Маленьким полотенцем замотала волосы в подобие тюрбана, а самым большим обмотала тело, и с облегчением отметила, что ткань заканчивается ниже колен. Бросила напоследок взгляд в зеркало, морщась от видимых следов страсти брата Виты, и решительно выдохнув, распахнула дверь и…

Никого.

Создавалось впечатление, что Стружинский прячется от меня. Нагло воспользовался, поимел, как хотел, а на утро понял, что погорячился. Теперь чувствовала себя обманутой и оскорблённой. Это придало ещё больше решительности, и про стыд напрочь забыла.

Выйдя из спальни, твёрдо шла на звуки кофемашины, хотя с твёрдо, это я загнула. Из-за дискомфорта между ног передвигалась чуть ли не улиткой, периодически морщась, но стараясь не растерять всего пыла и хладнокровия.

Вскоре оказалась в весьма просторной гостиной и располагающейся здесь же кухне, только вот кофемашина работала, на столе уже приготовлен сытный завтрак и даже мои любимые пирожные с малиной, а Стружинского нет.

«Реально сбежал?», — скептически предположила, делая ещё один неуверенный шаг к столу, а в следующий момент сильные руки оплели меня со спины и вот, я уже прижата к мощной горячей и явно оголённой груди.

Шеи касаются обжигающие губы, и я осознаю, что никуда Луциан не сбежал, и даже мало похоже на то, что он о чём-то сожалеет. Наоборот, жаждет продолжения, о чём явно чуть ли не кричит растущий в размерах член, упирающийся мне в ягодицы.

— Доброе утро, девочка, — томно шепчет, прикусывая кожу шеи, а меня вновь ведёт.

«Почему я так на него реагирую?!», — кричу внутри себя, но ответа не нахожу, с губ слетают уже не столь раздражённым голосом, слова:

— Благодаря тебе, уже не девочка.

Слышу победную усмешку. Судя по всему, Луциан очень горд, что стал моим первым мужчиной. Огромной силой воли удаётся взять себя в руки и вырваться из стального захвата, хотя уверена, что мне просто разрешили так думать. Вижу до жути довольное лицо Стружинского, словно наконец-то съел долгожданный деликатес, хмурюсь и отступаю за другой край стола, медленно опускаясь на стул. Вилку с ножом схватила машинально, видимо, планировала этим отбиваться, а Луциан и движения мои все проследил, и прошёл к кофемашине этак вальяжно, сияя улыбкой, словно куш урвал.

— Что, черт возьми, было ночью? — пыша гневом, наконец-то спросила.

— Знаешь, когда мужчина хочет женщину, происходит соитие… — медленно начал и весьма довольно.

«Да он издевается надо мной!».

— Издеваешься? Я прекрасно знаю, что у нас был секс, а не игра в шахматы. Спрашиваю, какого чёрта ты слетел с катушек?! — повысила голос, даже не обратив внимания на поставленный передо мной кофе.

— Поубавь тон, Ева, — мягко произнёс, но в то же время приказывая.

— Дамиан тебя убьёт, узнав, что ты вычудил, — не сдавалась.

— Не убьёт, — ровно ответил, делая кофе уже себе и садясь напротив меня.

Мужское спокойствие одновременно злило и удивляло. Аппетита не было, а в нахальное лицо хотелось выплеснуть горячий кофе.

— Ой ли, — горько усмехнулась, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. — Но на твоё счастье я предлагаю сделку.

— М, и какую? — отпивая кофе, и спокойно разрезая стейк с кровью, спросил.

— Я молчу про случившееся, а ты, уж как хочешь, убеждаешь братца отпустить меня в Москву на все каникулы.

Стружинский поднимает на меня внимательный чуть прищуренный взгляд, кладёт в рот небольшой кусок мяса и думает. Радует, что не злится…

— И, что же ты собралась там делать, девочка?

От последнего слова корёжит, но быстро беру себя в руки.

— Так я и сказала, — фыркнула, а затем уже поддавшись вперёд, выдохнула и устало заговорила. — Слушай, ну, переспали, ты галочку поставил напротив моего имени, я женщиной стала, первый опыт получила и все дела. Но согласись, мы оба понимаем, что дальше невозможно продолжение.

И совершенно не замечаю, как с каждым моим словом мужчина всё сильнее мрачнеет, откладывает нарочито медленно столовые приборы, а взглядом желает вновь убить.

— Отвергаешь меня? — прорычал, поднимаясь из-за стола и упирая ладони в стол, тем самым словно нависая надо мной.

— Я?! — повысила голос, окончательно теряя нить происходящего. — Слушай, а чего ты взбеленился? Или ожидал, что буду в рот тебе заглядывать и строить совместные планы на будущее? Семья, большой дом с лужайкой, дети и собака?

