– Скорее, дорогие мои, пойдемте к столу, там нас уже заждались. – Быстрыми нелепыми шагами он направляется к столу.

Я не успеваю сделать и шага, Как Шон мягко касается моей руки с молчаливой просьбой приостановиться.

– Все, что я ему сказал про тебя – неправда. Я не такой человек, Камелия, – сделав небольшую паузу, он поднимает свои глаза на меня. – Филипп – мой партнёр, который, скажем так, имеет особый вес, влияющий на мои интересы и дальнейшее будущее моей компании. Мне приходится терпеть его выходки лишь потому, что я ещё не нашёл, как от него избавиться.

Делая акцент на последнем слове, он замолкает. А я продолжаю думать над смыслом этих слов. Что, если сам Томас Шон гораздо опаснее, чем я себе его представляла. Нужно пересмотреть свои взгляды и вести себя очень осторожно.

Я никогда не играла в покер с такими людьми и в таком месте. По всему телу возникает покалывание от бурлящей внутри тревожности. Мы сидим за круглым столом в полумраке сигаретного дыма. Нас приветствуют другие игроки, пришедшие раньше нас. К моему счастью, Шон никого не знает из присутствующих, поэтому мне не придётся испытывать чувство неловкости в момент их общения. Мне, как единственной девушке, выдаётся карточка дилера. А это значит, что я буду делать ставку последней.

Крупье раздаёт каждому игроку по две карты, делая это очень искусно, будто владеет картами с самого рождения. В игре всего пять игроков.

– Малый блайнд – сто долларов. Большой блайнд – двести долларов, – ровным тоном он озвучивает начальные ставки для входа в игру и выкладывает три закрытые карты в середине стола.

– Четыреста долларов, – Филипп, откладывая свои карты в сторону, со спокойствием удава повышает ставку. Его глаза блестят от азарта. Уголки губ приподнимаются в ожидании реакций других участников.

Тишина повисает в воздухе и длится всего несколько минут, пока остальные решают, стоит игра свеч или нет.

Сидящий слева от него игрок сбрасывает карты, явно понимая, что выбрал неправильный стол для удачной игры. Теперь настал мой черёд. Хоть я играю и не на свои деньги, я не собираюсь проигрывать все. На столе ещё не раскрыта ни одна карта, а в банке уже семьсот долларов. Но когда мне ещё выпадет шанс побывать в казино, играя в покер за чужие деньги?

– Коллирую, – одной рукой я отсчитываю фишки на четыреста долларов и выдвигаю их к середине стола.

Филипп, наблюдая за моими действиями, будто цербер, молча кивает, не отрывая от меня своих змеиных глаз. Он улыбается мне, но за всем этим читается вовсе не подлинная радость. Та самая удочка для идеального кандидата. Крупье поочередно открывает одну за одной карты, лежащие на столе.

Король черви. Пять крести. Валет черви. Напряжение, растущее за столом, можно почувствовать кожей. Все игроки молча смотрят на раскрытые карты и обдумывают свои дальнейшие действия. Ещё не поздно уйти. Все сидящие за столом один за другим произносят «чек», не поднимая предыдущую ставку. За своей спиной я чувствую тяжёлый взгляд Томаса, который искренне переживает за меня. Ему известно, как играют здесь люди и кто способен на блеф. Именно поэтому его нервозность, хоть с виду и незаметная, касается моих плеч, будто напоминая, что это все по-настоящему, а не компьютерная игра, где я могу рисковать просто так. На моих руках туз и десятка черви. Пятьдесят два процента на то, что откроются именно те карты, которые мне нужны для победы. Обратного пути нет. Идеальное время, чтобы закинуть наживку.

– Тысяча долларов, – озвучиваю свою ставку.

Слышу, как смотрящие за этой игрой люди зашептались между собой. Нависающая над Филиппом спутница заметно напряглась, увидев во мне решительность продолжать игру. Он слегка поежился на стуле, делая это абсолютно нелепо, как будто у него и правда что-то зачесалось. Я абсолютно безэмоционально наблюдаю за реакциями людей. Мне удаётся скрывать свой страх и внутренний голос, кричащий во все горло: «Ты что, совсем идиотка?». Я тщательно прячу любые эмоции, не давая возможности другим заметить их. Двое сидящих по левую руку от меня сбрасывают карты, не желая вписываться в подобную авантюру. Пускай и имея при себе достаточно денег, чтобы продолжить игру.

