«Папа…просто скажи, что это очередная твоя ужасная «чёрная» шутка», – шепотом умоляю я, закатывая заплывшие от слез глаза к потолку. Безответно.

Воздух пронизан глухой, бьющей мокрым хлыстом по щекам, реальностью. Мои мысли, словно пинг-понг, скачут в голове, не давая возможности понять, что произошло за эти тридцать минут моего отсутствия. Господи, кто с ним это сделал? Что происходит?

Я кричу немым криком о помощи, боясь не справиться с собственными чувствами. Вытирая рукавом бесконечный поток слез, я тянусь к телефону, чтобы набрать 112. Кажется, что гудки звучат бесконечно, отзываясь эхом в моих ушах. Я смотрю куда угодно, только не на отца, испачканного кровью, чтобы не упасть в обморок от витающего в воздухе запаха железа. Тошнота подступает комом к горлу и не даёт возможности сказать ни слова. После небольшого шипения в телефоне я слышу мужской голос.

– Оператор Марко. Округ Сан-Нулло. 1-1–2. Что у вас случилось?

– Я… – заикаясь, еле сдерживаюсь, чтобы не задохнуться в попытках сказать хотя бы что-нибудь, чтобы меня поняли на том конце трубки. – Мой… отец… – Я захлебываюсь собственными слезами, не в силах сдерживать их. Телефон скользит по моим рукам, насквозь пропитанным холодным потом. Я продолжаю сбивчиво говорить, – моего отца у… – не успеваю закончить предложение, как из моих рук с особой жестокостью выбивают телефон, и он отлетает в другой конец комнаты.

Я визжу от страха и закрываюсь руками, защищаясь от неизвестного человека.

Мое опухшее лицо залито слезами, сквозь которые я не вижу ничего, кроме чёрных силуэтов. Меня берут под руки два человека и волоком тащат по полу, бросая как ненужную вещь на ковёр посередине гостиной. Я слышу, как оператор все ещё задаёт мне вопросы, но это прекращается в тот момент, когда один из незнакомцев разбивает телефон ногой, оставляя от него лишь пыль.

– Камелия, верно? – грубый мужской голос задаёт мне вопрос из глубины комнаты.

Все плывет перед глазами, я даже не сразу понимаю, что обращаются ко мне. Я поднимаю свои глаза и вижу несколько мужчин в чёрном. Петля страха на моей шее затягивает горло ещё туже, зажимая внутри весь оставшийся воздух и слова.

– Отвечай мне, мелкая шлюха! – Он срывается с места и подходит ко мне вплотную. – Тебе известно, что ты отродок крысы? А? – мужчина злобно шипит мне в лицо, в одночасье лишая мое тело души.

Я плачу навзрыд, не понимая и не веря, что это все происходит со мной наяву. Я почти шёпотом отвечаю ему, не в силах держать удар.

– Вы совершили ошибку, мой отец… хороший человек, он не сделал ничего плохого. Кто вы? Пожалуйста, не убивайте меня, я умоляю вас, это какая-то ошибка, – вздыхая на половине слова, я смотрю на своего отца сквозь стоящих напротив меня людей. – Помогите ему, он умирает. – Жгучие слёзы стекают на пол вместе с нестерпимой болью, парализующей всё тело. – Пожалуйста, – мой голос сильно дрожит, – я никому ничего не расскажу.

Я умоляю его всем сердцем оставить нас и уйти. Мужчина в ответ заливается смехом, испытывая, кажется, особое удовлетворение от реакции беззащитного ребёнка перед ним.

– Конечно, девочка моя. – Он убирает свои руки от моего подбородка и отряхивает их, будто только что трогал бездомную больную кошку. – Может быть, тебе купить мармеладок, пока твоего папу будут откачивать в скорой?

– Что вам нужно? – Я смотрю в глаза каждому из присутствующих людей, ища в них хоть какой-то адекватный смысл.

Мой взгляд останавливается на парне, не похожем на всех остальных. С виду ему лет двадцать пять, не больше. Стройный, высокий брюнет, с острыми чертами лица и очень глубоким, холодным взглядом. Он вонзается в меня своими глазами и его зрачки тут же расширяются. Может быть, на фоне всего того, что происходит сейчас, я ищу хотя бы малейшую помощь в глазах такого же подростка, как и я. Но его взгляд тут же становится пустым и меркнет. Он отворачивается в сторону, прерывая наш зрительный контакт. Я смотрю в тёмный коридор, ведущий в подвал, который папа строил для хранения различного инвентаря. В фильмах люди всегда бегут в такие укрытия в попытках спрятаться от убийц. Может быть, там есть что-то тяжелое, что поможет мне защититься от этих извергов в чёрном, а потом я вернусь и помогу отцу, позвоню соседям, всем знакомым, чтобы они как можно быстрее приехали. В мое пространство снова входит чёрная тьма в виде облика человека и нарушает поток мыслей.

