Его рубашка от Стефано Риччи неряшливо расстегнута на одну пуговицу и уже изрядно помялась. Уголки губ подрагивают. Мне кажется, ещё секунда, и он выскочит из-за стола и начнёт танцевать от радости. Нестабильное поведение Филиппа начинает меня утомлять. Я уверена, что он блефует. Тогда зачем этот спектакль одного актера?

В момент, когда решается его дальнейший шаг, он делает то, что я ожидала от него больше всего. Ставит все и раскрывает свои карты. Кидая их нервно, он доказывает мне, что ему есть, что показать. Теперь я вижу, ради чего он готов идти на риск. У него на руках два короля. Лед под моими ногами начинает трескаться. Я знаю, что он чувствует. Приторно-сладкий вкус победы. Одержимость. Жажду внимания. Всеобщее признание. Мы зашли слишком далеко, чтобы отступать. Наживка проглочена. Ставки сделаны. Решающий момент. Крупье молниеносно открывает последнюю карту, не дав мне возможности посмаковать этот миг, насладиться им. Червовая дама. Обволакивающая тишина, замыкающая круг вокруг стола, позволяет услышать шум в ушах. У меня было двадцать шесть процентов на то, что выпадет именно она. Я начинаю открывать свои карты по очереди. Десять черви. Туз черви. Время в этот момент останавливается. Стрит с примесью флеша, который бьет насмерть его карэ из четырёх королей. Кто-то в толпе еле слышно присвистнул, явно понимая, какие будут последствия такого неожиданного расклада. Но ты спокойно примешь любой исход событий, если будешь готов к худшему и лучшему одновременно.

Шон кладёт руки мне на плечи и нежно сжимает их. Медленно выскальзываю из-под его чувственной поддержки и направляюсь к человеку, сидящему напротив меня. Я не слышу ничего, что мне говорят подходящие ко мне люди. Оказавшись рядом с Филиппом, я присаживаюсь на край стула и смотрю прямо ему в глаза.

– Я не на шутку повеселилась, и правда. Этой игрой ты подарил мне такую уверенность в себе! – Играя на его нервах, я изображаю великую благодарность. – За тебя, Филипп! – Выпиваю залпом свой коктейль и с шумом ставлю его на стол. Он тяжело дышит, но молчит. – Деньги мне твои не нужны, – окинув взглядом стоящую позади него девушку, я продолжаю, – купи лучше своей пассии еще одну шубу из жестоко убитого ради этого зверя.

Она в ответ возмущённо охает и смотрит на него с просьбой ответить мне хоть что-нибудь. Филипп молча слушает меня, сжимая мокрую салфетку в своих руках. Сосуды на его лице лопаются от невысказанной агрессии в мою сторону. Он облажался и прекрасно это осознаёт. Его обыграла какая-то девка с улицы. Жалкое зрелище.

В момент, когда его нервные импульсы добрались до самого центра мозга, он начинает визжать, чтобы я убиралась отсюда как можно быстрее. Но его слова, будто вакуум, отзываются позади меня. Все мое внимание уже давно обращено на несколько человек, идущих по направлению к чёрной массивной двери в конце зала, окружённых по обе стороны своими солдатами. Меня прошибает током от знакомого чувства отвращения и ужаса, заполняющего каждый сантиметр тела до краев. Они здесь. Все в том же чёрном обличии, как и десять лет назад. Встав из-за стола, я поворачиваю голову в сторону Шона, который беседует с кем-то из гостей. Это мой шанс ускользнуть отсюда, пока меня никто не замечает.

Я бегу по узкому коридору, не заглядывая в лица людей, стоящих по обе стороны от меня. Проверяю на стене схему плана эвакуации и пытаюсь понять, в какой части здания сейчас нахожусь. За поворотом меня ждёт большая железная дверь с табличкой «Для персонала». Просто так туда не попасть. Нужен четырёхзначный код.

Засекаю ещё три минуты и жду, когда нужный человек откроет мне дверь. Да, в моем случае деньги тоже решают многое. Только, к сожалению, не мои честно заработанные, а когда-то принадлежащие моему отцу. После его убийства я осознала, что совсем его не знала. Будучи пятнадцатилетним подростком, я не могла поверить, что мой отец был частью семьи «Бокка Ди Леоне». Частью сборища убийц, торговцев оружием, наркотиками, женщинами. Частью группировки, не знающей жалости к людям, которые не согласны жить по их правилам. Только спустя несколько лет, когда я окончательно окрепла, я смогла дотронуться до этой ситуации, переступая через свои страхи, безумную боль, горечь, и найти достаточно доказательств причастности отца к ним. Но я никогда не поверю, что папа был таким же, как и они. За несколько лет поисков любой информации мне удалось узнать, что отец сотрудничал с ФБР и предоставлял им все сведения о деятельности семьи. Мне хочется верить, что у него была особая миссия, во благо мира и добра, а не иначе.