Победно, переходя на более серьезный тон, Филипп громко озвучивает свою позицию:

– Три тысячи долларов. – Он небрежно бросает фишки.

Что он сейчас чувствует? Азарт? Злость? Ему не все ли равно, кто выиграет, а кто проиграет? Тем временем в банке уже семь тысяч шестьсот долларов. Весомая сумма, которая тяжёлым грузом давит на мой мозг. Я понимала, на что иду. И мне чертовски необходимо понять, как мыслит этот человек. Блефует ли он? Или у него на руках действительно хорошие карты. Пятьдесят два процента. Ровно половина. Черта, разделяющая меня от провала или победы. Карты, лежащие лицевой стороной, обладают особым магнетизмом. От них зависит сейчас все.

– Коллирую. – Мой голос почти срывается на полуслове в момент, когда я тянусь к фишкам и отсчитываю положенную сумму.

Дрожь в руках вот-вот выльется наружу, и это будет молниеносное падение в пропасть с небоскреба. Дойдя до вершины, всегда больнее падать. Но к подобному, к счастью для себя, я уже привыкла.

Крупье открывает четвёртую карту. Как только он касается ее, у меня сжимаются все внутренности. Это мгновение подобно торможению по скользкому льду, ведущему к обрыву. Секунды, тянущиеся вечность. Во мне просыпается желание поскорее все это закончить. Леденящий душу страх громко кричит, что это конец. Я долго смотрю на открытую карту. Король буби. Картинка расплывается перед глазами. Мои виски пульсируют с бешеной скоростью, разливая адреналин по кровеносной системе. Вот-вот я свалюсь со стула в холодном обмороке, не желая видеть последнюю карту. Двадцать шесть процентов. Шансов на мою победу все меньше. Это практически невозможно. С моим везением, мне нужно было сбросить свои карты ещё на втором круге. Филипп раскатисто смеётся, вызывая ещё больший интерес у наблюдающих за игрой. В зале никого не заражает его поведение, лишь одна фигура, стоящая у него за спиной, прерывисто посмеивается с ним в такт, поддерживая своего спутника. Она кладёт свои руки ему на плечи и что-то щебечет на ухо.

– Мистер, любые контакты во время игры со зрителями запрещены.

Филипп показывает жестом своей пассии, что ей пора замолчать. Его лицо уже не расплывается от смеха. Сейчас он смотрит на меня гораздо увереннее, чем кон назад.

– С тобой так забавно играть, Камелия, – восторженно восклицает он. – Я не на шутку повеселился. Давненько у нас не было таких гостей! Так редко кто-то остаётся со мной до конца. – Наигранно, изображая щенячью грусть, он медленно промокает салфеткой свой лоб, намокший от скопившегося пота. – Ты большая молодец. Пускай ты и играешь на мои же деньги, я разрешаю взять тебе половину из банка, как только закончится игра.

Мужчина поднимает бокал с виски вверх, обводя взглядом всех стоящих вокруг людей.

– За смелость этой девочки! – Он заливает себе в горло практически целый стакан алкоголя со льдом и делает свою ставку. – Ещё три тысячи долларов сверху. – Распластавшись на стуле, Филипп широко улыбается мне.

Мне настолько осточертело наблюдать за этим жалким мужчиной, что хочется поскорее выйти из его токсичного поля зрения. Меня сложно задеть таким поведением, но этот азарт во мне… пробивающийся из-под панциря, совершенно отбил желание выходить из игры так рано, особенно на самом интересном моменте. Три тысячи – слишком маленькая сумма от той, что в банке. Что стоит за этой небольшой ставкой? Сумма, которая как бы невзначай намекает на то, что он всего лишь хочет узнать, что будет дальше. Я поднимаю свои холодные глаза на Филиппа, не чувствуя абсолютно ничего. Мне плевать, что уже будет. Он прав, я здесь лишь для того, чтобы смешить публику, играя за его деньги. Тогда какого хрена мне не рискнуть всем?

– All in. – Выжигаю взглядом его пухлое лицо, ставшее пунцовым от большого количества алкоголя в крови.