– Овра-аг, – сказал папа с облегчением.
Стали спускаться. И чувство близости города исчезло у Артемки совсем. Они были теперь далеко-далеко от высоких домов, быстрых машин, асфальта, бетона, магазинов, телевизоров и компьютеров. Лишь тропинка указывала на то, что здесь бывали люди, – даже мусора Артемка не видел или не хотел замечать… Шел в середине цепочки, между папой и мамой, и постепенно всё сильнее боялся. Казалось, сейчас выскочит уже не кот, а настоящий тигр… Сжимал крепко лыжную палку, представляя ее копьем.
– Ну что, – папа замедлил шаг, – привал?
Расположились слегка в стороне от тропы, на небольшой лужайке. Мама достала плед и еду, папа – железный чемоданчик, в котором обнаружилось сложное устройство.
– Костер здесь нельзя… На этом чайку вскипятим. Спиртовка-примус.
Поставил на спиртовку котелок, налил воды из бутылки… Артемка был слегка раздосадован – он ожидал, что костер будет. Натаскают сухих веток, сложат горкой, подожгут… Но ничего, можно и без костра – это ведь маленький поход. В большом походе будет и костер.
Пока вода грелась, поели колбасы, кружочки огурца, дольки плавленого сыра… Артемка ел с аппетитом – позавтракал торопливо и успел проголодаться. К тому же на воздухе есть было куда приятней, чем дома… Папа каким-то счастливым взглядом осматривался. Сказал:
– Небо-то смотрите какое. Огромное.
– Да-а, – подтвердил Артемка.
Действительно, во дворе, по пути в садик, в садике на прогулках он редко замечал небо. Его как бы и не было – этакий высокий потолок, чаще всего сероватый, иногда голубой. А здесь небо прямо лезло в глаза, но не мешало, не давило. Хотелось подпрыгнуть и побежать по нему…
Мама молчала, но глаза ее были добрые. Печальные и добрые…
Папа поднялся, стал осматривать кусты и траву. Что-то сорвал.
– Тут, оказывается, мята есть. В чай добавим.
Вода в котелке закипела, мама сыпанула туда заварки, папа – пощипанные ногтями зеленые листочки, и спиртовку выключили.
Пили чай из металлических кружек вприкуску с пряниками. Артемка не очень-то любил чай, он был для него горьким, но сейчас казался вкусным. Да и надо было его пить – настоящие туристы пьют именно чай. Крепкий, с чаинками, которые выплевывают в траву.
После чая еще посидели, потом не спеша собрались и пошли дальше.
Овраг всё сужался, появились высокие деревья, закрывающие небо. В конце концов стало сумрачно, слева от тропинки вынырнул из земли ручей.
– Этот овраг называется Голосов, – рассказывал папа, слегка задыхаясь, хотя двигались они медленно, брели скорее, а не шли. – Он очень знаменитый и таинственный… Артемыч, ты знаешь, что нарисовано на гербе Москвы?
– Ага. Богатырь змею убивает.
– Это Георгий Победоносец, побеждающий змия. Дракона… И есть легенда, что битва происходила как раз здесь, в этом овраге. Скоро будут камни. Один напоминает голову коня, а другой – кишки. Говорят, что это кишки коня – змий хвостом ему брюхо разрезал…
Артемке сделалось жутковато и любопытно. Возникла обязательная для любого похода тайна. Ведь и Смешарики в мультике отправились в поход за кладом. А здесь хоть и не клад маячил впереди, но нечто похожее. А может, и клад найдут. Или шлем Победоносца, кольчугу… Нет, шлем и кольчугу не найдут – ведь он победил змия, пусть и коня лишившись.
– Вряд ли это действительно останки коня, – продолжал папа, – но камни эти непростые. И по форме, и еще по разным вещам. Один, тот, что на кишки похож, говорят, помогает женщинам ребеночка родить. А еще рассказывают, что когда в этом овраге образуется туман, то можно в другое время перенестись…
Артемка жадно слушал.
– Однажды спустился сюда отряд татар… захватчиков. И тут – туман. Они вышли из оврага, и оказалось, что уже пятьдесят лет прошло. Их арестовали… И потом были случаи… Однажды милиционер… полицейский, как сейчас называют… наткнулся на какое-то косматое существо. Поднял людей из соседней деревни, и они стали ловить, как они думали, лешего. Но не поймали.
