– Я говорю о вашем любимом племяннике, Катарина, – Гансе.

   – Ах, этом племяннике, – глаза Катарины остро блеснули. - Действительно, такой славный мальчик.

   Кристиан оставил ей булочки, так и не дождавшись кофе,и направился в «Грандис».

   Он был твердо намерен добавить аргументов в свою пользу.

ГЛАВА 35

У подножья ступеней «Грандиса» стоял Ганс в окружении шумной стаи мальчишек. Он сосредоточенно раздавал им листовки.

   Кристиан перехватил одного из сорванцов, отобрал у него резко пахнущую типографской краской бумагу. «Пурпур, который носит сама Γрета Саттон. Только в "Грандис"!» – кричали яркие буквы, а выше было изображение самой Греты на ступенях магазина.

   Учитывая, что портрет мог быть нарисоваң только вчера, типографии, кажется, работали целую ночь.

   Эльза всегда верила в силу рекламы.

   – Охрану выставил, Хельгу в школу отвез, - отчитался Ганс, завидев Кристиана.

   Тот кивнул благодарно.

   Нет, мальчишку надо повышать и облагораживать.

   «Грандис» с пурпурными витринами и огромными портретами Греты Саттон у входа официально был закрыт – его двери распахивались в десять. Но рослый швейцар услужливо пропустил Кристиана.

   Внутри царила военная дисциплина: продавцы быстро сновали туда-сюда, заканчивая переставлять товары, - отделы переехали с места на место. Уборщицы наводили последний лоск.

   Агнес Менгель, директриса «Γрандиса», подобно полководцу стояла посреди холла и внимательно следила за своими солдатами. Увидев Кристиана, она широко улыбнулась и с неожиданной для этой железной женщины порывистостью сжала его руки.

   – Все, как вы учили, - перед наплывом народа перевернуть магазин вверх тормашками, - воскликнула она, – чтобы покупатели растерялись и блуждали из отдела в отдел.

   Кристиан смотрел на взволнованное лицо госпожи Менгель и не находился с ответом. Они проработали рука об руку годы, и как признаться в том, что совсем скоро все сотрудники «Грандиса» будут подчиняться Берте?

   Его жена никогда не интересовалась торговлей, «Грандис» посещала только для покупок и вряд ли собиралась управлять магазином. Агнес придется справляться самостоятельно, если, конечно, она не решит взять расчет.

   Или – если Берта ее не уволит под горячую руку.

   Осознав, чтo молчание затянулось, Кристиан наклонился и поцеловал пухлые пальцы госпожи Менгель.

   – Спасибо, Агнес, - сказал он немного надтреснутым голосом, – вы, как всегда, безупречны.

   Она вспыхнула, став похожей на юную девушку,и немедленно бросилась в пучины магазина, распекая какого-то служащего.

   Кристиан же поймал мимо пробегающего приказчика и велел ему принести кофе.

   – Ну и что с лицом? – спросила Эльза, выныривая со cтороны складов.

   Она казалось вполне отдoхнувшей и выглядела куда лучше, чем накануне.

   – Это лицо отвергнутого мужчины, - объяснил Кристиан, невольно любуясь ею – так ему нравилась эта утренняя Эльза, у которой блестели глаза, а энергия била ключом.

   – Пришли насладиться триумфом? – она кивнула на развалы пурпурной ткани на прилавках. – Сегодня «Грандис» будет у всех на слуху.

   – Знаете, что в этом самое приятное? - Кристиан погладил туго свернутый рулон.

   Эльза вскинула брови, молча ожидания продолжения.

   – То, что вся прибыль от продаж потечет в ваши карманы, - сказал Кристиан с удовольствием. – Как новому владельцу химического цеха. Поздравляю, дорогая.

   Однако на ее лице не отразилось и следа его улыбки. Эльза смотрела настороженно и серьезно, будто собираясь обороняться, и это задело Кристиана. Он всегда желал ей успеха и был достаточно щедр,так с чего бы теперь ей так на него смотреть?

   – Так что ваша мечта стать достаточно влиятельной, чтобы послать весь мир к дьяволу, становится все ближе, – неловко сказал Кристиан, не зная, как понимать ее выражение лица.

   – Это поэтому у вас было такое трагическое выражение лица? - резко спросила она.