Еще при жизни папа завещал мне ячейку в банке, где хранится пятьсот тысяч долларов. Какую-то часть из них я уже пожертвовала в неблагополучные семьи и нуждающимся в медицинской помощи, а также приютам для животных. Конечно, это все равно не улучшит мою карму, но, надеюсь, поможет выжить другим. В моем списке также есть и другая часть трат. И именно поэтому я здесь.

Наконец дверь с щелчком открывается.

– Быстрее, заходи сюда, – с виду очень молодой парень зовёт меня пройти внутрь. Он закрывает дверь за мной и нажимает на значок блокировки. – Вот карта. Приложишь, когда будешь выходить. Только не здесь, там, с другой стороны, вон за той дверью, – словно проводя инструктаж новичку, он показывает на выход.

– Это твои вещи. – Парень протягивает мне стопку чистой униформы для работников отеля. – И ещё, – он продолжает быстро, но нерешительно говорить. – Кнопка пожарной тревоги – в том зале, находится в третьем углу по часовой стрелке от входа.

Парень бегло посмотрел на меня, и я увидела в его глазах замешательство: с одной стороны, он будто рад, что помогает мне за хорошие деньги, а с другой, напротив, боится ужасающих последствий.

– Удачи тебе, – бросает он мне на прощание.

Я не успеваю сказать и слова ему в ответ, как незнакомец, который только что дал мне в руки оружие, испаряется.

Завязываю аккуратный низкий пучок из волос и надеваю чёрную маску, скрывающую половину моего лица. В этой одежде я чувствую себя не менее уверенно, чем в платье с открытым декольте. Запускаю пальцы в свою сумочку и нащупываю небольшой флакон с духами. Вот бы охрана, пускающая меня в этот отель, узнала, что за жидкость там на самом деле. Теперь я полностью во всеоружии. Снова сверяю часы. Мой выход.

Двигаюсь медленно, как подобает персоналу, по всему залу. Хватая по пути поднос с дорогим шампанским, старательно слежу за дверью VIP-зала, которая ещё ни разу не открывалась. Обновляю бокалы с игристым вином и обслуживаю гостей на высшем уровне. Три месяца я обучалась этому искусству у опытных официантов, работающих в отелях.

Вдруг краем глаза замечаю, что нужная мне дверь открыта нараспашку. Пытаюсь понять, кто вышел оттуда. Пристально наблюдаю за мужчинами в смокингах, идущими по направлению к выходу. Это не охрана. Возможно, партнёры. Или враги. Они легко могли позвать сюда тех, кого ненавидят. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Тем более, что игра в покер как никогда сближает. Ну, или заканчивается тем, что у кого-то остаётся пуля в башке. Ничего страшного. Они сделают так, будто этого человека и вовсе не существовало на земле. Разве что об этом будут знать его жена и дети. Если только они и от них не избавятся, как от ненужного балласта, сжигая дотла весь твой мир и танцуя со смехом на костях и крови твоих родных, любящих тебя, оберегающих от всего плохого.

Я стою на одном месте и не могу пошевелиться от вновь прожитых эмоций из прошлого. Небольшой тремор рук, сохранившийся с того дня, напоминает мне о времени, когда моя жизнь в один миг превратилась в ад. Я делаю глубокий вдох и выдох, чтобы не соблазнять смотрящую в мою сторону паническую атаку, и достаю из нагрудного кармана свой маленький флакон. Я пойду до конца, чего бы мне это ни стоило. Долго всматриваюсь в стакан виски, в котором растворяется перламутровая жидкость, медленно падающая на дно.

Расстояние до нужной мне двери с каждым пройденным шагом отдаляется, сужая пространство коридора до одной тонкой линии, в конце которой я вижу маленькое чёрное пятно. Стены по обе стороны душат меня, лишая кислорода. Я чувствую себя героиней какого-то психоделического фильма. Мне необходимо собраться и вернуться в реальность. Руки дрожат, хоть и внутри я чувствую себя абсолютно спокойно, проговаривая все то, что давно хотела сказать напоследок жестоким ублюдкам, которые, смотря в детские глаза, приказали убить. У меня нет ни капли сожаления о том, что я собираюсь сделать. Тогда, сидя в подвале и задыхаясь от угарного газа, я пообещала себе, что больше никогда не буду убегать. Я всегда буду смотреть в глаза своим страхам и боли, чтобы ничто и никогда не смогло меня разрушить.