— Да, — твёрдо ответил, не шелохнувшись.

— Что — да?

— Семья, большой дом с лужайкой, дети и собака, — повторил мои слова, даже глазом не моргнув, а вот я часто заморгала.

«У меня слуховые галлюцинации? Или Стружинский сейчас серьёзно предлагает мне…серьёзные отношения?».

Думала недолго, хотела уже ответить, но меня накрыл смех на грани истерики.

Сразу вспомнила все наши стычки, как доставала его многочисленными вопросами с первого дня нашего знакомства, называла снобом и аристократом, портила настроение, ёрничала, а он в открытую заявлял, что я неразумное дитя и ни один мужчина не захочет со мной нянчиться, когда вырасту, а теперь сам же стал тем самым «мужчиной».

— Ты и дети? Семья?

И снова засмеялась, отодвигаясь от стола и кладя руки на живот.

— Ладно ты, но Я?! — указала пальцем на себя и снова засмеялась. — Только вчера ведь рассказывала свою жизненную позицию. Ты слушал вообще? Да и тебя в роли…мужа, — аж передёрнуло от представленной картины. — Совершенно не представляю. Мы же…абсолютно разные.

Внимательно заглянула в голубые глаза, видя в них бурю эмоций, но совершенно не чувствуя опасности.

— И, кого же ты представляешь в роли мужа? — нарочито мягко спросил, даже улыбнулся, но больше было похоже на оскал.

— Пока не знаю, но явно не тебя, Стружинский. И вообще, я ещё молода, может и не один мужчина достойный встретится.

— Нет, — жёсткое и беспрекословное.

— Что значит — нет?

— Не встретится мужчина.

— А ты чего такой категоричный? Или заделался в гадалки?

Кажется, Луциану надоело что-либо мне объяснять, да и казалось, он сейчас просто взорвётся от злости. Даже не поняла, как он так быстро оказался рядом, вырывая меня со стула и прижимая к себе до боли. Каюсь, испугалась, замолчала.

— Кроме меня другого мужчины у тебя не будет, девочка. Только я. С детьми торопить не стану, брак оформим в ближайшее время, дом уже есть, собаку заведём, раз так хочешь.

«Эээ…».

И пустота в голове.

Лишь во все глаза смотрела на мужчину и пыталась найти тень лжи, в глубине души надеялась, что сейчас он рассмеётся мне в лицо и скажет, что пошутил. Но…время шло, а смеяться никто не собирался.

«Я…влипла?», — неуверенно, то ли подтвердила, то ли спросила саму себя.

— Скажи, что пошутил, — безжизненным голосом прошептала, слыша стук собственного сердца.

— Ты знаешь, я не умею шутить.

«Знаю. Но в сердцах надеялась, что чувство юмора проснулось».

— А я…я не согласна.

— Согласишься. Извини, но в этот раз я выбора не оставлю.

Меня словно отключили.

Нет, я оставалась в сознании, но мысли замолкли, мозг словно перестал обрабатывать информацию, и…

Чувствовала мужские губы на шее, грубые ладони, бесцеремонно проникающие под полотенце и сжимающие ягодицы, но возразить, разозлиться или же заплакать…не могла.

«За меня всё решили», — наконец-то внесла вердикт.

Всю дорогу до загородной резиденции Стружинского ехала в молчании, все вопросы и слова Луциана игнорировала. Сложила руки под грудью, отвернулась к окну, и любовалась пейзажем, периодически вздыхая и поминая свою прежнюю жизнь. Но глубоко в душе теплилась надежда, что брат защитит, накостыляет этому наглому аристократу и для точности закопает, а лучше выбросит в океан к акулам, но тут уже проблема с перевозкой.

«И когда я успела стать такой кровожадной?», — удивлялась, но понимала, что это всё Луциан виноват.

А ещё удивлялась тому, что в паранджу не облачил. Когда он вручил мне в квартире картонный пакет с эмблемой известного бренда, на миг, как истинная девочка, даже обрадовалась, но стоило заглянуть внутрь и сначала обомлела. Нашла какой-то неприметный чёрный спортивный костюм, состоящий из свободных брюк-шароваров и похожей свободной кофты на молнии. Для меня это тихий ужас, на такие несуразные вещи, хоть какие бы брендовые они ни были, никогда не обращала внимания, а тут ещё и вынуждена была облачиться в это…убожество. Всё скрыто с головы до ног, а учитывая, что грудь у меня далеко не маленькая, а кофта свободная, то создавалось ощущение, что у меня ещё и живот имеется не хилый такой.