– Давай-ка ты сейчас вытрешь свои жалкие сопли и поможешь нам найти кое-что, – говорит он и одновременно отдаёт приказ своим людям. – Несите сюда этот сраный компьютер! Живо!

Двое парней послушно ринулись с места и помчались наверх. Он наклоняется ко мне и продолжает сыпать бесконечными угрозами.

– Твой папа связался с плохими дядями, за что получил по заслугам. – Его взгляд скользит по вещам на тумбочке и останавливается на фотографии мамы. Мужчина берет фото в руки и говорит то, за что отец разорвал бы ему глотку своими зубами. – Твоя мать, да? – Медленно разглядывая фото, с животным оскалом он поглаживает ее волосы, проводя пальцем по стеклу. – А может, и хорошо, что она умерла. Сейчас бы ей пришлось очень нелегко. – С тошнотворной мерзкой ухмылкой он облизывает свои пересохшие губы.

Не знаю, сколько мне понадобилось времени и сил, чтобы схватить самую большую фигурку из глины и со всей дури впечатать ее в висок мужчины. На его лице появилась глубокая рана с бегущей маленькой струйкой крови. Он отпрянул от меня и зажал лицо руками, выкрикивая такие ругательства, которых я в жизни не слышала. Я бегу, спотыкаясь о собственные шнурки, но новая порция адреналина, текущая по венам, даёт возможность не обращать внимания на это. Практически оказываюсь у железной двери подвала, но меня ловят чьи-то мощные руки и с силой возвращают на шаг назад, лишая возможности пошевелиться.

Я грубо утыкаюсь в железную грудь мужчины, чей рост выше моего на две головы. Страх давно отступил, а на его место пришла неистовая, искрящая злость. Мышцы налились свинцом в ожидании атаки. Я готова бороться за свою жизнь, пускай и зная, что такую глыбу льда мне не победить в одиночку. Он смотрит на меня, будто ястреб на свою добычу, желающий убить прямо в эту секунду. В тяжелом взгляде я вижу одержимость, демонов, усмехающихся надо мной и желающих скорее разорвать меня на части. Оглушающую боль внутри меня выдают лишь предательские слёзы отчаяния.

Рука мужчины сжимает мое плечо до хруста и почти ломает его, но внезапно его взгляд меняется. В глубине его глаз теперь я вижу свое отражение и свет, озаряющий его лицо другими красками. Сейчас это похоже на то, будто в теле одного человека умещаются несколько личностей, абсолютно противоположных друг другу. Доброта и злость, которые в эту секунду решают, кто выйдет на свет. Он ослабляет хватку, а я выскальзываю из его рук. Все ещё смотря ему в глаза, неуверенно открываю железный замок и с шумом закрываю за собой дверь. Соскальзываю по двери на пол и прислушиваюсь к каждому шороху. Я все ещё чувствую его за этой дверью и с холодным ужасом жду, что будет дальше. Мне остаётся верить, что оператор давно засёк мое местоположение и вызвал полицию. Мужские шаги отдаляются и вскоре исчезают вовсе. В кромешной темноте я двигаюсь почти на ощупь, задевая ногами на полу что-то металлическое. До меня доносятся отголоски разговора мужчин. Сердце отбивает бешеный ритм, заглушая часть их слов. Но то, что мне удаётся услышать, заставляет мое тело застыть и закрыть рот обеими руками от нарастающего шока.

– Босс, мы привезём лом и все, что нужно, чтобы открыть дверь. Девчонка никуда не денется. – Вслед за словами слышны громкие шаги.

Я слышу, как открывается входная дверь, и в тот же момент мужчина, убивший моего отца и оскорбивший мать, произносит то, что режет мое сердце на лоскутки.

– Нет. Отбой. Пускай эта сучка напоследок запомнит, кто мы.

После его слов наступает недолгая пауза.

– Сожгите здесь все, чтобы от этого дома не осталось и следа.

Мое тело полностью обмякает, и я падаю на пол, испытывая чудовищный страх смерти в эту секунду.