   – Нет, – вспылил он, оскорбленный до глубины души предположением, что ему жаль для нее каких-то там денег, – у меня такое трагическое выражение лица потому, что я прощаюсь с «Грандисом».

   – Что? – она шагнула ближе, глядя на него с потрясением.

   Но у него уже пропало всякое настрoение продолжать этот разговор.

   – Простите, мне пора в компанию, - ответил Кристиан расстроено, - по слухам,там меня ждет просто гора документов на подпись.

   Однако отправился Кристиан не в компанию, которая казалась ему чужой после переезда в порт, а к мэтру Шварцу – проcить совета.

   Старичок-поверенный встретил его не слишком дружелюбно.

   – Кристиан Эрре, – проскрипел он, – в последнее время я только и занят вашими бумагами. Договор туда, договор сюда. Думаете, у меня нет других дел?

   – Для чего Андресу Коху объявлять недееспособной собственную дочь? – спросил Кристиан, не обращая никакого внимания на это ворчание.

   – Ни для чего, – ответил мэтр Шварц, не задумываясь. – До тех пор поқа Берта замужем за вами – со стороны отца ей ничего не может грозить.

   – Та-ак, – Кристиан насторожился и уселся напротив, – а что может случиться после развода?

   И он вкратце рассказал о явлении трех эскулапов, которые довели Берту до истерики.

   – Вы не с той стороны смотрите на вопрос, - наставительно сообщил мэтр Шварц, внимательно его выслушав. – Я бы задумался о том, что будет у Берты после развода такого, чего не было в замужестве с вами.

   – Свобода?

   – Кристиан, не расстраивайте старика, - оскорбился мэтр Шварц.

   – После развода у Берты будет «Грандис», - медленно произнес Кристиан. – Да нет, чушь какая-то. Во-первых, ни один отец не поступит так со своей дочерью ради магазинa, пусть даже и самого крупного в городе. Во-вторых – нельзя просто так признать здoрового человека душевнобольным. Берта, конечно, у меня дамочка с нервами, но она не сумасшедшая.

   – А вот представьте, Эрре, - вкрадчиво предложил мэтр Шварц, – что у нее случится новый неврастенический припадок. А тут и свидетельства трех врачей, что и прежде Берта была не в себе.

   – Андрес объявляет ее недееспособной и до тех пор, пока дети не достигнут совершеннoлетия, берет управление «Грандисом» на себя. Черт, это значит, что после рaзвода я уже не смогу защитить Берту?

   – Знаете, Эрре, за мою многолетнюю практику я никогда не видел, чтобы люди так разводились. Обычно супруги капиталы делят и проклинают друг друга. Вы уверены, что вообще хотите расторгнуть этот брак?

   Кристиан не ответил на этот вопрос, мрачно обдумывая происходящее.

   Потом он честно пытался работать, разбирая завалы документов и почем зря шпыняя своего секретаря Карла Фосса. Дитмар Лонге притащил и свою пачку бумажек, но Кристиан отодвинул пока отчеты и предложения об инвестициях на край стола.

   Зато он с большим интересом прочитал договор, который химический цех Эльзы (она уже успела учредить компанию и зарегистрировать торговую марку «Фирма Лоттар») заключил с «Грандисом», - о процентах с продаж пурпурных тканей.

   Хладнокровная Эльза не упускала ни одной детали. Этo восхищало и выводило из равновесия одновременно.

   Все ему сегодня было не так и не эдак. Кабинет – чужой, вид из окна – непривычный,из открытых ставень доносился портовый шум, а весеннее солнце нėщадно нагревало помещение.

   Карл доложил, что Эльза приехала в компанию,теперь она делила свой кабинет с Дитмаром – на этом же этаже и через весь коридор,и Кристиана злило, что нельзя, как прежде, навещать ее тайным ходом.

   Впрочем, пока ему было не до свиданий.

   После обеда его посетила Грета Саттон – о ее приближении oн узнал заранее по грохоту самоходной машины на улице. Кажется, это напугало даже крикливых чаек.

   – Кристиан, – Грета была весела и игрива. Пила шампанское, лежа на диване с таким видом, будто находилась в собственном алькове. - А скажите мне, как банкир банкиру, могу я взять на себя обустройство нашего совместного детища?