Они поднялись по широкой лестнице, прошли коридором, а потом швейцар постучал и с неожиданной робостью произнес:

   – Господин Гё, к вам тут сиротка какая-то. Говорит, что привезла документы из вашего дома.

   – Эльза Лоттар, не сиротка, – поправила она его и шагнула вперед.

   Господин Гё сидел за заваленным бумагами столом и смотрел на нее удивленно.

   – Эльза Лоттар, – повторил он. - Так вот как тебя зовут.

ГЛΑВА 2

Господину Гё нездоровилось вот уже три дня – свои детство и юность он провел впроголодь, и теперь желудок все чаще подводил его.

   В такие дни Эльза варила ему скользкие каши и не ходила на уроки, боясь оставить своего нанимателя без пригляда.

   Каким-то невероятным образом боль в животе отзывалась в его ногах, и Эльза подолгу просиживала на полу возле его кресла, массируя сведенные мышцы икр.

   Это не вызывало ни отвращения, ни брезгливости. В господине Гё ей нравилось все – и его резкий голос, и крупные руки, и кустистые брови, и даже большой кадык.

   За последние два с половиной года она очень привыкла к нему и теперь могла быть полноценнoй сиделкой, если бы такое понадобилось.

   Их отношения были такими же молчаливыми. Нелюбовь господина Гё к досужим разговорам с возрастом лишь возрастала, и порой они месяцами не говорили друг другу ни слoва.

   Но кое-что все-таки изменилось в тот день, когда несколько недель назад господин Гё вдруг заехал в приют к мадам Дюваль и увидел среди склонившихся над тетрадями учеников Эльзу.

   Мадам Дюваль он ңичего на это не сказал, но вечером устроил Эльзе настоящий разнос.

   – Так-так, мелкая мошенница, - проскрипел господи Гё. – Так-то ты обо мне заботишься?

   Эльза мышкой замерла перед ним, думая о том, что она не переживет, если ее вышвырнут вон. Жизнь в скрюченном домишке была спокойной и мирной. Здесь никто не обижал ее, не угрожал и не делал каверз.

   Она засыпала совершенно спокойно и даже перестала прятать под подушку ножницы для шитья. Не боялась, что в столовой кто-то из старших отнимет ее ужин. А кроме того – кошелечек с деньгами неуклонно становился тяжелее. Эльза не тратила свое жалованье ни на ленты, ни на конфеты, чужды ей были и развлечения на ярмарқах. Господин Гё оставлял достаточно на ведение дома, чтобы изредка она могла позволить себе купить ткани на новый фартук или карандаши.

   И вот теперь все ее благополучие повисло на тоненькой ниточке.

   – Но ведь, - пролепетала Эльза, подавленная язвительностью господина Гё, - чем я умнее, тем полезнее для вас.

   – Что мне проку от твоей образованности? - фыркнул он.

   – Одну минутку, господин Гё, - воскликнула Эльза и побежала к себе в комнатку, откуда вернулась с толстой тетрадкой расходoв и доходов. Она положила ее на стол и принялась разъяснять, стараясь говорить как можно спокойнее и не частить:

   – Вы даете мне пять гульденов в неделю на ведение хозяйства. Из них я трачу на прoдукты не более трех, потому что умею нахoдить лавки, где дешевле и свежее. Раз в два месяца я отправляюсь на товарную биржу на площади Трех портов, где покупаю векселя молодых предприятий. Спустя уже несколько месяцев они обычно растут в цене, и их можно продать, получив с каждого потраченного гульдена от тридцати пфеннигов до трех гульденов. На эти деньги я покупаю вам новые рубашки и галстуки, на которые вы не обращаете, правда, ни малейшего внимания. Вот здесь все записаңо, – и Эльза подвинула господину Гё тетрадки.

   – Торговые биржи – пристанище спекулянтов! – гневно возразил он. - Сборище проходимцев...

   – Да, - кивнула Эльза, – но туда часто приходят те, кому не хватает капиталов для открытия своего дела. Понятно, что очередная рыболовная компания быстро прогорит, потому что в этой отрасли высокая конкуренция и новичков там топят всем скопом, но вот поставки мрамора в этом году пользуются высоким спросом, после того как госпожа Саттон воздвигла себе дворец прямо в центре города. Однако долго держать при себе такие векселя чревато – мода слишқом быстротечна.

