Я быстро прикинул, что можно рассказать незнакомке, а о чём стоит умолчать. Почему-то особа, сидевшая напротив, внушала доверие, но ведь впечатления зачастую так обманчивы.

— Хорошо. Я следил за домом, потому что узнал о похищении этой девушки. Мне стало известно, что её доставят сюда. Сегодня я решил наведаться в дом и убедиться, что… девушка здесь, — я говорил медленно, подбирая слова, потому что на ходу приходилось импровизировать. Впрочем, барышня была благодарным слушателем — не перебивала и ловила каждое слово. — Я заметил, что дверь открыта и вошёл внутрь. В прихожей никого не оказалось, и я стал подниматься по лестнице. В коридоре второго этажа обнаружил труп. Вероятно, вы тоже его видели?

— Да, это было просто ужасно! — кивнула девушка. — Рассказывайте дальше.

— Я осмотрел тело и обнаружил, что человек этот был болен. Можно предположить, что это лепра… проказа, но лицо не было поражено язвами, в отличие от тела.

Далее я рассказал о схватке с дворецким и о том, как обнаружил горничную, хотя и не упомянул о контейнере и прочих подробностях, связанных с Улаффсоном.

— Зачем её похитили? — спросила барышня, взглянув на горничную, которая оставалась без сознания.

— Не знаю, — соврал я. — Это меня не касается.

— От неё исходит такой… запах, — барышня сморщила носик. — Очень странный.

«Это из-за геля», — подумал я, но вслух не сказал.

— А почему она голая? — поинтересовалась барышня, скользнув взглядом по торчащим из-под пальто бледным лодыжкам.

— Такой я её нашёл.

— Она в обмороке?

— Вероятно, в коме. Или под действием транквилизаторов.

В продолжение разговора собеседница рассматривала меня. Наконец, сказала:

— Что у вас с лицом?

— А что?

Я провёл рукой по щекам, но на перчатке остался лишь грим.

— Оно… вы что, актёр?

— Кто? — не понял я сразу (у девушки вышло «актёй»).

— Ак-тё-р, — старательно повторила барышня.

— Ах, актёр!

— Да-да! Простите, я знаю, что картавлю. Иногда это так неудобно.

Ясно, это она увидел грим. Я достал носовой платок и принялся стирать маскировку.

— Нет, я частный детектив. Моё дело было вызволить девушку из лап похитителей.

Когда я предстал перед спутницей в истинном виде, она всплеснула руками.

— Ой, так вы совсем молодой!

Я иронически поклонился. Мол — к вашим услугам.

— Так вы сыщик… Вас наняли родители этой девушки?

Я хотел ответить, что нет, но понял, что тогда придётся объяснять очень многое, и я попросту запутаюсь в том, что можно, а что нельзя говорить этой милой девушке, случайно оказавшейся в доме Улаффсона одновременно со мной.

— Да, я сыщик.

На второй вопрос предпочёл не отвечать.

— Господи, мы ведь могли сегодня погибнуть! — воскликнула вдруг девушка. Глаза у неё расширились, но не от ужаса, а скорее возбуждения. — Представляете?!

— Была такая возможность.

— Знаете, раз вы детектив, у меня есть для вас дело! — оживилась барышня.

— Какое?

— Думаю, пришла моя очередь объяснить, как я оказалась в том доме.

— Вообще-то, да, — согласился я.

Девушка собралась с мыслями и заговорила, причём её картавость, хотя и сильная, была настолько ненавязчивой, что я практически перестал обращать на неё внимание:

— Люди, которых вы видели, и один из которых был убит, наняты моим хозяином, лордом…

— Кирзби? — спросил я прежде, чем девушка договорила.

Она удивлённо подняла брови.

— Но как?! Откуда?

— Один человек в доме… Тот, которого ваш спутник ударил кнутом, спросил, не работаю ли я на Кирзби.

— Понятно. Он решил, что вы вместе с теми двоими? Что ж, это неудивительно, ведь…

— Простите, лорд Кирзби — это главноуправляющий земледелием и землеустройством? — не удержался и перебил я, вспомнив статью, в которой писалось о том, что Кирзби собирается ехать на ревизию в Шотландию — присматривать места для переселенцев. — Вы служите у него?

