиня! — тут девушка из гостей встаёт и кидает мне пять тысяч в ноги.

Мне неудобно стало, я не знаю, у них так полагается тут, или она просто забеременеть не может. А если тут за деньги всё, то почему меня не предупредили, я бы совсем по-другому программу составила.

— Всё, дорогие гости, ужинать! — кричит царь.

Трубы затрубили, литавры начали грохать, дали немного света, и из-за штор выехала телега с едой, которую везли четыре официанта во фраках. Я когда увидела еду, у меня просто всё внутри ходуном заходило.

— Запечённый мамонт на ритуальном огне страсти! — объявил опять царь. То есть все уже несли ахинею, какая первая на ум приходила. Откуда-то выехали накрытые столы, и гости потихоньку пошли вкушать.

— Вероничка, иди в подсобку. Тебя накормят, я распорядился. Сейчас другая программа начнётся. Ты молодец для дебюта, — опять тихонечко мне прошептал Ярослав, опять поцеловал меня в обе щеки, обдав своими еле слышными духами, от которых у меня внутри целый рой бабочек поднялся, и пошёл к гостям. То есть я — всё. В подсобку.

6.

Стол мне накрыли божественный, ничего не могу сказать: паштеты, салаты, икра, креветки, куропатка, фрукты и офигенная сервировка. Я час, наверное, сидела и лупила всё подряд.

А вот дальше что? В магаз возвращаться на полотенце? Хотя у меня есть заработанных пять тысяч. Фи, противно. Я не из-за этого старалась. Засунула руку в карман и достала записку, которую спрятала на сцене, с телефоном. Позвонить или не позвонить? Но только не завтра. Пусть малость подождёт.

Вошёл один из папуасов.

— Вероника, когда и куда вам вызвать такси? Полагается от заведения.

На часах было двадцать минут второго. Я сказала адрес и поехала домой. Хорошо, что с собой взяла косметичку с документами и проездным. Пяти тысяч было достаточно, чтобы заткнуть хозяйке рот до завтра. На полотенце спать не хотелось, да и вообще я чувствовала себя звездой.

Ночью мне снился воздушный шар, на котором я лечу с Ярославом сквозь розовые облака в страну сочных долин и чистых ручьёв, на мне царский прикид, как и на нём, кругом щебетание птиц, а солнечные лучи слепят своим золотым светом.

В окно било летнее солнце, и я проснулась на пять минут раньше будильника в телефоне. Постояла под душем, уложила волосы, оделась и побежала в «Букет», предвкушая незнамо что.

Светка оглядела меня со всех сторон.

— Где спала-то? Тебя же тут не было, когда я пришла.

— Дома спала. Хозяйка пустила, то есть особо не возникала.

На самом деле хозяйка, Вера Леонидовна, пару дней всегда ждала, просто я не люблю ничего просить и унижаться. Я перевела всё, что было, маме брату на велосипед. У него день рождения был — одиннадцать лет, дата никакая, но я знаю, как Витька хотел велик, также как я компьютер хотела, когда у меня его не было. Мне лучше было сказать Светке, что я их потратила на глупости, чем признаться, что не хватало на велосипед. Не люблю пускать людей в личную жизнь. Точка.

— Я тебе десятку принесла, как обещала, не волнуйся.

Ну, ведь хорошая баба, что и говорить. Я поэтому с ней чаевыми делюсь и никогда не прячу. Но про Ярослава рассказывать не стала. Сразу начнёт подозревать, что я свалю.

— Когда девка в прострации, как ты, то у неё кто-то появился, — сделала Светка заключение, перебирая подставки для серёг.

Неужели заметно?

В магазин зашёл угрюмый мужик и начал пялиться на витрины. Я уступила его Светке, несмотря на то, что был похож на реального покупателя. Она начала с ним привычный диалог, а у меня засветился экран на мобильнике.

— Вероника, привет! Это Ярослав. Сможешь зайти ко мне в три часа сегодня?

Хотелось написать «постараюсь», чтобы не показать своё радостное бешенство, но передумала и написала нейтральное «да».

Тут как раз народу подвалило в магазин, и я, как могла,отвлекала себя от мыслей о «трёх часах», чтобы окончательно не свихнуться. Уронила кольцо на пол, слава Богу, там ковровое покрытие постелили по правилам ювелирного магазина, пробила не ту сумму, пришлось перебивать и делать возврат, перепутала длину цепочки, наступила Светке на ногу, короче, полная дисбалансировка.