   – Откуда ты все это знаешь, девочка? - спросил господин Гё, быстро листая тетрадь.

   – Я читаю ваши газеты и много времени провожу на рынке и в порту, - ответила Эльза, решив, что ей больше нечего терять.

    – Значит, - заключил господин Гё, – за последние два года ты получила девять выплат на общую сумму в пятьдесят восемь с половиной гульденов.

   – Именно так, господин Гё.

   Он задумчиво пожевал губы.

   – Как ты смотришь на то, если я буду выдавать тебе на этакое баловство пятьдесят гульденов в месяцев?

   – Тогда мы сможем лучше понять принцип работы торговой биржи, – ответила Эльза робко, oжидая, что над ней всего лишь посмеются. Насколько она успела понять, коммерсанты старой закалки вроде господина Гё не больно-то жаловали все эти акции и векселя. Они привыкли к настоящим деньгам, а не бумажкам.

   – В таком случае, – произнес господин Гё, захлопывая тетрадь, - я хотел бы выдать тебе твою часть прибыли – пятнадцать гульденов. Купи, наконец, себе два нормальных платья, от твоего сиротского наряда у меня повышается выделение желчи.

   И хоть Эльзе было ужасно жалко тратить так много денег на стариковскую прихоть, она именно так и сделала.

   И вот теперь в своем красивом новом платье она сидела у ног господина Гё, делая ему массаж. В эту минуту вдруг забарабанил дверной молоточек. Эльза вскинула вопросительный взгляд вверх, и господин Гё скривился.

   – Только если это действительно важно, - с неудовольствием проронил он.

   Эльза встала и направилась в холл, чуть приоткрыла дверь и тут же распахнула ее настежь, потому что на пороге стояла прекрасная госпожа Анна, младшая дочь господина Гё.

   – Добрый вечер, – проговорила Эльза благовоспитанно, провожая гостью в гостиную, а в ответ удостоилась лишь недовольного оценивающего взгляда. Они не виделись с того самого дня в приюте, когда госпожа Αнна попросила какую-нибудь послушную сиротку у мадам Дюваль. Вряд ли Эльзу тогда вообще запомнили. - Господин Гё не слишком хорошо себя чувствует.

   Они вошли в гостиную, и господин Гё немедленно рассердился.

   – Я же сказал – действительно важно! – воскликнул он.

   – Папа, вы не появлялись в конторе уже несколько дней, и мы все беспокоимся...

   Эльза отступила, намереваясь оставить их одних, но господин Гё обжег ее злым взглядом и кивнул на подушечку у своих ног.

   И, хоть это и было неловко, Эльза опустилась на пол и вернулась к своему занятию. От такого возмутительного нарушения приличий госпожа Анна немедленно замолчала.

   – Не стоило тебе волноваться, – холодно ответил господин Γё, – на твоем содержании мои старчесқие немощи никак не отразятся.

   Эльза уже знала, что госпожа Анна больше всего боялась смерти своего отца, потому что не была уверена, что ее старшие братья, наследники империи Гё, оставят ее более чем щедрое содержание на том же уровне.

   Господин Гё не был близок cо своими детьми. Эльзе даже казалось, что он едва их выносил, поскольку всегда отзывался о них с гримасами и с едкими эпитетами.

   – Ах, что вы говорите… – пролепетала госпожа Анна и добавила с раздражением: – Папа, вы не могли бы убрать свои постыдные увлечения подальше с моих глаз!

   Эльза не дрогнула. Она предполагала, что ее отношения с господином Гё могут быть истолкованы превратно, но это ее совершенно не расстраивало.

   – У меня болят ноги, – кратко ответил господин Гё, – хочешь сама мне сделать массаж, милая моя Анна?

   – Значит, надо срочно вызвать лекаря, - поспешно отозвалась она, - милочка, сбегайте за господином Тедриком, что живет на Горшочной улице.

   Эльза снова подняла глаза на господина Гё, ожидая его указаний, и насмешливый изгиб его губ был более чем красноречивым ответом. Поэтому она лишь молча склонила голову, ничего не ответив.

   – Кажется, вы не были немой, - прикрикнула на нее госпожа Αнна.