— Да. Хотя нанимала меня его супруга. Я — гувернантка их сына, Майкла. Заодно учу его французскому, за отдельную плату. У лорда деловые интересы в Гегемонии, и он готовит сына стать достойным наследником родового бизнеса.

— Вы француженка?

— Нет. Моя картавость — не результата акцента, а природный недостаток. Она у меня с самого детства. Но в профессии даже помогает, — барышня улыбнулась, но совсем не весело.

Я едва удержался от того, чтобы не сказать ей, что мягкое гроссирование вовсе не недостаток, а даже скорее наоборот, но, разумеется, сдержался.

— Продолжайте, прошу вас, — сказал я вместо этого, видя, что девушка расстроилась и, кажется, собирается пустить слезу (ну, не из-за картавости же!). — Что случилось?

— Его похитили! Майкла. Больше недели назад.

— Требуют выкуп?

— Этого я не знаю. Мне никто ничего не говорит. Кажется, некоторые даже считают, что это из-за меня — что я не доглядела.

— Не думаю, что вы могли помешать похитителям, — заметил я.

Девушку мои слова не утешили. Она только махнула платком, который вытащила, чтобы промакнуть глаза.

— Я подслушивала. Хотела помочь. Понимаете? Мэтью, — она указала на широкую спину водителя, согласился, что нельзя сидеть сложа руки. Мы решили действовать. Он тоже подслушивал. Узнал, что лорд Кирзби нанял людей найти Майкла. Сегодня они сообщили, что отправятся в этот дом на разведку. Мы следили за ними. Они вошли внутрь, и мы ждали, что они вернутся с Майклом, но их всё не было. Я сказала Мэтью, что надо идти тоже. Он не хотел, но потом пошёл. Говорил, у нас нет оружия, нас убьют. Но я пригрозила, что пойду одна, — барышня усмехнулась. — Господи, как это было ужасно! Когда я увидела одного из тех людей там, в коридоре… Он лежал на спине, такой бледный, а из-под него текла кровь!

— Почему ваш хозяин нанял таких странных… помощников? — спросил я, воспользовавшись короткой паузой. — Они должны были едва держаться на ногах — с такой-то болезнью.

Впрочем, я тут же вспомнил господина, дравшегося с Францем. Он не выглядел немощным.

— Лорд Кирзби всегда нанимает для опасных дел обречённых, — тихо сказала девушка. — Так говорил Мэтью, а он знает, он давно у него служит.

— Обречённых? — нахмурился я. — То есть, тех, кому нечего терять?

— Да. Деньги в случае гибели получают родственники. Или тот, кого укажет сам человек. Возлюбленная, например.

— Вот так государственный человек! — не удержался я.

— Что поделаешь, — пожала плечами девушка.

— Значит, эти двое решили, что мальчика держат в этом доме?

— Да.

— Почему?

— Я не знаю.

— И они были совершенно уверены, что мальчик в доме?

— Кажется, да.

Я задумался. Кто мог похитить ребёнка главноуправляющего земледелием и землеустройством? И зачем? Если бы требовали выкуп, гувернантка и её помощник наверняка узнали бы — вон как они хорошо информированы о том, что происходит в доме.

Улаффсона я сразу исключил. Доктор занимался экспериментами и вообще до сих пор был заграницей и в Ковентри. Оставалась фон Раскуль. Она была связана с террористами, и её дворецкий вполне мог разработать и осуществить похищение ребёнка даже такого важного в империи человека, как лорд Кирзби.

— Расскажите, как исчез ребёнок, — попросил я.

— Это необходимо? — спросила девушка жалобно и почти умоляюще, комкая в руках носовой платок.

— Боюсь, что да.

— Хорошо.

Машина тем временем выехала в центр города. Справа проплывали освещённые окна Букингемского дворца.

— Всё случилось, когда мы отправились в Гайд-парк смотреть на воздушные шары. Прежде их запускали в Ричмонде, но теперь туда приходит слишком много любопытных, это отвлекает учёных.

— Учёных? — переспросил я.

— Ну, да. Метеорологов. Они поднимаются на шарах, чтобы наблюдать за облаками.