– Ты хорошо подготовился, Олег, – похвалила мама. – А второй камень какой силой обладает?
– К нему воины приходили перед сражением… Ну, традиционно – один камень для женского пола, другой, соответственно, для мужского… Вон они как раз.
Первый камень лежал почти на тропе, второй – на крутом склоне.
– Это мужской? – спросила мама и, не дожидаясь ответа, присела и погладила его.
– Мужской-мужской. Зачем ты его трогаешь? – В голосе папы послышалась усмешка.
Мама ответила коротко и серьезно:
– Надо. – И что-то еще прошептала, но уже камню.
Головы коня в камне Артемка сначала не увидел – камень слегка напоминал размытую букву «г». Но, отойдя на несколько шагов, заметил мускулистую шею, морду с глазницей, большую ноздрю… Может, и настоящая окаменевшая голова. А что мало похожа, то столько веков прошло, столько дождей лило, снега таяло, точило, разъедало…
К женскому камню подниматься не стали. Высоко и круто, папе опасно. Да к тому же возле камня – бугристого, словно слепленного из многих булыжников – ругались женщины. Одна, помоложе, пыталась привязать красную ленточку на ближайшее дерево, а две другие, постарше, почти старухи, не давали.
– Хватит тут со своим язычеством!.. Это грех, бесовство!.. – громко говорили старухи.
– Мне нужно, – отвечала, почти плача, та, что помоложе, – сказали, что так надо, что помогает…
– Вот бес и поможет бесенка зачать. Молиться надо в храме Божьем, а не бесовскими ритуалами дитё испрашивать.
– Вот вы! – женщина закричала. – Вам грех человека надежды лишать!
Мама потянула Артемку дальше по тропе:
– Пойдемте. Не будем портить настроение.
Артемка хотел расспросить, о чем ругаются эти женщины, но понял – сейчас не надо. Может, потом. Если не забудет.
Тропа становилась все сложнее, запросто можно было съехать с нее в бегущий по выложенному камнями руслу ручей. Приходилось хвататься за деревья…
Папа шел всё медленней, он заметно ослаб. Как только добрались до мостика через ручей, присел.
– Выпей таблетки, – сказала мама снова ставшим строгим голосом.
Папа послушно кивнул, достал из кармана штормовки пузырек, бросил из него в рот две таблетки; мама подала воду.
Артемка, коротко оглядывая окрестности, увидел, что ручей подпитывают родники. Родники тоже были обложены камнями. Правый склон укрепляли ряды вбитых в землю бревен…
– Раньше здесь вообще дикое место было, – отдышавшись, сказал папа. – Потом вот занялись обустройством… До этого действительно верилось, что здесь можно лешего встретить. Или исчезнуть и выйти через полвека, в другое время совсем… Хм, вот я потеряюсь, а выйду – Артемыч уже старичок, дедушка с кучей внуков, а я все такой же – тридцать четыре года. М!
– А я как? – с обидой спросила мама.
– Мы с тобой вместе исчезнем.
– А Артем с кем останется?
Мама и папа долго и внимательно смотрели друг другу в глаза. Потом папа вздохнул:
– Да, лучше ничего не менять. Будем жить и расти все вместе.
– Правильно, вместе, – с облегчением подтвердил Артемка, хотя и не верил, что мама и папа куда-то денутся и он останется один.
Папа поднялся, пошли дальше.
Овраг снова расширился, тропинка стала ровнее, деревья расступились. Посветлело.
Слева оказался пруд с плавающими по нему птицами.
– Мам, – спросил Артемка, – это кто?
– Ну, сынок, ты что, ты же видел на картинках.
– Гуси?
– Утки, Артем.
Артемка долго смотрел на уток. В жизни они были другими, чем в книжках… Утки, заметив, что на них обратили внимание, подплыли ближе. Одна, с желтым клювом, требовательно крикнула. Не крякнула, а именно крикнула.
– Это селезень, – сказал папа. – Мужчина. Хлеба просит.
Мама достала из рюкзака кусок батона, протянула Артемке.
– Отщипывай и бросай им. Это приятно, уток кормить…
Артемка отщипнул и бросил кусочек. Кусочек упал в траву.
– Ближе подойди. Только не свались в воду.
